– В том смысле, дорогой, что нас нужно будет заплатить отелю за порчу имущества. А деньги у меня на счете не бесконечны, – я посмотрела на обломки стола. – Или я что-то не знаю, и у тебя в тайнике припасена платиновая кредитка?

– Нет, – сквозь зубы проговорил Сигизмунд.

– Вот и у меня без магии не получится пополнить счет, если что. Поэтому держи себя в руках, пожалуйста. К тому же… – я нахмурилась. – Тебе вообще стоит быть незаметным.

Угу. Сигизмунду. Незаметным. Уж сказала так сказала. Мне даже самой смешно стало.

– Почему?

– Потому что у тебя нет никаких документов. И если вдруг тобой заинтересуются человеческие официальные лица, придется рвать когти. Это точно не пойдет миссии на пользу.

– С этим понятно, – проговорил Сигизмунд. – Но у нас есть проблема почище отсутствия документов. Как мы будем маскировать зелененькую?

– Маскировать? – я пожала плечами. – В сумке носить будем.

– Э! – тут же возмутилась фея.

– Или в рюкзаке.

– Я не согласна.

– Слушай, – проникновенно сказала я, подойдя к фее и гладя ее поникшие крылышки. – Ладно там Карл. Сойдет за дрессированную птицу. Но ты слишком маленькая, чтобы выдать тебя за лилипута. Так что придется потерпе…

– Нет, – фея дерзко мотнула головой. – Я же умею вот так!

И посмотрела на меня абсолютно застывшими, остекленевшими глазами.

– Ты хочешь сказать, что готова загипнотизировать…

– Да нет же! – фея подскочила и встала на месте. Неподвижно. – Я буду как бы кукла. Обещаю даже бровью не дрогнуть.

– И не заржать, когда рядом будут рассказывать смешной анекдот?

– Упаси Менделеев! – замахала руками фея. – Я кремень.

– И держать себя в руках, когда рядом будут распивать коллекционный двадцатилетний выдержанный напиток?

– Конечно, – радостно кивнула фея. А вот голос ее предательски дрогнул.

– Хорошо, – тем не менее согласилась я. – Значит, легенда такова. Ты, Сигизмунд, турист из Норвегии с русскими корнями. Уехал из Питера в детстве, а теперь вот вернулся побродить по памятным местам. Карл – твоя ученая чайка. А я как бы ваш экскурсовод. Эксцентричная особа, у которой есть кукла с зелеными волосами.

– Великолепно, – кисло улыбнулся Сигизмунд. – Ничем не примечательная компания. А вопрос юного промальпиниста уже тебя не волнует? Выветрился напрочь за последние пять минут из белокурой головы?

Я вздохнула:

– Ты предлагаешь отказаться от первоначального плана и, вместо того чтобы ехать к эльфам, идти туда, не знаю куда, и искать этого неизвестного?

– Нет.

– Ага. То есть на самом деле ты предлагаешь всего лишь поволноваться лишний раз по этому поводу и потратить на это душевную энергию? – Я посмотрела на фею, которая выглядела очень уставшей. Измученной минералкой. И на Карла, который все еще не отошел от своего перформанса. – Это неконструктивно. Давай волноваться по расписанию. Уж слишком много у нас для этого поводов.

И как оказалось чуть позже, еще не все поводы для волнения мы учли.

– И почему мы не можем остаться в этом чудесном месте, раз уж оно оплачено на сутки вперед? – расстроенно спросила фея. – Ну или вы с Сигизмундом идите по делам… а мы с Карлом тут посидим.

– Ка!

– Поедим. И поспим.

Звучало это разумно. Точнее, звучало БЫ, если бы не сочетание «фея абсента в печали плюс шкодная чайка».

– Простите, но нет, – твердо ответила я. – Не хочу вернуться к развалинам гостиницы и платить за разрушения. Мне и стола с головой хватит.

– Мы, честно, будем тихо-тихо…

– Знаю я ваше «тихо», – пробормотал Сигизмунд. – Так что пожалуйте на выход.

Подождав для верности полчаса и надеясь, что хотя бы выйти из отеля у этой гоп-компании получилось без дополнительных эксцессов, я вздохнула и отправилась на ресепшен. Там новости о развалившемся столе приняли стоически. Видимо, потому что подкрепила я их готовностью все оплатить и словами о том, что не буду подавать претензию на выплату морального и материального ущерба («я так испугалась, ужасно испугалась! и еще ноготь сломала на ноге, представляете?»).

А потом вышла на улицу, посмотрела в небо и вздохнула. Интересно, будет ли у нас хотя бы минутка для отдыха в следующие две недели? Я никогда не страдала избытком оптимизма и понимала, что поиски будут долгими и сложными, в процессе мы, скорее всего, совершим пару-тройку подвигов, неоднократно поругаемся и отпустим друг другу столько шпилек, что места живого на самомнении не останется, короче… Вряд ли у меня будет время просто полюбоваться на природу и на город. И главное – побыть одной. Наедине с собой. Погрузиться в то самое состояние, в котором мне максимально хорошо. А не в тот кошмар, который ожидает…

– Алла! – позвал меня Сигизмунд, и я поморщилась. Вот оно. Вот. Ни минутки покоя у меня не будет.

Я махнула рукой в ответ – мол, слышу, – еще раз вздохнула и направилась к скамейке, на которую Сигизмунд сел сам и усадил рядом Карла с феей. И, надо сказать, тут же обрел небывалую популярность и успех. Каждый, просто каждый проходящий мимо ребенок тут же начинал показывать пальцем, восхищаясь ручной птичкой и «мама-какая-же-она-крутая-и-зелененькая!» куклой. Да уж. Вот как Сигизмунд понимал пожелание «тебе стоит быть незаметным». К моменту, когда я добралась до скамейки, вокруг уже собралось несколько маленьких зрителей.

– Пошли? – сказала я, подхватила фею под мышку и сурово уставилась на Карла, который решил, видимо, что вот он – его звездный час, и вовсю демонстрировал лунную походку.

– Пошли, – кивнул Сигизмунд, закинул Карла на плечо и, не обращая внимания на возмущенные и обиженные детские вопли, отправился за мной. – А куда, кстати?

– Мне надо подумать, – сказала я. – Что безопаснее, ездить на такси или на метро. Такси быстрее сожрет наши – то есть мои – деньги, зато меньше пересечений… с благодарными зрителями.

– Думай, – милостиво разрешил Сигизмунд, и мне тут же захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым по наглой морде… то есть скучающему лицу. Делегировал мне ответственность, угу. Сразу видно, кто тут командовать привык, а кто умная.

Мы шли по Невскому в сторону Гостиного двора. Солнце жарило изо всех сил. Я рассеянно смотрела по сторонам, пытаясь определить, как мы будем добираться в Шуваловский парк. На тротуарах были толпы, впереди кто-то пел, потом показывал фокусы, потом зазывал на экскурсию, потом декламировал стихи, потом раздавал рекламные листовки, потом…

И тут кто-то крикнул мне в спину.

– Алла!

Я дернула плечом, но не обернулась. Мало ли девушек именуются Аллами? Много. И чисто статистически звать меня человеческим именем тут было некому, так что оглядываться было бесполезно.

– Алла! Ты все-таки пришла!

И через секунду крик:

– Ой! Эй! Вы чего?

Я медленно обернулась и увидела Сигизмунда. Протянув руку, он держал за шиворот над тротуаром некую личность мужского пола. Личность имела стройное телосложение, чисто выбритое лицо с острыми скулами, была черноволоса, обряжена в старомодную рубашку и отглаженные брюки – это в августе в плюс тридцать градусов! – и забавно дрыгала ногами.

– Алла! – вновь возопила жертва Сигизмунда. Кстати, довольно приятным голосом. – Это же я! Евгений!

– Тот самый Евгений? – прищурившись, уточнила я. Чисто для проформы. Потому что у меня отличная память на голоса.

– Да! – энергично кивнул он. Вот уж кто не сомневался в том, что один во всем мире носит это имя.

– Который разбудил меня сегодня утром звонком по телефону? – нежно пропела я, понимая, что судьба послала редкую удачу. Возможность абсолютно легально и оправданно сорвать злость на первом встречном. Например, сказать Сигизмунду, чтобы дотащил его до очередного моста через канал и швырнул в воду. Размахнувшись. Как княжну. В набежавшую волну. Наверно, мысли о сладкой мести столь явно проявились у меня во взгляде, что Евгений тут же перестал лучиться энтузиазмом и очень, очень вежливым тихим голосом спросил у Сигизмунда: