Катя неловко улыбнулась в ответ.

Перед телевизором ужинали Наташа, Рома и Платон. По телевизору шла музыкальная программа. Ели молча.

– Мент родился, – не выдержал Рома.

– Чего? – спросил Платон.

– Так говорят, когда все молчат. Может, переключим?

– Мне по бую, – равнодушно сказала Наташа.

– Ну, раз дама не возражает…

Рома начал листать каналы:

– О! «Манускрипт ниндзя». Тема!

Платон огляделся, придвинулся к Наташе и спросил негромко:

– Как думаешь, они реально наши папки никому не отправят?

– Не знаю, – Наташа отложила телефон. – Но, если отправят, я этому Профессору и его шайке-лейке такое устрою… Пожалеют, что на свет родились.

– А тебе много светит?

– Не твое дело. Я просто хочу, чтобы это все поскорее кончилось.

Наташа бросила тарелку на столик.

– Не еда, а помои! – крикнула она так, чтобы ее услышали все, кто сидел за столом.

– Осади, мать! Норм хавчик! На халяву и соль сладкая, – улыбаясь, ответил Рома. Ему определенно нравилась эта дерзкая девчонка.

1 час 30 минут с начала эксперимента

Профессор торопливо возвращался в комнату для наблюдений с разогретым ужином. Горячий контейнер обжигал пальцы, и Мещерский спешил поставить его на стол. Еда уже какое-то время не приносила Профессору удовольствия. Он ел, чтобы придать себе сил.

Мещерский уже несколько раз ловил себя на том, что забывал о еде на несколько дней, поэтому завел график приема пищи. Эксперимент нарушал этот график.

Профессор ел сэндвич с тунцом, не отрываясь от мониторов. Он механически прожевывал пищу, запивая апельсиновым соком. Когда-то он любил апельсиновый сок.

Наблюдая за испытуемыми, Мещерский исписал кривым почерком несколько листов в своем блокноте. Его почерк – еще одно напоминание о том, что ждет его впереди. Раньше он был ровным, почти каллиграфическим. Его школьный друг Виталик всегда шутил, что Мещерский пишет, как девчонка. Но Профессор считал это своим достоинством и напоминал, что, если бы не почерк, списывать у него Виталику было бы гораздо труднее.

На этой ностальгической ноте Мещерский допил сок и протер руки влажной салфеткой. Он попытался завязать узел как можно туже.

1 час 45 минут с начала эксперимента

Участники эксперимента тоже закончили ужинать. Жертвы чаевничали, Преступники молча смотрели телевизор.

Катя снова заваривала чай и анализировала свое поведение. Кажется, она вела себя естественно. Много улыбалась, задавала вопросы. Притворяться было противно, но она поставила себе цель. Отступать было некуда.

– Я в Лондоне прожила два года, училась там. В общаге жила с валлийкой. Она меня научила чай по-особому заваривать. Попробуйте! – Катя поставила чашку перед Сергеем Аркадьевичем.

– Спасибо, Катюша.

– А коричневого сахара у нас случайно нет? – спросил Андрей.

– Посмотрите в шкафчике, – ответила Катя. – Я, кажется, там видела.

– Кать, можно на «ты».

Андрей нравился Кате. Не как мужчина, как человек. Находиться рядом с ним было не так невыносимо, как с остальными.

– И со мной на «ты», – добавила Татьяна.

Андрей открывал кухонные ящики в поисках коричневого сахара. Он верил, что такой полезнее, потому что содержит больше полезных веществ и меньше калорий. Очередной самообман, который помогал Андрею ощущать контроль над собственной жизнью.

– А вы… ты… чем занимаешься? – спросила Катя у Татьяны, присаживаясь за стол.

– Раньше работала в кризисном центре помощи женщинам и детям, а сейчас – в поисковом отряде.

– Тяжело, наверное?

«Главное – задавать вопросы», – повторяла про себя Катя.

– Тяжело детям с родителями-уродами и женщинам с мужьями-алкашами. А мне нет. В мире много всякой дряни. Работы хватает.

– Слушайте, я пойду в кладовке посмотрю, – сказал Андрей.

– Может, там что-то сладкое есть? – попросил Сергей Аркадьевич. – Печенье какое или шоколадка.

Андрей кивнул.

В тесном помещении на стеллажах хранились бытовые принадлежности и запасы еды: энергетические батончики, шоколад, вафли и чай. Коричневого сахара не было.

Андрей выбрал для старика шоколадку, выключил свет и уже собирался уходить, но заметил тонкую полоску света под стеллажом в дальнем углу кладовки. Андрей подошел ближе, опустился на колени, в этот момент в кладовке загорелся свет, в дверях появилась Наташа.

– Что-то потерял? – спросила она, игриво улыбаясь.

Андрей поднялся с пола, отряхнув колени.

– Напугала… Ты чего здесь?

– Скучно мне.

– Тут ничего интересного.

Наташа медленно подошла к Андрею. Ему были очевидны ее намерения, но он не знал, как на это реагировать. Андрей бросил короткий взгляд на камеру видеонаблюдения под потолком. Наташа перехватила его взгляд. Вынула изо рта жвачку, дотянулась до камеры и заклеила объектив. Забрала из его рук шоколадку и положила на полку.

– Про браслеты забыла? – прошептал Андрей.

– Кажется, в договоре ничего не было про запрет на секс…

Андрей не успел ничего возразить, как мягкие губы Наташи прикоснулись к нему. Андрей ответил на поцелуй, обняв Наташу за талию.

Страстный поцелуй прервал кашель. Наташа открыла глаза и увидела на пороге Сергея Аркадьевича. Ее лицо исказила ехидная улыбка.

– Вижу, нашел, что искал, – презрительно глянув на девушку, съязвил старик. – Про шоколад не забудь.

– Не забудет, – ответила за Андрея Наташа.

Сергей Аркадьевич уехал.

Наташа не любила, когда портили ее планы. Достала из ботинка фляжку, сделала пару глотков и спрятала обратно. Затем сняла с камеры жвачку и прилепила на стеллаж.

10 дней до начала эксперимента

Пьяненькая Наташа сидела в полицейском участке, прикованная наручниками к железной лавке. Рядом с ней своей участи ждали несколько шумных симпатичных ребят, вспоминая вчерашний вечер. Вечеринка удалась…

– Слушайте, верните электронку мою! Третий час сижу. Курить же хочется!

Полицейские не обращали внимания на изнывающую Наташу.

Наконец ее освободили от наручников и куда-то повели. В тесной комнате для допросов Наташа сидела минут двадцать. Она знала, что бояться ей нечего, была спокойна и расслаблена. С минуты на минуту приедет адвокат ее отчима, и уже через час она будет дома выслушивать от матери нотации. Отчим снова пригрозит забрать кредитки и телефон, но через неделю все повторится.

В допросную вошел Мещерский. Положил перед Наташей электронную сигарету со вкусом арбузной жвачки и уселся напротив.

Наташа с наслаждением затянулась и выпустила клуб дыма в профессорское лицо.

– Зашибись…

Мещерский выдерживал паузу. С такими нужно говорить мало и по делу. Так он и поступит. Наташа окинула незнакомца презрительным взглядом:

– Я свои права знаю. Ждем адвоката. Без него – никаких разговоров.

– Я не из органов. Я врач-психотерапевт.

– Да хоть генерал в балетной пачке. Ждем адвоката, потом беседуем.

– Посмотрите, если вас не затруднит, – Профессор положил на стол зеленую папку. – И, если захотите, дождемся адвоката.

Наташа равнодушно выпустила клуб дыма. Смешно… Этот клоун в твидовом пиджаке надеется ее запугать?

Профессор включил со своего телефона видео. Наташа сбивает Сергея Аркадьевича и врезается в столб. Затем резко дает по газам и уезжает.

– Я знаю, что вы скажете: дело закрыто, прошло пять лет. Вот что я вам отвечу: это поправимо. И мы оба понимаем, что никакой адвокат вам не поможет, когда дело откроют из-за новых улик. Человека вы сбили не последнего. Судью.

– Что тебе нужно? Денег?

– Мне нужны вы.

Ответ застал ее врасплох.

– Не староват? – прыснула она.

Мещерский протянул ей несколько листов.

– Если согласитесь, – продолжил он, – видео будет уничтожено. Как бонус – приятное финансовое вознаграждение, которое поможет вам наконец слезть с шеи отчима и жить самостоятельно.