Посвящается моей семье

Опустела без тебя Земля…

Как мне несколько часов прожить?

Сергей Гребенников и Николай Добронравов

Комната была пропитана запахом табака, сыростью холодного воздуха и тишиной, нарушаемой лишь звуком тлеющей сигареты. Я сидел на краю кровати, не в силах заставить себя двигаться, каждый вдох обжигал легкие, каждая слеза текла по щеке, оставляя соленые дорожки. Эти слезы не приносили облегчения. Прошло двенадцать дней. Двенадцать бесконечных дней, когда всё потеряло смысл. Она ушла не просто из жизни – ушла от всего, что было дорого. От меня, от своих родителей, от мира, который мы строили вместе. Но самое страшное – она ушла из самой себя.

Я пытался найти в себе силы, но всё рушилось. Её улыбка, смех, прикосновения… всё исчезло. Как это возможно? Как человек может исчезнуть так внезапно, будто его никогда не было? Я держу в памяти каждую деталь её лица, особенно эти ямочки, которые появлялись, когда она смеялась. Они были её особенностью, её «подписью». Её глаза – серые, миндалевидные, полные жизни и света. Сейчас всё это недостижимо, затоплено горем. Моё сердце сжалось до пустоты, которую ничем не заполнить.

В комнате стало еще холоднее. Ветер за окном бился с силой, будто хотел ворваться и разорвать последние нити, что держали меня здесь. Казалось, даже фонари сдались перед этой осенью, которая приносила лишь холод и мрак. Я не мог сказать, было ли это реальностью или моё сознание уже давно утонуло в отчаянии, и всё вокруг превратилось в иллюзию разрушения. Комната погружалась в дым и тьму, воздух был густой и тяжёлый.

Каждое мгновение – как бесконечная пытка. Время остановилось, а тишина навалилась с такой силой, что казалась оглушительной. Шорохи, стуки, любые звуки были настолько резкими, что пробирали меня до костей. Это ощущение – будто тебя медленно рвут на части, и никто не может помочь. Я был пойман в ловушку собственной боли.

Ещё одна сигарета. Я даже не считал, сколько их было сегодня. Шестая? Восьмая? Это не имело значения. Всё, чего я хотел, – исчезнуть вместе с дымом. Мне было неважно, сколько времени пройдёт, пока я не вернусь к ней. Я думал о смерти. Думал так часто, что это стало частью моего бытия. Только там, за гранью жизни, я смогу снова почувствовать её тепло, услышать её голос. Словно живой ангел, она ждала меня там.

Рука потянулась за рюмкой. Сто грамм водки разом прошли по горлу, вызывая жжение и на мгновение отвлекая от боли внутри. Живот сжался от голода, отравленного алкоголем и сигаретами, но это было ничто по сравнению с пустотой в душе. Эту боль не залить ни водкой, ни сигаретами. Она была глубже, она была вечной.

И всё же в какой-то момент внутри меня мелькнула мысль. Мгновение. Проблеск. «Ты не можешь сдаться, – сказал я себе. – Ты обещал». Я вспомнил её слова, её просьбу: «Живи ради меня. Будь счастлив. Я хочу, чтобы ты был счастлив». Я обещал. Я должен был проживать каждый день так, будто она смотрит на мир через мои глаза. Но как? Как я мог сдержать это обещание, если каждый день был мучением? Как жить в мире, где её больше нет?

Я опустошён. Внутри – лишь холод и тьма, как будто весь свет исчез вместе с ней. Я чувствую, как каждый день отнимает что-то ещё, как будто я не живу, а медленно умираю изнутри. Время течёт медленно, и каждая секунда – это мука. Всё вокруг теряет смысл, мир становится серым и пустым. Никакие сигареты, алкоголь или даже собственные мысли не могут заглушить ту боль, что засела глубоко внутри.

В голове крутятся одни и те же вопросы: “Почему она? Почему так рано? Почему без предупреждения?”. Слишком много вопросов, и ни одного ответа. Я вновь наливаю рюмку, пытаясь хоть как-то унять эту внутренняя бурю. Боль на мгновение притупляется, но я понимаю, что это всего лишь иллюзия. Реальность снова захлёстывает меня с новой силой.

Но где-то внутри меня теплился слабый огонёк. Я обещал ей. Я обещал, что буду жить, что буду сильным. Я чувствовал, что не могу просто так уйти. Она бы этого не хотела. Даже в самые тяжёлые моменты, когда мне казалось, что нет выхода, я должен был помнить её слова, её просьбы. Она просила жить ради неё. Быть счастливым ради неё.

И вот, я сижу в этой душной комнате, полный боли и отчаяния, и медленно понимаю: я не имею права сдаться.

Воспоминания нахлынули, как волны. Мы мечтали о жизни вместе, строили планы, обсуждали, как будем стареть вдвоём. Мы лежали на траве у озера той ночью, когда звёзды светили так ярко, что казалось, они близко, стоит лишь протянуть руку. Мы обещали друг другу, что будем счастливы. Вместе.

Теперь я должен был выполнить это обещание один.

Три. Два. Один.

Я выдохнул и почувствовал, как боль слегка отступила. Не исчезла, нет. Но стала терпимой, будто её приглушили. Я знал, что впереди меня ждёт длинный путь.

Сегодняшнее утро было по истине сказочным. На улице ознаменовалась настоящая теплая весна, все вокруг было расположено к прекрасному дню: цветела сирень, напротив сакура, деревья пестрили уже яркими зелеными листьями, которые отражали блестящий солнечный свет, прохлады уже не было. Яркий теплый день, как с картин итальянских пейзажистов.

Я встал ближе к полудню. Во мне царило душевное спокойствие, так как впервые за очень долгое время я выспался. Не было никаких тревожных снов, никаких негативных физических ощущений, наоборот радость и трепет наполняли мое сердце. Я вышел на террасу и вздохнул. Какой же невероятно свежий и чистый воздух окружает меня с тех пор, как я переехал загород. А сирень со своим пленяющим ароматом! А трепет птиц! Какая же жизнь восхитительная! Моя бабушка русского происхождения всегда говорила в такие моменты одно лаконичное, но всеобъемлющее слово, лепота.

Я вернулся в комнату и увидел, что Катрин тоже пробудилась после волшебного сна. Лицо ее сияло от удовольствия, руки потягивались в стороны. Для меня самым приятным ощущением с утра было видеть, как она улыбается; видеть, как она счастливо просыпается навстречу прекрасному, как она, дню.

– Доброе утро, любимая моя, – я поцеловал ее в нежные розовые губы и своими крепкими мужскими руками обнял шею.

– Доброе утро, Алессандро, – она ответила взаимностью и начала вести нежными изящными пальцами по моей спине. – Что будем делать сегодня?

Меня всегда удивляет, как Катрин ловко берет инициативу в свои руки и начинает властвовать надо мной. Как же это прекрасно чувствовать интерес к себе и энтузиазм с другой стороны, и понимать, что не всегда тебе нужно делать первый шаг.

– Давай сегодня съездим в город. Я слышал, что открылась новая выставка, посвященная творчеству Ван Гога, а ты знаешь весь восторг, когда я испытываю при одном лишь его упоминанию, – я поцеловал ее в макушку.

– Конечно, тогда дай мне час на сборы, и мы с тобой отправимся на каноэ к высокому искусству.

Я оставил ее наедине с собой и пошел собираться. Сегодняшний день обещает быть очень теплым, поэтому гардероб должен быть максимально летним. Я выбрал тонкую льняную рубашку с живописными пейзажами нашей великой Венеции и светло-голубые джинсы. Почему я так трепетно отношусь к выбору одежды? Я не педант, не нарцисс. Я лишь считаю, что каждый человек должен, именно должен, красиво выглядеть. Одежда – отражение внутреннего мира человека, так же, как и глаза – зеркало души. Да и аккуратность – качество, привитое мамой с самого детства. И я аккуратен не только в делах, но и в самых обычных вещах, включая приемы пищи или выбор рубашки.