– Давно ты здесь? – спросил Вадим.

– Полтора года, – отозвался Сотников. – Мы с мадам Монтейро пришли одновременно, она к власти, а я – на новую работу. Перед этим трудился в Ленинграде, во втором отделе УКГБ. Семейная жизнь подошла к концу, начальство и рассудило: теперь ты у нас человек холостой, вот и дуй за тридевять земель в тридесятое царство…

– Так ты еще и женатиком побегал? – удивился Светлов.

– Да ладно тебе, – поморщился Виталий. – Самому-то сколько лет?

– Тридцать четыре.

– Ну а мне почти тридцать, разницы никакой. Просто выгляжу моложе. И вообще, не люблю эту историю вспоминать.

Несколько минут молчали. «Мустанг» покорил возвышенность, с высоты открылся вид на Чантамарко. До города оставалось километров пятнадцать – через тропическую зелень, затейливо петляющую речушку. В столице преобладала невысокая застройка. «Свечек», тем более небоскребов практически не было. Только шпили католических храмов взмывали в небо.

– Как здесь? – спросил Вадим.

– Жарко. Но как-то привыкаешь, куда деваться? В посольстве кондиционеры – наши, советские, «Совклимат» называются, – огромные такие, гудят, как самолеты, но воздух охлаждают. Могли бы западные закупить, они компактные, бесшумные, но на такую технику денег не выделяют. А вообще нормально тут жить. Первое время ностальгия грызла, потом прошла – кругом же наши. На море ходим купаться – есть проторенная дорожка. Пляж чистый – песочек, водичка… усиленно рекомендую после трудного рабочего дня. Кормежка нормальная, не возбраняется посещать заведения, если надоела стряпня тети Глаши. Но к местной кухне надо привыкнуть. Жареные пальмовые цветы, рулеты с начинкой из коки, хлеб из маниоки, напитки с морскими водорослями… брр. Но вообще вкусно. Есть районы, куда без взвода десантников лучше не соваться. В центре сравнительно безопасно. Про обстановку примерно в курсе? Монтейро, Гортес, да и все правительство в целом – за сближение с Советским Союзом, за полную национализацию средств производства и все такое. Но интриг при дворе хватает, и что на самом деле думают высшие мира сего – неизвестно. Контакты с западным миром не оборваны, и это плохо. Цэрэушники в Сантамарко чувствуют себя как дома – и все как один «дипломаты». Резидент – Ричи Гриффин, все об этом знают, а попробуй тронь. Такая вонь поднимется. Думаю, мадам Монтейро все понимает, но у нее частично связаны руки. Пока никто не знает, куда катится эта страна. Змеиный клубок, а еще мятежники Альбы, кубинцы, израильский «Моссад» – без него же никак; даже китайцы свой интерес проявляют… В общем, порядка мало, народ живет бедно, промышленность в упадке. Хорошо быть полицейским, чиновником, военным… ну, если тебя мятежники не убьют.

– Что по твоим коллегам в посольстве?

– Да ничего. – Виталий досадливо скривился. – Штат, мягко говоря, небольшой. Олейников подхватил тропическую лихорадку, отбыл на родину – хорошо, что не в гробу. Лежит в Москве в ведомственном госпитале. Крепко мужику досталось… Василенко тоже уехал, драма у него в семье, не хочу об этом говорить. Так что теперь как мушкетер – один за всех. Вот тебя еще прислали. Но ты, Вадим… – Виталий замялся. – Ты же не по этой части, верно?

Вадим молчал, вдумчиво созерцая проплывающие мимо пейзажи.

– Догадываюсь, с чем связано твое прибытие, – осмелел Сотников. – Намекнули по закрытой связи… Что, Вадим, сильно течет?

– Аж свищет.

– Вот черт… – Виталий глухо ругнулся, используя при этом литературные обороты, поэтому звучало неубедительно. – Пал Палыч Бахметьев, видать, за то и пострадал… Никому не говорил, чем занимается, копал втихую ото всех…

– Как погиб?

– Тело нашли за пределами посольства, у старых бараков на улице Персетт. Били ножом, и явно Пал Палыч не сам туда пришел – на запястьях кожа была содрана. Машину нашли в двухстах метрах на обочине. Помощнику сказал, что нужно по срочному делу выехать в город. В этом нет ничего особенного, наши часто покидают посольство… В полиции сказали, что нарвался на уличную банду. Квартал действительно бедовый, такие лучше объезжать…

– Согласен, что работал местный криминальный элемент, – проворчал Светлов. – Не сам же крот или его кураторы бегают по трущобам с ножами. А этим подонкам безразлично, кого убивать за деньги… – Он проводил глазами стоящий на обочине «убитый» «Шевроле» с единственной фарой. Рядом – молодчики характерного обличья, явно не строители социализма в отдельно взятой латиноамериканской стране. Они провожали глазами проезжающие машины. – Есть мысли по кроту, Виталик?

– Это не я, – буркнул Сотников.

– Допускаю, – развеселился Вадим. – Ты не этих. Да и губа у тебя еще не доросла, Виталик, – сливать информацию такого уровня и такой значимости. Как бы ты ее добыл? Ладно, не надувайся, шучу. Крот осведомлен о кулуарной возне в правительстве Гвадалара, знает, какие грузы прибывают в страну – в рамках экономической и военной помощи; имеет сведения о прибывших в страну военных инструкторах – фамилии, откуда родом и даже данные на членов семей. Это, знаешь ли, нужен высший уровень допуска. Технический персонал посольства исключается – разве что в качестве поддержки. Мы имеем дело с хорошо осведомленным дипломатическим работником. Излагай, Виталик, время пока есть – сверху донизу. Только обойдись без этих «вне всяческих подозрений», «предан душой и телом делу партии», договорились? Подозреваются все, у кого есть возможность.

– Посол – Девятов Юрий Александрович, – начал с самого верха Сотников. – Человек в годах, опытный и прожженный дипломат. Спокойный как удав, грамотный, умеет решать любые запутанные ситуации. На здоровье не жалуется, но уже подумывает о пенсии – седьмой десяток на носу. В посольстве проживает с женой Верой Афанасьевной – дама активная, организовала библиотеку для местного подрастающего поколения – ну, кто читать умеет… Дети у Юрия Александровича давно выросли, живут и работают в Союзе. Хочешь, Вадим, – подозревай, но я бы не советовал… Левицкий Владимир Яковлевич – дипломат в ранге советника-посланника, является первым советником посла. Второе лицо в дипмиссии после Девятова. Расхваливать не буду, Вадим, скажу одно: не надо подозревать Владимира Яковлевича. Он в посольстве без году неделя, назначен на должность два месяца назад вместо отозванного в Москву Зиновьева. Крот же давно гадит?

– Уговорил, – снисходительным тоном допустил Вадим. – Товарища Левицкого из списка подозреваемых исключаем. Дальше.

– Советники по отдельным вопросам, ведущие непосредственно дипломатическую работу. Стоцкий Андрей Николаевич, первый секретарь, руководитель группы по вопросам внутренней и внешней политики Гвадалара. Молодой – тридцать с небольшим, но опытный и неутомимый работник, всегда безукоризненно выглядит, учтив. Девятов ему благоволит. Примерный семьянин… как сказали бы в канцелярии Третьего рейха. – Сотников усмехнулся. – Жена, ребенок – все здесь. Полностью отдает себя работе – а последней у него навалом. Можно сказать, карьерист, если это слово уместно в положительном контексте… Войтенко Петр Иванович, второй секретарь, группа по вопросам экономики, находится под кураторством советника-посланника, то есть Левицкого. Звучит не очень, но работа адская – Войтенко занимается и промышленностью, и сельским хозяйством, и контактирует с представителями министерства обороны. Отдел науки и техники – под его присмотром. На вид ничего особенного, мужчина лет пятидесяти, не болтун, суховат, но и не бирюк. Семьи, насколько знаю, нет – что-то не срослось в личном плане. Далее – Байкалов Олег Денисович, видная фигура – эдакий брюнет с густыми бровями, постарше Стоцкого, общительный, добродушный, приятный собеседник. Отдаленно напоминает первое лицо в нашем государстве – но я тебе этого не говорил. В Москве есть невеста – я так полагаю, вечная невеста, пытался выписать ее сюда, но безуспешно. Действительно, испортит человеку всю ссылку… Байкалов – третий секретарь, пресс-атташе посольства. Занимается вопросами местной прессы, связан с отделом печати МИДа Гвадалара, с корреспондентами местных и иностранных газет. Должность ответственная, постоянно на виду, представляешь страну, не дай бог скажешь что-то лишнее, посмотришь не так – но Олег Денисович со всем блестяще справляется. Кто там у нас дальше…