На одном дыхании…
Эта история о любви. Я верю в это. Пока я сама не знаю, чем она закончится, но я верю всей душой, что она имеет право на существование, имеет право быть. Началась она со сна. Да, да, это состояние пришло ко мне во сне, потом каким-то чудом выбралось из сна в реальность и поселилось со мной под одной крышей. А вы верите в сны, в то, что они могут хоть что-то значить и на что-то влиять? В моей жизни случалось несколько значимых снов, но о них позже.
Теперь я знаю наверняка, что писать о любви можно только, если ты влюблен. Это совершенно уникальное состояние бытия, состояние ума, а может быть – безумия, как в моем случае. Его природа необъяснима. Оно приходит неожиданно и порабощает каждую клеточку души в независимости от обстоятельств и времени.
Я не могу точно определить, на каком именно отрезке своей истории любви я пребываю. Хочу верить, что это не конец, что развитие и продолжение возможны. А ещё каких-то год и пару месяцев назад я была убеждена, что любовь – это гормонозависимое состояние, свойственное чаще всего подросткам-школьникам. По крайней мере, я последний раз безумно влюблялась в пятнадцать. Поистине, это были самые яркие, запоминающиеся эмоции и переживания. Конечно же, чувства были не взаимны, но прекрасны.
Подозреваю, у слова любовь есть много дефиниций. Каждая окажется правильной, но неотображающей в полной мере всю палитру чувств и мыслей. Буду писать про себя, но с подсознательной уверенностью, что так происходит у каждого, кому дано любить.
А что, если любовь – это вирус, который поражает все ткани и материи. Только парацетамол не облегчит симптомы, и лихорадка продлится годами?
Как вы уже успели заметить, эта книга не будет информативной: вы не узнаете ничего нового, не насладитесь виртуозным сюжетом и не получите порцию адреналина, какой положен в случае чтения триллеров. Возможно, временами мое повествование будет лишено последовательности или логических умозаключений. Но я хочу обнажить перед вами свой внутренний мир, заманить вас в свои мысли, возможно даже заставить сочувствовать. Шучу, конечно. Вы в праве испытать любые непредсказуемые эмоции. Хочу, чтоб вы не поняли, а прочувствовали, не осудили, а поразмышляли, не отвернулись, а улыбнулись. Ведь любовь – это прекрасно, ведь ей все её жертвы покорны.
Я до сих пор сомневаюсь, смогу ли рассказывать свою историю искренно и быть откровенной до конца. С одной стороны, я осознаю, что писать надо так, как если бы это был мой личный дневник и полная уверенность, что никто и никогда его не прочтёт, с другой, тщеславное желание стать автором напечатанной и вышедшей в свет книги заставляет анализировать и критично относится к каждому слову на предмет: а как воспримет и трактует тот или та, которые себя узнают в персонажах этой истории. Не проще ли рассказывать от третьего лица, про некую даму, живущую в таком-то городе и попавшую в такую-то жизненную ситуацию. Никакой ответственности, мало ли, что можно сочинить. Но мой личный опыт чтения книг подсказывает, что нет ничего более захватывающего, чем возможность заглянуть в самые потаённые уголки человеческой души от первого лица: прочувствовать, принять или возмутиться, осудить или понять. Возможно, именно это мне и нужно: услышать мнение других, незаинтересованных людей, проанализировать взгляд со стороны и наконец-то понять, возможно ли в жизни такое, имею ли я на это право или я сошла с ума и нет моим помыслам оправдания.
Обычно, когда ты находишься в плену переполняющих эмоций, хочется поделиться с мамой, подружкой, подушкой. В моем случае даже третий вариант не подходил. Ситуация была настолько пикантной, что даже будучи болтушкой, я никому ничего не могла сказать. Зато теперь решила рассказать всем. Кстати, идея написать книгу посещает меня довольно давно. Много раз я бралась и, не написав и пару листов, все забрасывала. С сюжетами проблем не было, а вот слов подходящих не находилось. Все потому, что я пыталась сочинить историю, создать то, чего не было на самом деле. Теперь, когда я пишу о себе, о том, что случилось, о своих чувствах, слова приходят сами. Ну что ж, пора начать с начала.
На момент, когда я начала свою книгу, мне было 35 лет, я жила с мужем и шестилетним сыном в одном из подмосковных городов. Занималась преподаванием английского языка на дому, так как после декрета так и не вернулась в частную школу, где работала прежде. Это была очень комфортная работа без необходимости рано вставать, без начальства, без строгих планов. Я подбирала программы для каждого студента индивидуально, исходя из собственных суждений, опираясь на интуицию. Такая работа позволяла мне максимум времени проводить с сыном, не отправляя его в сад, а только поочередно к бабушкам, живущим неподалёку. И все бы ничего, если бы ни назойливая мысль о том, что не для того я заканчивала филологический факультет РУДН, чтоб работать дома в тапочках, получая ровно столько, сколько хватало на еду, игрушки и секции для сына и многочисленную одежду, без которой жизнь утрачивала своё обаяние в моих глазах. Остальные необходимые вещи обеспечивал муж. К счастью, благодаря моим дедушке и бабушке по отцовской линии, у нас была возможность жить отдельно, в однокомнатной квартире. Однако, довольно просторной и уютной, расположенной в новом доме тихого спального района.
Именно во дворе нашего дома, гуляя с двухлетним сынишкой, я и познакомилась с женщиной, которая в последствии будет много для меня значить. Зовут ее Светлана. Не помню точно нашу первую встречу. Время от времени мы виделись на площадках, сталкивались в подъезде. Сначала просто здоровались, потом дети начали играть вместе. Я плохо на глаз определяю возраст людей, интуитивно я понимала, что она должна была быть немного старше, лет на 7, 8. Но современный спортивный стиль в одежде, дочка такого же возраста, как и мой сын делали разницу особо не заметной. Постепенно мы начали общаться больше. Отчетливо помню момент, когда, встретив их в очередной раз на улице, я спросила, была ли Александра ее единственным ребенком. Ответ меня удивил : «Нет, дома ещё двое сидят, старших». Хрупкая и миниатюрная на вид женщина, оказалась матерью троих детей, двое из которых вполне подросшие парни погодки четырнадцати и пятнадцати лет. Стало понятно, почему она всегда ходила в кедах и джинсах, но, однако ж, в голове не укладывался образ многодетной матери. Это редкий тип женщины – вечная девочка: очень худенькая, не больше сорок второго размера, среднего роста, с миловидными чертами лица, без лишней косметики. И при этом чувствовалась жесткость и даже некая суровость в характере. Это был человек одновременно расслабленный, наслаждающийся размеренной и упорядоченной жизнью, и в то же время – человек повидавший много тягот в более юные годы. Такая несостыковка образа меня и привлекала, и отталкивала.
Муж Светланы имеет свой бизнес. Она не работает, но увлекается дизайном интерьеров. Хоть по образованию – психолог.
По мере нашего знакомства, я стала понимать, что благополучие их семьи во многом зависит от неё. На этих хрупких, изящных плечах лежит огромный груз забот и ответственности. Для мужа она всегда была верной поддержкой и опорой, незаменимым помощником и куратором для детей. Своим долгом она считала кормить их вкусно и качественно. Часто называя это своей работой. Даже имея возможность, она не позволяла себе переложить все заботы на домработниц. Неизменно приходя к выводу, что лучше нее никто не сделает.
В какой-то момент у меня создалось впечатление и образ идеальной семьи. И все благодаря ее усилиям. Муж при ней достиг успеха в карьере, дети не ленились, много трудились, занимались спортом, хорошо учились. Света была этаким системным администратором своей семьи: наделяла всех правильной энергией, организовывала все мероприятия, поездки, досуг. Чувствовала себя в этом незаменимой и нужной. И все же, картинка не складывалась.
С посторонними людьми Светлана может быть жёсткой и надменной, даже суровой. Я всегда ощущала её превосходство, во всем. Но так как я все же чуть моложе, и мы находимся в разных жизненных обстоятельствах, это меня не обижало и не смущало. Я старалась приспособиться и принять ее манеру общения. Иногда мы могли часами разговаривать по душам, обсуждая все на свете. Мне очень импонировал тот факт, что она нашла во мне интересную собеседницу, несмотря на разницу жизненного опыта. Я дорожила ее дружбой. И мне нравилось быть полезной. Признаться честно, такой доброй и услужливой я бываю не со всеми. Но если человек мне чем-то симпатичен, я действительно готова тратить на него своё внимание и силы. Ей же, наоборот, было в диковинку такое поведение, она с трудом принимала мои предложения о помощи.
