– Я твоя, ты знаешь, просто я так скучала, – шепчет она, – ты ведь.., – не успевает договорить, глубоко вдыхает воздух, выгибает спину и сжимается вокруг моего члена, протяжно стонет, закрывая глаза.

– Смотри на меня, – я хочу видеть ее глаза, когда она на пике, это то, что мне нужно, это то, ради чего я живу именно сейчас.

Открывает. Зеленые глаза затуманены, фокусирует взгляд на мне «пожалуйста, не останавливайся, я вся твоя», – выдыхает она, подается вперед и… я чувствую, как ее зубы сжимаются у основания моей шеи… такого еще не было, рычу от ощущений, загоняю член в нее на всю длину, резко, сжимаю ее грудь, возможно до боли, почти опираюсь на нее, отрывая ее зубы от себя, она отталкивает одну мою руку и впивается зубами в то же место.

– Ты на таблетках? – не понимаю, как мой мозг выдал такой вопрос, я почти не способен думать, она мычит и от звука по шее идет вибрация. Я не понял, это положительный ответ? – Тина, – отрываю ее снова, за волосы, встречаюсь с ней глазами, – на таблетках?

– Даааа, – стонет она, но ее тело уже расслабилось, оргазм утихает, тело становится податливым, она двигается мне на встречу, – Юр, я хочу еще, – тянется рукой к своей промежности, я отталкиваю ее, от чего в ее глазах мелькает дикое выражение и я получаю пощечину обиженной рукой, – я хочу еще, – выдает она гортанный звук и я усмехаюсь, вынимаю член из ее тела.

– Будет тебе еще, хорошая, – смеюсь, моя дикость, с которой я пришел сюда утихает, остается только здоровое возбуждение. Целую ее, а потом переворачиваю на живот, ставлю на четвереньки, – я хочу твой зад с самой школы, – сжимаю ее бедра, потом провожу языком по позвоночнику, она стонет, выгибается, подставляясь под меня, но мне нужно ее согласие, мне важно, чтобы она тоже хотела этого.

– Юр, – боязливо говорит она, – не надо пока, пожалуйста, – такой нежный голос.

– Нет, так нет, я переживу, – я не задал бы вопрос, если ответ был мне не важен, целую ее шею, входя в нее снова, поглаживаю бедра. – Но, Тина, – обещаю я, – однажды я доберусь до этой твоей части.

Вот, что отличает Тину от других. Мне важно ее согласие. Деваху из ресторанчика я трахал, как хотел, я не спрашивал ее мнения.

Тина смеется, прерывая стоны, прижимается грудью к кровати, разводит ноги шире, все ее тело вибрирует: «Юр, жеще, я прошу».

– Мне нравится, когда ты просишь, милая, попроси еще раз, – говорю нежным голосом, мне нравится, когда она начинает умолять, мои движения мягкие, осторожные, ее довольно легко растравить.

– Юр, – она ластится по кровати, – я обожаю твой член, – ускоряю темп, чувствую, что скоро кончу, – пожалуйста, кончи в меня, – теперь сильнее вбиваюсь в нее, ее тело начинает трястись, – я так хочу почувствовать твою сперму внутри себя, – сжимает простынь кулачками и кричит, двигаясь мне навстречу, насаживаясь на меня и я кончаю в нее, делаю еще несколько движений и прижимаюсь к ее спине своей грудью.

– Я не мог уснуть полночи, представляя, как буду трахать тебя, – шепчу я ей на ушко и вынимаю из нее член.

Она падает на живот, под тяжестью моего тела и трясется в оргазме еще несколько секунд, глубоко дышит. Переворачиваю ее лицом к себе, смотрю на ее искаженное эмоцией лицо и кайфую. Хорошо, что я остановился тогда на лестнице и поздоровался с ней. Улыбаюсь и валюсь рядом. Глажу ее тело, она утихает.

***

– Это было круто, – говорю я обессилено.

– Не расслабляйся, душ, еда и повторим, – он лежит на спине, притянув меня к себе.

– Да ладно, тебя не хватит, – округляю глаза в удивлении.

– Детка, армия тренирует в мужчине выносливость, – говорит важно, но на лице ухмылка, а в глазах играют чертики.

– Мне стоит начинать бояться? – смеюсь я.

– О да! – смотрит хищно, ухмылка не сходит с его лица. – Скоро ты будешь просить меня остановиться. И, угадай, что?

– Что?

– Я не остановлюсь, хорошая.

И он действительно не останавливался. До восьми вечера: душ, еда, секс, душ, еда, секс…

Последний раз я просто лежала, а он пользовался моим телом по своему усмотрению, загибал как хотел, крутил, как ему надо. А я могла только кричать до хрипоты.

Я даже немного обрадовалась приходу гостей.

– Ты в норме? – смотрит на меня с жалостью, пока мои пятигорские друзья распаковывают пакеты на кухне.

– Вроде да, – хрипло говорю я.

Но, кажется, это не совсем правда. Горло саднит, похоже, я сорвала голос. Это вообще прилично так кричать? Мои губы распухли, как и соски. А еще моя нога болит, Юра слишком сильно выгнул ее.

– Тина, – обнимает меня, прижимая к своей твердой груди, – я не хотел так тебя мучить, просто не сдержался.

– Юр, мне понравилось, – улыбаюсь, – но будь все же аккуратнее, я вся в синяках, и … ты действительно сделал мне больно пару раз.

– Блин, – целует мой лоб, заставляя чувствовать свою к нему принадлежность, – я правда, не мог остановиться, я просто смотрю на тебя и возбуждаюсь. Я буду аккуратнее. Ты права.

– Конечно права, Юр, – не могу не улыбнуться, он смотрит так нежно, гладит меня по голове, – мне с этим телом еще жить.

– Тина, – смеется, – не поверишь, мне жить с этим же телом. Я понял тебя, я постараюсь быть аккуратнее.

– Очень на это надеюсь, – обнимаю его.

– Ладно, пошли, познакомишь меня со своими новыми знакомыми.

Парни пили всю ночь. Гости ушли только с рассветом. Я уже спала к тому времени.

***

Новые друзья Тины оказались нормальными парнями. Круто провести время с людьми, не носящими солдатскую форму и не писающими по расписанию. Да и учатся они в Москве, так что вполне возможно продолжить общение там, после дембеля, конечно. Но самое в этом хорошее, что на них можно положиться в отношении Тины. Она у меня девочка красивая. Очень. Но парни дали понять, что не претендуют на нее. А я дал понять, что пришибу любого, кто попробует претендовать. И теперь, пока они тут, Тина вполне сможет обратиться к ним с просьбой, если меня не окажется рядом.

Она спит, когда я, проводив гостей, валюсь рядом и забываюсь пьяным сном.

Просыпаюсь от звонка в дверь. Башка трещит. Но надо вставать, не хочу тратить увал на отсып. У меня сегодня планы до самого вечера.

Тина возится на кухне.

– Доброе утро, – улыбается мне, и внутри меня снова возникает непонятное чувство, рот сам растягивается в улыбке.

– Доброе, – целую ее.

– Юр, мне не хотелось готовить, я заказала завтрак.

Она прекрасно знает, что ее еду есть невозможно, но все равно делает вид, что умеет, но просто не хочет. А еще стесняется тратить деньги. Скорее всего, когда я вернусь в часть, она не потратит ни копейки из того, что я оставлю. Не знаю, как приучить ее к тому, что раз мы вместе, она может пользоваться моими деньгами. Я не обеднею. Вообще не представляю, на что она живет. Государство платит ей ежемесячное пособие, но скоро и его не будет. Роза сказала, Тина ничего не потратила из того, что я попросил ее оставить. И сейчас, увидевшись с ней, я точно это понимаю. Мне знакома вся одежда, которую я увидел на ней, и все остальные вещи. Значит, она не покупает себе ничего нового. Но у нее же все равно есть ежемесячные траты: средства гигиены (в одиннадцатом классе она закупала всякие бутыльки мешками, вся моя ванная заставлена ими), салоны, она ходила туда раньше каждые три недели. Да что там, одни таблетки, выписанные гинекологом, стоят не дешево. Надо поговорить с ней об этом.

Она не взяла ни купюры из стопки денег в шкафу, я проверил.

– Тина, – решил не откладывать, люблю, когда все четко, – почему ты денег не взяла?

Смущается. Сидит напротив, молчит, делает вид, что жует булочку с маком. Жду… Уже долго жует. Запивает теперь.

– Прожевала? – смеюсь.

– У меня есть пока деньги.

– Тина, давай говорить прямо, я не люблю юлить, ты знаешь. Ты не потратила ничего из того, что я оставлял. Ты не взяла ничего сейчас. На что ты живешь?

– Юр, разве это твое дело? – психует.

– Я ем сейчас за твой счет. Думаю, я имею право знать. Я просто не понимаю, почему ты отказываешься от моей помощи.