Прямо в меня летел живой снаряд в лице облачённого в доспехи стража Полемы. Чудом среагировав на такую угрозу, я сместился в сторону, выставив «баклер», которым отвёл приходящийся по касательной удар. Воин врезался во всё ту же многострадальную стену, от которой я сам отлип буквально мгновение назад. Даже от такого простого заклинания запас существенно просел, а руку обожгло в миг нагревшимся камнем. Вот хрень!

Тем временем, в зале творилась какая-то лютая дичь.

Зиккурат встретил Джебуса обволакивающей темнотой. Вторая луна не так давно ушла с небосклона, оставив древнее сооружение без толики света. Маг не шёл наугад, он следовал за словами другого слуги их общего господина, оставившего своё послание много столетий назад. Даже удивительно, как сильна́была его вера, и вера всех тех, кто нёс эти знания сквозь тысячелетия забвения. Джебус не знал всего, и не хотел знать. Но даже ему была понятна цена такого служения. Как и возможная награда за такую преданность.

Перед тем, как отправить его в путь, патриарх передал ему свой артефакт — жемчужного паука, свисающего с тонкой цепочки словно с собственной паутинки. Он выглядел таким изящным и хрупким, что страшно было брать в руки. А ещё Джебус помнил слова главы ковена:

— Господин отрёкся от своего прежнего имени, но нити всё ещё слушаются его. Этот кулон станет твоей связью с ним и приведёт тебя к цели. А когда наступит время, поможет свершить задуманное.

А ведь патриарх знал всё наперёд. И место, и время. И даже то, что Джебусу уготовано найти в конце пути. Не знал он лишь одного — самого Джебуса. Вопросы веры и преданности мага волновали куда меньше, чем прочих посвященных. Перспективы и выгоды были куда важнее служения самого по себе. Но сейчас его интересы совпадали с интересами ковена, и потому он честно отыгрывал свою роль.

С самого первого дня он не принимал никакого активного участия в походе за наследием, лишь выжидал, когда все действующие лица сами определят достойных среди них. Кто он такой, чтобы дёргать за ниточки той паутины, которую сплёл его далёкий предшественник ещё во времена Раскола? А может то и вовсе был сам Ткач. Поэтому, спускаясь сейчас по лестнице, он уже слышал голоса тех, кого привела сюда судьба. А некоторых злой рок.

Слова пророчества как-то сами собой ложились на его монотонный шаг, а с каждой пройденной ступенью он ощущал, как крепнет связь с Господином. Заёмная сила вливалась в него, и, казалось, зачерпни из источника, и он тут же наполнится вновь. Наверное, так себя ощущает истинный мастер, или даже магистр, до ранга которых Джебус пока не добрался. Но хоть на это время он сможет себя таковым ощущать. И это было… приятно.

Четверо собравшихся в зале смотрели на него, а он на них. Он чувствовал их напряжение, опасения, но не страх. Даже мальчишка взирал на него без ужаса, скорее даже с затаённой надеждой.

— «Я хочу поговорить с ним», — услышал он в своей голове, и это был первый раз, когда Господин обратился к нему лично. А Джебус вдруг понял, что с тех пор, как он принял от патриарха кулон, все его секреты таковыми не являются. — «Исполни, что должно, и получишь награду», — будто в подтверждение добавил голос.

Что ж, да будет так. Короткий разговор с собравшимися ни к чему не привёл, и магу пришлось применить силу. О, как восхитительно было осознавать собственное могущество! Попробовав такое раз, уже не хочется от него отказываться. Безусловно сильные игроки (а другие не смогли бы сюда добраться) падали безвольными куклами под его ударами, а сам он смотрел на мальчишку, взглядом призывая его на деле подтвердить своё право на встречу с Господином. Тот, наконец, решившись, вскинул нож и…

Вдруг яркий лазурный свет резанул Джебуса по глазам, а ткань мироздания подёрнулась мелкой рябью.

Я видел, как Шен, остервенело вцепившись в рукоять ритуального кинжала, уже готов вонзить его в грудь потерявшего волю к жизни Свиста. И даже всплеск чудовищной силы не остановил его стремление совершить задуманное. В тот момент, когда лезвие прошло меж рёбер жертвы, тело Полемы уже выгибалось дугой, буквально вися в воздухе. Из её глаз лился лазурный свет, видимый мной однажды, когда Ма́лек одним лишь взглядом убивал мо́роков в храме забытых богов. Само тело девушки содрогалось и кожей излучало свет, который не могла скрыть даже одежда. Из её спины внезапно вырвались крылья, сотканные из лучистых перьев, а сама она закричала от дикой боли. И это Полема, которая наживую прижигала себе раны, едва при этом поморщившись?

Нутро завопило об опасности. Я попробовал встать, но, казалось, что всё помещение сейчас находится под действием гигантского «пресса», и я едва смог распрямиться и сделать первый шаг. Давление света нарастало, он обжигал, норовил оплавить неприкрытые участки кожи на лице и руках. Даже слуга Отрёкшегося попятился назад, выставив перед собой обе руки. Защищающий его щит из тени стремительно таял под неистовым натиском этой лучезарной силы. Стало трудно дышать, окружающий мир словно засвеченная фотография потерял чёткость и сузился всего до нескольких различимых объектов: перевоплотившуюся в ангела мести Полему, стоящего напротив неё слуги Отрёкшегося и каменной арки, внутри которой сейчас разливалась чернильная бездна. Не успел я подумать об этом как следует, как в эту чёрную гладь с головой нырнул Шен, снова пропав из поля зрения.

Первый же удар ангела, бывшего когда-то Полемой, ослепительной вспышкой рассёк зал надвое и врезался в щит колдуна. Казалось, свет выжигает сам воздух, так как мне попросту стало нечем дышать. Забыв про чёрную печаль, я тоже попытался выставить щит полусферу, чтобы оградить себя от последствий разворачивающегося сражения, но, словно заметив это, ангел бросил взгляд в мою сторону, и очередная вспышка лазурных глаз отбросила меня обратно к стене, попутно проломив дыру в щите. В очередной раз сползая с вертикальной поверхности на горизонтальную, я краем глаза уловил, что в полуметре от меня в стене красуется вмятина, шириной с кулачный щит и глубиной с ладонь.

Дышать по-прежнему было нечем, а удар вышиб из лёгких последний воздух. «Ещё немного, и я даже не досмотрю, чем всё закончилось», — в полубреду подумал я.

— «Да очнись ты!» — очередной окрик Беса уже находил лишь слабый отзыв в моём сознание. В этом всепожирающем свете я уже не слышал даже шёпота голосов.

— «Только и можешь, что командовать», — огрызнулся я. — «Тут ангелы с небес сходят, между прочим. Лучше дай совет!»

— «Вспомни пророчество. „Из света в жуть“, помнишь?»

Помнил. И именно поэтому уже на карачках полз к чернеющему даже среди всего этого буйства света порталу. Полз, стараясь не привлекать внимания сильных мира сего к своей скромной персоне, измученной и готовой вот-вот потерять сознание от недостатка кислорода. И лишь перед самим чернеющим провалом своим последним усилием я поднялся с колен, чтобы впрыгнуть туда.

Темно и прохладно. И сейчас это казалось истинной благодатью, дарящей умиротворение и спокойствие обожжённым светом душе и телу. Но лишь до того момента, как в этой самой темноте не зажглись два новых источника света — пара огромных жёлто-оранжевых глаз, раскосых и с тремя вертикальными зрачками в каждом. Движение монструозных теней впереди и даже вокруг меня подсказывало, что они висят в воздухе не сами по себе, а лишь часть чего-то огромного и невообразимого. Существо такого размера не укладывалось в сознании, и рациональная его часть отвергала саму такую возможность. Но вместе с этим, запрятанные глубоко в подкорку инстинкты кричали и вопили, побуждая встать на колени.

Но я остался на ногах, даже когда глаза мигнули, а кровь в моих жилах застыла. «Иллюзия, это всего лишь иллюзия», — попытался убедить себя я.

— И да, и нет, — раздался голос, который шёл со всех сторон одновременно.

— И что это значит? — решил уточнить я. Если не жрут и говорят, то шанс ещё есть.