– Но девушку съели. Вы полагаете… Что она не хотела близости, но была… голодна?

– Этого мы уже не узнаем, так? – пожала плечами кошка. – Как мертвецам удалось подкрасться к паре незамеченными? Они затаились? Подстерегли?

– Мертвецы обычно медлительны и неповоротливы. В данном кейсе описано значительное численное превосходство, и покойники были, так сказать, свежими. Сильными. Молодых людей, видимо, застали врасплох, им просто не повезло. Думаю, да, вы правы, и парочка была, так сказать, сильно увлечена друг другом, чтобы не заметить опасности.

Пес и кошка переглянулись. Кира вспомнила их «контакт» с реальными зомби в Дродорфе. Тогда мертвецы были одержимы желаниями, и назвать их нерасторопными или неповоротливыми язык бы не повернулся.

– Ну, не знаю, как вы, джентльмены, но я себе такой сценарий представляю легко. Посмотрите, девушка одета красиво, но бедно, не то, что молодой человек. Возможно это запретная связь, мезальянс… проституция или она содержанка.

– Это проституция, – подтвердил Арчер.

«Как легко он согласился с обвинением в проституции. Интересно, это написано в документах, или просто потому что на его взгляд все логично?» подумала Кира.

– Думаете, если секс не по любви, женщина не может думать о гамбургере?

Мужчины многозначительно закатили глаза кверху, явно припоминая что-то.

– Да, в этом есть смысл, – первым признался безкомплексный Фауст. – Что это нам дает?

– Лобная кора отвечает за волевые процессы, а в больших полушариях в целом за интеллект. Это самое сложное и самое эволюционно новое образование в мозгу людей. Раз мертвецы встают, не имея собственной воли, но легко улавливая чужую, то мы имеем дело с энергиями базового, а не личностного порядка. Воздействие происходит или на более древние мозговые участки – продолговатый мозг, средний, промежуточный возможно. Мозжечок. Как бы «снизу», а не «сверху». К тому же на фото видно, что некоторые мертвые сильно истлели, там просто нет никакой коры и, скорее всего, никакого мозга. Так что источник надо искать в энергетическом измерении, а не в материальном. Есть ли свидетельства речи мертвецов или сложной деятельности?

– Нет, мэм. Они тупы, как бревна, и запертые на простой засов кладбищенские ворота оказываются достаточной мерой для спасения.

– Отлично. Значит мы точно не ищем психа с копией некромантиона. Это может быть нарушением баланса в одной из базисных мировых энергий. Я бы обратилась к картам известных биоэнергетических жил, проходящих по вашим землям. Ну и, конечно, взяла бы на анализ пробы почвы на кладбищах и возможно образцы выбросов с этих заводов, о которых вы говорите.

– Это исключено, мисс Форестер. Ваш ранг доступа слишком низок…

– Она не с тобой говорит, чучело, – оборвал его на полуслове пес и, демонстративно игнорируя представительское лицо, обратился к кошке с таким видом, будто они были тут одни. Степень багроватости Арчера Гуда достигла максимума и перешла в фиолетовый спектр, приближаясь к опасному для здоровья уровню «королевский пурпур».

– Карты возьмем у Линды. Для анализов направим официальный запрос в КС, пусть сами договариваются. Версия рабочая, проверить стоит. Но может быть и иначе. Осквернить кладбище на самом деле плевое дело. Достаточно одной паршивой овцы в стаде священнослужителей, занимающихся отпеванием. У вас приняты отпевания?

Арчер кивнул и хотел что-то добавить, но Фауст уже отвернулся от него и продолжил свое рассуждение.

– Понаблюдаем за ритуалами. Прижмем местного иерея при необходимости.

– Батюшку не трожьте, зве-Кхм! – неожиданно пискнул Арчер и стушевался от того, что чуть не выпалил вслух. Фауст смерил его взглядом.

– Что запнулся? Звери ты хотел сказать?

Повисло молчание. Чиновник глубоко дышал, бегал глазами по комнате, но особого стыда на самом деле не испытывал.

– Значит так, господин помощник посла. С точки зрения КС, наше здесь появление и вообще предварительное расследование – это дружественный шаг навстречу вам, недалеким, циничным, озлобленным идиотам с комплексом Бога в купе с махровой паранойей. Ты думаешь, что это беда, что двое зверолюдей будут шляться по твоим драгоценным предприятиям, церквям и кладбищам? Это не беда, господин Гуд. Беда будет, если мисс Форестер не права, и ваши проблемы с мертвыми вызваны антропогенными причинами, а не глобальными биоэнергетическими процессами. В этом крайне неблагоприятном варианте возможны меры, гораздо более страшные, нежели допрос пары священников. Позволю себе напомнить о деле «Лаватонны». «Гиренбург». «Солстэйм». Эти названия вам о чем-нибудь говорят или мне продолжить список? У вас, людов, короткие жизни и такая же короткая память.

Теперь на Арчера Гуда больно было смотреть. От прежнего багрянца не осталось и следа, лицо его сделалось напротив пепельно серым, он как бы невзначай оперся о стеклянную столешницу. Сразу стали очевидны следы возраста. Кир ощутила жалость к старику.

– Я прошу прощения, господа агенты, – наконец пробормотал помощник посла. – Нервы. Чем я могу содействовать расследованию?

Пес присел на стол и скрестил на груди могучие руки.

– Не знаю, Арчер. По мне так ты совершенно бесполезен. Предложи что-нибудь?

Гуд пожевал губы, исподлобья зыркнул на хамоватого пса.

– Серебряные пропуска могли бы сэкономить время для вас на проходных и дать доступ практически на любое предприятие, почти ко всем архивам и данным.

– Включая военные?

– Включая военные, – удрученно кивнул Арчер.

– Пойдет. Тащи, – согласился пес.

Чиновник спорым шагом отправился в лабиринты своего ведомства и они остались одни. Пес не смотрел на нее.

– Что случилось с Гиребургом и Солстэймом? – робко подала голос кошка.

– Этих городов больше нет на картах. Стерты, с фундаментом. В Гиренбурге группа талантливых студентов искала рецепт философского камня и случайно создала живой минерал, питающийся плотью. Передавался через прикосновение. Представь себе целый город состоящий из каменных статуй в полный рост. Мы вовремя оцепили периметр и сожгли все на корню.

– Гиренбургская оспа?! – эту историю Кошка где-то читала. Но была уверена, что это всего лишь детская страшилка.

Фауст кивнул.

– А в Солстэйме был расположен секретный военный завод. Создавали лекарство от смерти, а получилось то, что сначала убивает, а потом поднимает в виде плотоголемов. В некотором роде, конечно, бессмертие… Передается воздушно-капельным. По мне так нет ничего хуже, чем вариант Солстэйма. Когда мы вошли в город, живых там уже не было.

Кошка подняла на пса взгляд. Внешне он вроде бы и не изменился. Но она кожей ощутила, как он закрылся еще плотнее, унесся куда-то далеко в мысли, а скорее всего в воспоминания.

– Ты… был там?

– А это имеет значение? – Фауст бросил в нее взгляд, и Кира, не выдержав его тяжести, тут же отвела глаза. Ответ был очевиден. – Приедем на Стикс, и я буду рекомендовать Маркусу отправить тебя на курс истории КС. Важные вещи, такое надо знать.

Кира ничего не ответила. Воцарилось тягостное молчание. После событий в Мемориуме они практически не говорили. У Киры душа рвалась на части от чувства вины и бессилия. Пес захлопнулся и был неприступен. На таком контрасте она как следует оценила, как много труда он прикладывал в общение с нею раньше.

Господин Гуд вернулся с добычей и положил на стол две серебряные карточки-бэйджа на шнурках, а также поставил средних размеров коробку с какими-то вещами.

Фауст взял рассмотреть карточки а про коробку спросил:

– Что это, Арчер?

– Кое-какое техническое оборудование, которое может вам пригодиться… – он стал показывать содержимое коробки. – Мобильные телефоны, штатный автомобиль поновее, адрес…

– Оставь себе этот хлам, – перебил его пес. – С арендой жилья и транспорта не нашпигованного прослушивающей радиоаппаратурой я как-нибудь сам справлюсь.

– Ну хорошо. Тогда возьмите телефоны.

– Ты серьезно думаешь, что я буду тебе звонить и отчитываться? Арчер, поверь, если мне понадобится от тебя что-то узнать, я тебя найду и спрошу. А вот общения в обратную сторону вообще не предусмотрено. Захочешь поговорить по душам, наберешь три шестерки на своем сотовом чуде техники. Тебя с нами свяжут.