Дмитрий остановился у окна и посмотрел на улицу. У нормальных граждан рабочий день как раз заканчивался, и они спешили по домам, к семьям, горячему ужину, телевизору.

– Знаешь, о чем я жалею? Нет у нас базы по таким вот психам. Не систематизировано, толком нет методик, знаний. Все на лету, на коленке, кто во что горазд. Безумием, конечно, можно объяснить все подряд, но оно так не работает. Псих иррационален, но внутренне логичен, а картина в отчете алогичная, ломаная.

Михаил пожал плечами.

– Может, их там несколько, и этот Ваха – только один из них. Секта. Ну и режут по очереди. Психи же.

Дмитрий набрал в грудь воздуха, чтобы прочитать лекцию о работе сумасшедших в группах и о внутренней организации сект, но помешал стук в дверь.

Игорь, вломившийся в дверь, выглядел счастливым и придурковатым.

– Такие девчонки, эти ее подружки, – радостно сообщил он, – хохотушки. Ну я им пока не говорил, что ее того, но они порассказали. У Зои-то ухажер был, Вахтанг. Любил ее до беспамятства, ревновал ко всякой тени, а в жены не брал. А ей хотелось семью, детишек. Она вообще добрая была, девчонки говорят, мягкая.

Дмитрий с трудом подавил желание схватить этого говоруна за шкирку и встряхнуть. Игорь мог бы стать хорошим милиционером, не будь он бабником и балбесом.

– Молодец, – меланхолично кивнул он. – Целый день потратил на то, что можно было узнать за час.

– Полдня, тащ майор, – обиженно заметил Игорь. – Вы ж в управление только в полдень позвонили.

– Целых полдня, – вздохнул Изместьев, – а ведь хватило бы пяти минут. Эх ты, салага.

– Да ну вас в баню. – Игорь обиделся не на шутку, даже отвернулся и надулся, как маленький. – Еще девчонки говорят, что она в последние недели замкнулась, синяки у нее появились. А потом Вахтанг вообще запретил ей с подружками общаться. Да и времени у нее не стало. Она даже подумывала техникум бросить.

Дмитрий вздохнул. Классика взаимозависимых отношений: угнетатель имеет психологическую готовность к совершению насильственных действий, жертва – к переживанию соответствующего опыта.

– Хорошо. Зоя после расставания к подругам вернулась? К учебе? Нет? А ты спросил – почему?

– Не подумал, – сконфуженно признал Игорь. – Разве это важно?

– Внимание к деталям, стремление к совершенству – залог успеха, – занудно озвучил неизвестно чей лозунг Дмитрий. Он хотел добавить еще, что в сыске нет мелочей и что если Зоя не вернулась к привычной жизни, значит, для нее история с Вахтангом еще не закончилась, но зазвонил телефон.

– Меркулов слушает.

– Шабалин. Готовы ваши фотографии, извращенцы в погонах. Прислать или сами придете?

Услышать от старшего эксперта шутку было настолько необычно, что Дмитрий даже не уточнил, почему извращенцы.

– Сейчас буду.

В лабораторию отправились втроем: после фиаско Игоря с допросами хохотушек Дмитрий решил, что информация лишней не будет ни для кого.

Лаборатория встретила прохладой, сияющими белыми стенами, хромированными столами и безукоризненно чистыми выдвижными ящиками. Пиджак Шабалина висел на рогатой вешалке, а сам он в белом халате возился у двери в проявочную, развешивая блестящие фотографии на длинных веревках для просушки. Дмитрий поискал взглядом Олечку, но не нашел – видимо, была не ее смена.

– М-м, – протянул Игорь, проходя в глубину комнаты, и преувеличенно принюхался. – А хорошо эксперты живут.

– Что? – Не понял Дмитрий.

Он тоже повел носом, но ничего не почувствовал, кроме тяжелого запаха реактивов.

– Курить больше надо.

Судя по тону, Игорь все еще обижался на выволочку – и попал точно в цель. Дмитрию тут же захотелось закурить. Мерцающий огонек, который так хорошо успокаивал, теплый ароматный дым. Вдох, выдох.

«Скотина!»

– Духами пахнет, – соизволил меж тем объяснить лейтенант. – Уж я-то чую. Французские, Climat Lancome. Между прочим, сорок, а то и пятьдесят рублей за бутылек – не кот чихнул. Я вот не могу себе позволить такое дамам дарить, а тут…

– Вы о чем? – Шабалин шагнул навстречу, вытирая руки бумажным полотенцем.

– Лейтенанту духи мерещатся, – с усмешкой ответил Михаил. – После хохотушек.

– Духи? – Шабалин помедлил, пожал плечами. – Наверное, Ольги. Она только что ушла. А ведь я уже говорил ей, что духи на работе использовать нельзя. В нашей работе запахи могут быть очень важны, и любые примеси могут помешать. Поговорю с ней еще раз.

– Я и говорю – хорошо живете…

Дальше Дмитрий не слушал. Он наконец добрался до рядов фотографий.

– Первая веревка – это пленка из «Зенита», – подсказал из-за плеча эксперт. – Всего пять. Вторая – из катушки, и, если я не ошибаюсь, она отснята другим фотоаппаратом. Как минимум с другим объективом. Но рука, несомненно та же. Чувство тени, композиция – уникальны, даже при разной, как мы видим, фактуре.

Фактура, как выразился эксперт, действительно была разной. Очень.

– Мать твою, – тихо выругался Михаил.

Первые пять фотографий, все черно-белые, были, несомненно, красивы, хотя и мрачной, жутковатой красотой. Такие не повесишь в гостиной или спальне. Моток колючей проволоки, в котором когда-то свила гнездо птица. Тень от низких туч, пожирающая сопки. Тонкая рука, по которой стекает нечто черное – Дмитрий не помнил, были ли у убитой шрамы на руках, но надеялся, что на фото чернила. Имитация. Дворовый пес с кошкой в зубах. Глаза у собаки, совершенно пустые, равнодушные, глядели прямо в камеру, безо всякого выражения. Дмитрий видел такие однажды: у профессионального убийцы Гоги Горгидзе, которого взяли три года назад в шалмане при передаче чистого новенького пистолета.

Как в этот ряд вписывалась пятая фотография, Дмитрий сначала не понял. Просто костер, разведенный на пустоши, в котором плавилось и горело что-то прямоугольное. И эти конвертики… нет, не конверты. Фотографии. Или листы из блокнота или тетради. Фон был размытым, и сказать, где точно горел костер, было невозможно. Или это вон там край заводской стены?..

– Миша, узнаёшь, где это? Ты прошлым летом туда как на работу выезжал.

Не дождавшись ответа, он глянул на капитана. Потом проследил его взгляд и внезапно понял, почему эксперт назвал их извращенцами. Фотографий было чуть больше тридцати штук; Дмитрий смутно помнил: примерно столько и влезало на катушку 35-мм пленки, так что Зоя отщелкала все, не испортив ни одного кадра. Все получились четкими, резкими, с чувством, мать ее, тени. На всех красовались голые женщины в разных позах, иногда с мужчинами. С крайней правой фотографии смотрела сама Зоя – с потухшим взглядом, даже не прикрываясь.

– А, так вот откуда эти порнографические снимки берутся…

Игорь не договорил, но Дмитрий с Михаилом синхронно повернулись к нему.

– Да, товарищ лейтенант? – Голос Михаила прозвучал так сладко, что Игорь сделал шаг назад.

– Да ты чего, я ничего, я так…

– Знакомо выглядит, Игорек? – Дмитрий кивнул на пленки, не сводя с Игоря взгляда.

Тот сглотнул.

– А откуда ты знаешь про эти снимки? – продолжил Дмитрий. – Ты же не хочешь сказать, что советский офицер порочит мундир, покупая снимки вот с этой грязью?

– Да я… – начал было Игорь.

– Капитан!

– Слушаю, товарищ майор!

– Отведите лейтенанта в… куда-нибудь и объясните, что такое честь офицера и причинно-следственные связи. Потому что вот это, лейтенант, – Дмитрий ткнул пальцем в крайнюю фотографию, – ничем не лучше того, что нашли вчера на пляже.

– Так это ж дру…

– Молчать. История не имеет сослагательного наклонения, в этом ты прав. Но подумай своей головой, лейтенант. Вот девушка, которая ходит в техникум, а на работу и с работы ездит на автобусе, как бы они ни ходили. А вот другая, которая мотается по заброшкам с бешеными собаками хрен знает где, потому что ей жить не хочется. У которой больше шансов пропасть? Ну? А ты, покупая эту… эту дрянь – даешь на это деньги! Помогаешь этому… Вахе!