Какого хера она не написала сообщение? Уверен, она помнит мой номер. Я заставил ее выучить эти цифры наизусть, как и свой адрес, когда она потерялась в Москве во второй месяц одиннадцатого класса.
Спустя еще две недели Тининого молчания я уже такой нервный, что духи обходят меня стороной, а Тимофеев вызывается на любое дежурство, лишь бы держаться подальше.
А еще через неделю меня, наконец, отпускают в увольнение.
В квартире ничего не изменилось. Ее вещи все так же в шкафу, бутыльки все так же стоят на полке в ванной.
Итак, Тина уехала больше месяца назад, и за все это время не вышла на связь. Она даже заблокировала страницы в социальных сетях, что совсем уж напрягает. Думаю, сейчас я уже могу позвонить ее подругам.
– Алло, – голос Эшли отвечает после первого гудка.
– Эш, привет, – перехожу на английский, – это Юра, узнала?
– Д-да, – запинается она.
– Тина, случайно, не с тобой?
Доносящиеся через трубку шепот и копошение, как если бы динамик закрыли рукой, свидетельствуют о том, что Тина с ней.
О чем они, черт возьми, переговариваются? Какого хера она просто не может взять трубку и поговорить со мной? Вообще, что происходит?
Я так зол сейчас, что мне хочется заорать в трубку, чтобы Тина услышала меня. Но я лишь медленно вбираю воздух в легкие, поднимая глаза к небу. И нет, я не возношу мольбы, я просто рассматриваю пролетающие облака, чтобы успокоиться.
– Юр, – ее голос, такой нежный и подавленный мигом разгоняет кровь по венам, – привет.
– Тина, – я не могу заорать, не могу даже зашипеть в трубку, я просто выдыхаю содержимое легких и закрываю глаза от того, как мое тело реагирует на вибрацию звука, исходящего из динамика, – скажи мне.
Я не знаю, что спросить. Почему ты уехала? Почему не позвонила? Почему, черт бы тебя подрал, не дала знать, что с тобой все в порядке?
Но я не должен спрашивать об этом. Она должна сама понимать, что ей придется объясниться со мной.
– Юр, – ее голос дрожит, – я телефон забыла.
Да ты что?
– И мой номер тоже? – вдох-выход.
– Юр, я…
Молчание длится целую минуту. Мать ее! Она! Свалила! И месяц не пыталась связаться со мной! И теперь она молчит в трубку!
– Понимаешь…, – и снова гребанное молчание, я слышу ее дыхание.
– Тина, – из меня вырывается рык, я хочу ударить кого-нибудь, сильно, чтобы почувствовать боль от удара самому, – просто скажи мне, что случилось?
– Мне надо было улететь, – ее голос срывается на писк, кажется, она начинает плакать.
– Это я понял. Не реви!
Я сжимаю телефон так, что пальцам стает больно, но разжать их не получается. Хорошо, что сейчас она на другом конце света. Не ручаюсь, что не сжал бы так ее.
И она ноет в трубку! Блядь! Если у нее проблемы, пусть просто расскажет мне о них, вдвоем мы справимся со всем. Но я не могу даже испытать к ней жалость, потому что за этот месяц она бы могла уже рассказать мне все, если бы хотела. Ключевое – если бы хотела.
Она не хочет!
– Что случилось?
– Юр, я не вернусь.
Молчу. Я ожидал чего угодно, но только не этого. Делаю глоток из бутылки пива.
– Ты вернешься, – утверждаю я.
– Нет, не звони больше, – она начинает истерить. – Я не могу.
Я понимаю, что этот разговор ни к чему не приведет. Тина не умеет справляться со своими эмоциями. Мне не удастся успокоить ее по телефону. Но я не могу просто скинуть вызов.
– Объясни мне, – глубокий вдох, я выдержу это! – Что случилось?
– Юр, прости. Ты не виноват. Но это все… все… я так не смогу, я так не умею… прости, не злись на меня. Мы все равно не смогли бы быть вместе… – слова вылетают из нее, не уверен, что она вообще понимает сейчас, что говорит, а уж я тем более. – Я люблю тебя, – она шмыгает носом, – но больше не звони.
И я слышу гудки в трубке.
Потрясающее признание в любви! Ее первое признание в любви…
Романтика… блин…
«Мы все равно не сможем быть вместе. Больше не звони» – трещит в моей голове, пока я допиваю первую бутылку пива.
Пива мне сегодня будет мало. Я хочу вырубиться. Но, пока я в сознании, я должен сделать кое-что.
Набираю номер своего наставника.
– Привет служивым, – басит дядя Рус.
– Привет, – хриплю я.
– А что с голосом? – смеется тот в трубку. – Масло проиграл?
Шутник хренов!
– Найди мне Тину, – чеканю я.
– А что, девочка потерялась? – он резко перестает ржать.
Уж не знаю, что там у него к моей девушке – а она моя, и моей останется, – но дядя Рус к ней, определенно не равнодушен.
– Ага, потерялась, – у меня настроения сейчас разговаривать.
– Не проблема. Где ты ее видел в последний раз?
Я рассказываю дяде Русу все, что знаю, умалчивая о соплях его любимицы, которые она недавно пускала в трубку.
– Малой, ты что-то натворил? – настороженно спрашивает громила.
– Нет, – он знает, что я не вру, он знает меня лучше, чем все остальные.
– Ладно, позвоню через пару часов.
Но через пару часов я уже не слышу его звонка. Я в отключке. Я выпил все, что можно поджечь в этой квартире, и вырубился.
Открыв глаза ближе к ночи понимаю, что мне мало. Я снова трезв. Я хочу забыться. Я не хочу чувствовать ничего, кроме тепла ее тела под собой.
Выхожу на улицу. Не знаю, куда иду, но мне нужно пройтись. Звоню дяде Русу.
Тина в ЛА, остановилась у своей подруги Эшли. Пока живет в ее доме. У нее какие-то сложности с наследством. Выяснить, что именно практически невозможно, это нотариальная тайна, и все такое. Он кидает мне ее новый номер.
Все, что он узнал, объясняет ее отъезд, но не ее месячное молчание, и ту истерику, которую я выслушал.
Прохожу возле клуба, откуда доносится бит. Возле входа курят, заливаясь смехом, два женских тела. На одном короткое блестящее серебристое платье, обтягивающее заманчивые изгибы. Я не вижу лица, принадлежащего этому телу, зато вижу копну черных длинных волос, волнами спускающихся по спине к талии.
Я знаю, куда я иду.
– Привет, девчонки, – широко улыбаюсь.
– Привет, – они оглядывают меня оценивающим взглядом, и улыбаются в ответ.
На мне футболка поло с логотипом известного бренда и курточка из дорогой тонкой кожи, светлые джинсы с небольшими прорезями, из кармана которых торчит телефон последней модели, а на правом запястье золотые часы, стоимость которых сложно высчитать в рублях – подарок отца на окончание школы с золотой медалью. Они знают, что если будут хорошо улыбаться, то их пребывание в этом месте пройдет без затрат с их стороны.
Взгляд длинноволосой брюнетки в серебристом платье задерживается на моих плечах, а затем она дотрагивается до предплечья ладонью, чуть сжимая.
– Я Кристина, – произносит она хрипловатым голосом.
Что-то внутри меня вспыхивает, и я делаю резкий вдох, чтобы стало не так жарко.
Кристина сегодня будет. Пусть не настоящая, но будет.
Сегодня мне просто нужна Кристина, любая. Мне нужно накрутить черные волосы на кулак и слышать крики.
– А я Лена, – вторая девчонка выкидывает бычок и гладит меня по другой руке.
Нет. Так не бывает… Может, я напился, и это мне в отключке мерещится?
***
Меня будит урчание в животе. Голова гудит от выпитой вчера дозы спиртного. В клубе я перестал считать рюмки после пятнадцатой.
– М-м, сладкий, – кто-то трется волосами о мое плечо.
Осматриваюсь. На плече крашенные светлые волосы. Скидываю одеяло с себя, и тело, лежащее рядом, тоже оголяется. Останавливаюсь на сиськах, которые, по ощущениям, мял ночью.
Нет, я что, так надрался, что трахнул не ту, которую хотел?
Мне нужны были черные волосы…
Стоп! Они были. Я точно помню, как накрутил их на кулак. Как девчонка взвизгнула, потому что я сделал это довольно резко. И точно помню, как заткнул ее рот членом, как потом трахал ее зад, притягивая к себе за эту копну. По-моему, она так стонала, что мне пришлось сначала закрыть ей рот рукой, а потом заставить ее подружку закрыть его своим ртом. Да, точно, я заставил их целоваться друг с другом. Ведь целовать их сам я не хотел.