Не обращая никакого внимания на угрозы матери, Фома решительно тащит меня вперед. Бедная моя голова.

– Думаешь, она могла бы? – мямлю.

– Что именно?

– Выполнить свою угрозу?

– Наверное. – Феоктистов резко останавливается и принимается вертеть головой в попытке сориентироваться в пространстве.

Вот это да. И что? Ему плевать, что из-за него могут пострадать ни в чем не повинные люди? Тот же Ллойд, бизнес которого напрямую связан с организацией боев.

– Куда мы направляемся?

– К твоему дому. Возьмем машину.

– Зачем? – хлопаю глазами.

– Надо забрать вещи из квартиры Милены, пока та кантуется в ментовке.

– Боишься, как бы она не выбросила их в окно?

– А ты бы на ее месте выбросила? – косится на меня Феоктистов.

– Пф… Я себя слишком уважаю, чтобы оказаться на ее месте. Еще чего не хватало – устраивать разборки из-за какого-то козла.

– Это я-то козел? – ухмыляется во весь рот Фома.

– Поставь себя на ее место и сам скажи.

– Я ничего ей не обещал. Что у вас, баб, за идиотская манера придумывать то, чего нет, вот скажи мне? Может, ты тоже уже нафантазировала невесть что?

У меня даже кончики ушей розовеют от возмущения. Нас так закрутило, что у меня просто не было времени, чтобы проанализировать случившееся. Тупо уложить в голове тот факт, что мы все-таки переспали. И нет, я ничего не нафантазировала, и вообще… Блин, какого черта?

– Я?! Нафантазировала? – округляю глаза и… начинаю ржать. Смех каким-то чудом выходит вполне натуральным. Не зря же Фома нахмурился! – Пока на фантазера больше смахиваешь ты сам, прости.

– То есть одноразовый перепих для тебя – норма? Вот уж не подумал бы.

Ну, вот и как он так меня подловил? Теперь, что ни скажи – прозвучит глупо. Значит, ничего говорить не буду. Молча утыкаюсь в телефон.

– Что ты там копаешься?

– Вызываю такси.

– Здесь осталось полкилометра дворами.

Наверное, вам тоже по жизни встречались люди, с которыми проще согласиться, чем доказывать им, почему они неправы. Вот и я не стала. В итоге мы, конечно же, потерялись. И дорога, которая могла бы отнять у нас минут десять, заняла едва ли не целый час.

Когда мы все же благополучно добираемся до моего дома, вручаю Фоме ключи от машины и, зевая во весь рот, бреду к входу в кондо.

– Постой. Я думал, ты со мной поедешь.

– С чего бы? – оборачиваюсь через плечо. Усвой ты уже, что я ни за что не стану за тобой бегать. Хочешь быть со мной – приложи к этому усилия. Удиви, наконец, пригласи на свидание, как все нормальные люди!

Все внутри замирает в ожидании его решения. Ну… Давай же, Фома. Давай!

– Ну, ладно. До встречи.

Твою мать. Вот так, да? Нет, ну в принципе все и так было понятно. Но, как говорится, надежда умирает последней.

– Ключи брось в почтовый ящик.

Фома что-то кричит мне в спину, но я так устала, что от меня тупо ускользает смысл слов. Приняв быстрый душ, плетусь в спальню. Открыв рот, обозреваю оставленный там бардак. С трудом заставляю себя перестелить постельное. Но даже чистые простыни не перебивают плотный аромат секса, витающий в воздухе. Выругавшись, накрываю гудящую голову подушкой и все-таки отключаюсь.

Сквозь сон чувствую, как кто-то ложится рядом. Ведет пальцами по спине, съезжает вниз, обхватывает ягодицу… М-м-м. Еще не понимая, сон это или явь, сгибаю ногу в колене, сильнее для него открываясь.

– Уже такая мокрая, Женьк…

– М-м-м… – мычу, насаживаясь на твердые пальцы и по мере роста интенсивности ощущений все-таки окончательно просыпаясь. – Эй! Какого фига, Феоктистов? Как ты сюда попал? – шиплю, кубарем скатываясь с кровати.

– Какого фига? Это ты мне скажи. Хорошо же все было.

– Что именно было, м-м-м?

– Все. Классно потрахались.

– Та-а-ак, – выдыхаю, и как только дым из ушей не валит! – Действительно, было ничего. Что, впрочем, никак не объясняет, что ты забыл в моей квартире.

– А куда мне еще было ехать? Слушай, Женьк, не начинай. Я устал как собака. Не хочешь трахаться – давай спать. Завтра поговорим, утро вечера мудренее.

Стою – обтекаю. Зашибись, конечно, у него логика.

– То есть одна баба тебя выгнала – ты подался к другой? Охренеть.

– Ну, – Фома чешет в затылке, – все немного не так.

– А как? – истерично поднимаю голос.

– Слушай, ну хоть ты не ори. У меня уже уши болят – сначала эта Милена чокнутая, потом мать. Теперь ты еще… Давай завтра на свежую голову все обсудим?

Отворачиваюсь к окну. Может, так и правда лучше. Слишком я эмоционально вымотана сейчас. Думаю, в таком состоянии и впрямь не стоит принимать поспешных решений. Заставляя подчиниться онемевшие от изумления его наглостью связки, цежу:

– Слева по коридору есть еще одна спальня. Переночуй там.

– Жень, ну, блин, ты ж сама хотела… Что, я не видел? Ты…

– Одеяло в комоде! – перебиваю, не давая ему еще больше меня унизить. – Спокойной ночи, Фома.

– Какое одеяло? Жарко ведь.

Жарко? Да ну… Меня вон как знобит. Возвращаюсь в кровать, накрываюсь с головой пледом. Но уснуть не получается, даже когда за Фомой закрывается дверь. Лежу, перебираю наши старые фотки. У меня столько их… В последний год Аленка выглядела так плохо, что сама не желая фотографироваться, развлекалась тем, что фотографировала нас с Фомой. Запечатлялись мы в самые неожиданные моменты. О существовании некоторых фотографий я и вовсе успела забыть. Надо же… А вот видео. Мы с Фомой лепим вареники с вишней, потому что Аленке их захотелось. Повар из меня так себе. Поэтому руководит процессом Фома. Мы даже шутим, но это все игра ради Аленки. На самом деле никому из нас не весело.

– А вы классно смотритесь! Прям семья из рекламы майонеза, – веселится Аленка. – Не думали в будущем сойтись?

Мы с Феоктистовым синхронно вскидываемся. Переглядываемся, и тут его реактивный темперамент берет верх:

– Какого хера ты несешь?! – орет он.

– Ну, а кому я могу еще тебя доверить, глупый?

На этом видео обрывается. Но мне и не нужно напоминаний о том, что за этим последовало. Фома орал, что она заебала его со всеми этими приколами. Я пыталась их помирить, Аленка расплакалась. Потому что даже ее оптимизм под конец начал отказывать. Вечер был безвозвратно испорчен. И хоть мы все же сварили злосчастные вареники, насладиться ими не получилось. У вишни был необычайно горький вкус. Вкус вины и сожаления, вкус безнадеги и, одновременно с этим, надежды, огонь которой Аленка невольно раздула своим высказыванием. Наверное, мне действительно было важно получить от нее благословение. Я и сейчас не знаю, оно ли это было, но… Мне очень хочется верить, что она в самом деле была бы не против.

Глава 8

Она нравилась мне всегда. И не нравилась одновременно с этим. В двадцать мне, конечно, не хватило мозгов понять, как такое возможно. Я просто интуитивно держался от Женьки на расстоянии. А что не так с моим отношением к ней, понял лишь спустя годы.

Есть просто такие женщины, которые могут заставить любого мужика сомневаться – а точно ли она ему по зубам. Женька из этой редкой бесячей породы. Рядом с ней я ощущаю постоянный напряг. И вроде она ничего такого не делает, но ведь хрен расслабишься. Она вся такая цельная, правильная, преисполненная достоинства. Ты мечешься, ищешь себя, а она как будто еще в пеленках постигла суть жизни. И эта мысль просто сводит тебя с ума. Ты изводишь, пытаешься ее продавить, подчинить себе, следуя сложившейся годами эволюции практике, где мужчина вообще-то главный, а она класть хотела на эти стереотипы. У нее своя жизнь, которая никогда не будет крутиться вокруг мужика. А если этот мужик, как я, с детства привык едва ли не к поклонению, смириться с обратным… сложно.

С Аленкой все было иначе. Такой уж она была: легкой, смешливой, понятной. Ее невозможно было не любить. Когда у нас закрутилось, я о Женьке забыл и думать. В отношениях с Аленкой меня удовлетворяло буквально все, а что нет – было легко исправить. Дорожа нашими отношениями, Аленка запросто уступала, прогибалась, сглаживала. В общем, проявляла нетипичную для такой юной особы мудрость. А глядя на то, как она старается, я и сам почти не косячил.