Полина.

– Да это бред какой-то. Надо же переться в такую даль…ради чего? Чтобы потрахаться? – снова яма, да такая, что я немного подскакиваю на мягком сиденье.

– Ты просто не знаешь о чем говоришь…– снова смеется подруга. Яма и еще одна.

– Черт. Отец меня убьет, если машина ездить перестанет. А потом еще раз убьет, когда узнает куда я поехала.

– Ладно тебе. Расслабься. Всего то тридцать километров от родного дома. – улыбается, но крепче держится за ремень безопасности. – Это ближайшее Подмосковье, а не какая нибудь Турция…и потом, Владимир Евстафьевич очень тобой дорожит, чтобы просто убить за маленькую шалость. Ты ему нужна живая…

– Чтобы продать подороже. – в нашем роду девушки по любви никогда не выходили замуж, вот и я, взращенная на таком воспитании, даже не рассчитываю испытать чувство описываемое поэтами всех веков и народов. Просто готова к своей судьбе, зато точно сытой. Фыркаю от собственных мыслей, потому что в таком захолустье я за всю жизнь не бывала. Но в начале лета у Маргариты Аничковой начался роман с парнем из нашего института, который вообще не понимает кто она такая, зато в любовных утехах он зрит в корень. Причем в корень своего члена, раз каким то чудом мы едем на Пироговское водохранилище по этой ужасной раздолбанной дороге, а не летим в Милан или Париж, чтобы прикупить новых вещей к новому учебному году. Везу ее я, потому что Рита оставила свою машину на обслуживание, и между делом, то есть пока автомобиль проверяют, она решила, что можно и перепехнутся разок. А я для сопровождения, так как место то еще.

– Не понимаю, чем он так тебя заманил. – досадовала я, пока в мученических попытках пыталась припарковаться на голой земле. Тут нет ни асфальта, ни кое-как насыпанной щебенки, ничего! И лес кругом.

– 

Еще бы. Ты же ни разу члена мужского не видела! – хохочет Рита и выскакивает из машины, ловко отстегнув ремень.

– Ах ты ж, коза! – кричу в след убегающей подруге, захлопываю дверь и потягиваюсь. Далековато ехать и еще в пробки попали. Оглядываюсь по сторонам. Да-а. То еще местечко. С одной стороны строят новые многоэтажные дома эконом класса, с другой стороны канавы, лес и где-то спрятано озеро, ну или что там под водохранилищем понимается – земная емкость с водой. Направляюсь в ту сторону, куда побежала Рита. Не стоять же мне здесь, пока она наслаждается жизнью? Почему я так не могу? Хороший вопрос. Думаю, потому то мои родители придерживаются строгих правил воспитания графского рода Воронцовых. Да, да. Я Полина Воронцова- молодая графиня рода Воронцовых и единственная законная наследница.

– Поля! – Рита машет мне рукой, она уже нашла своего благоверного и обнимается с ним прямо на виду у всех! Хотя она тоже из дворянского рода, но ее родители более современные, чем мои во взглядах на воспитание. Дают ей «нагуляется» перед тем, как она примет «постриг» и уйдет в «монахини». Что тоже спорно, так как не думаю, что без секса наследники получаются, так что заниматься им все таки придется, пусть и с нелюбимым мужем.

Я подошла к компании, в которой была Рита и Саша. Обвела всех взглядом, поняв, что мне среди них делать нечего. Слегка улыбнувшись и выказав приветствие, я ухватила подругу за плечо и отвела в сторонку.

– Ай, Поль, ты чего! Больно! – шипит Рита.

– Ты куда меня привела?! – шепотом гневаюсь, потому что эти личности могут услышать, а кто знает, что у них на уме. – Это же… это же…– мне сложно найти подходящие слова, я невероятно возмущена.

– Это же что? – Рита складывает руки на груди и пялится на меня насмешливым взглядом.

– Это же нищеброды! – шепотом, почти на ухо говорю ей.

– Поль, знаешь, тебе иногда нужно сходить со своего пьедестала и смотреть как живут обычные люди. – она провела рукой по воздуху позади себя, я дернула за нее, потому что парни смотрели на нас. Я кратко натянуто улыбнулась.

– Что ты делаешь! Они же все поймут!

– Они и так все поняли. По твоему лицу. Поль, – она взяла меня за обе руки. – я понимаю, твои родители держат тебя в жестких рамках, я и сама почти так же воспитывалась, но ты уже взрослая девочка и должна понимать, что мир вокруг -это не только центр Москвы, Рублевка, Милан, Париж, Нью-Йорк и так далее, вот она, обычная жизнь, которой нам никогда не суждено жить.

– Может оно и к лучшему…– пробубнила я, понимая к чему вся эта речь.

– Может. Но не надо отстранятся от обычных людей, просто потому что ты боишься осуждения отца. – я опустила глаза в землю, устланной листьями, песком и желудями. Я глубоко вздохнула.

– Ладно. Прости. – я сделала попытку улыбнуться и посмотрела на Риту. – Ты сколько планируешь здесь пробыть?– все таки мне тут было совсем неуютно.

– Еще пол часика и поедем, хорошо?

Я кивнула.

– Я тогда пройдусь здесь…не знаю… туда…сюда. – машу ладонью в разные стороны.

– Хорошо. – Рита ускакала в объятия своего благоверного с улыбкой на губах, а я направилась туда не знаю куда.

Набрела на небольшую беседку, которая стояла прямо на воде. Пройдя внутрь и облокотившись на перила я задумалась: жаль, что я не могу так же как Рита легко относиться к жизни. Где-то, на пути к своему двадцатиоднолетию, я сломалась и поняла, что лучше не сопротивляться и течь по течению, которым управляет отец. Надо учится в МИДе- хорошо, нужно выучить французский – хорошо, нужно выйти замуж за мужчину старше тебя на десять лет- хорошо. Главное, что бы папа был доволен. Я уж как нибудь потерплю.

– Вот это задница! Зачет, красотка! – ошарашенная таким комплиментом, я медленно поворачиваюсь и вижу перед собой незнакомого парня, который улыбается во все свои тридцать два зуба, заснув руки в карманы шорт, пояс которых немного приспущен и видна резинка трусов. Я открыла рот от возмущения.

– Мы с Вами знакомы? – все,

что мне позволяет сказать мое воспитание.

– Нет. Но давай исправим эту оплошность. – и направляется ко мне, одной рукой облокотившись на поручень беседки, не замечая, как зажимает ремень моей сумки.

– Думаю, не стоит. – я хочу уйти, но он сильнее прижал ремень. – Отпустите, пожалуйста, ремень.

– Детка, ну что ты ломаешься…– он тянет за ремень, я медленно делаю шаг к нему навстречу, от его наглости во мне закипает злость, в моих глазах пылает пламя. В эту же секунду дерзкий незнакомец резко дергает ремень сумки на себя и я оказываюсь в его объятиях. Я замираю, мои глаза уставились на его шею, он сглатывает и его кадык становится еще более выразительным. Я поднимаю взгляд медленно выше, на подбородок этого наглеца, на пухлые губы, очерченные тонким контуром, идеальные для поцелуя. Теперь сглатываю уже я. Мои очи устремляются выше и я поражена его красотой: слегка вздернутый нос, карие наглые глаза, обрамленные пышными ресницами, черные брови и волосы как смоль средней длины, которые скрыты за бейсболкой, козырьком назад. Я слегка приоткрыла рот, толи от завороженности его красотой, толи от того, что этот нахал своими горячими наглыми руками сжимал мой зад! От осознания, какое впечатление произвожу со стороны, я вспыхиваю ужасом и гневом, толкаю его в грудь руками и вырываю сумку.

– Ты!– тычу на него наманекюренным пальчиком, -Вы! …Ты! Да как ты смеешь!?

– Да как я смею? – он разразился хохотом, откинув голову назад, а я страшно разозлилась, что не знаю как с такими нахалами вести себя. Никто не позволял себе такого в моем присутствии! А еще, а еще я как дура залюбовалась им. Он выглядел очень обаятельным в своем искреннем смехе и счастливым. Я вдруг вся выдохлась от злости. Опустила руку, развернулась, чтобы уйти и найти Риту, но вдруг он меня схватил за руку, я резко развернулась и свободной рукой влепила ему пощечину со всего размаха. Его голова дернулась в сторону, он схватился за ударенную щеку рукой, но при этом не отпускал мою.