Нормальным никто из нас не был с самого начала. С рождения, можно сказать. Но как мы могли об этом знать?

Вот Мэри, например. Вообще-то ей выбрали имя Мэрилин из-за светлых волос, которые она очень любила накручивать ради жалкого подобия кудрей (и очень обижалась, когда ей об этом говорили. Но ее прическе и правда было очень далеко до роскошных локонов, что поделать). В общем, Мэрилин – это очень длинно и вычурно, поэтому в быту она стала просто Мэри. Или даже Мэр, что было вдвойне забавнее.

Кем Мэри была в свидетельстве о рождении, мы не знали. Да и не интересовались, если честно. В нашей семье любопытство не поощрялось, и довольно быстро все дети постигали эту философию: принимать все как есть, не задавать лишних вопросов и постараться не вспоминать прошлое. Полагаю, где-то в медицинских или иных документах Маме и Папе приходилось-таки указывать настоящие данные, но я их не видела. Или, по малолетству, не обращала внимания. Возможно, Мэри, как самая старшая из нас, знала больше. Но теперь ее об этом не спросишь.

Денис появился после Мэри, насколько я знаю. Имя выбрал себе сам, в тот же миг отрезав от себя и прошлую жизнь, и прошлое имя, и, кажется, всю память. Лет тринадцать ему было, по глазам – все сорок, по худобе, тощим рукам и торчащим лопаткам – не больше десяти. Откармливали всей семьей недели две, не меньше. Даже мы, младшие, делились с ним едой – невозможно было смотреть на эти не знающие сытости глаза. Денис жадно и с аппетитом ел, за все благодарил, никогда не спорил и невозмутимо, но настойчиво прятал заживающие синяки и раны. Всегда носил закрытую одежду, но мы видели старые шрамы на его руках и ногах. Даже мы понимали, почему он решил все забыть. Несладко ему пришлось до встречи с Мамой и Папой.

Малышка Ева попала к нам года в три. Из подслушанных разговоров (эх, дети..) и обрывков фраз я поняла, что ее выкупили то ли у цыган, то ли еще у кого-то. Маленькая, худенькая, с шикарными черными волосами (причина нескончаемой зависти Мэри), она смотрела на все огромными карими глазами и никогда не улыбалась. Удивить ее было невозможно, как и рассмешить. Впрочем, слез мы тоже не наблюдали. Складывалась ощущение ,что у этой девочки отобрали все эмоции и оставили лишь внешнюю, почти безжизненную оболочку. Почти год ушел у нас на то,чтобы ее хоть немного расшевелить и добиться какого-то подобия улыбки. Вопреки всему, из нас всех Ева выбрала своей любимицей строптивую, упрямую, грубую Мэри – и той пришлось сдаться под напором настойчивой, почти болезненной привязанности. Темная и светлая – девочки всегда и везде болтались вместе, Ева стала почти тенью старшей сестры, и я не представляю, что вообще могло их разлучить. Расставались они только в часы работы Мэри, и тогда Ева садилась на свою кроватку, обнимала какого-нибудь игрушечного мишку и ждала. Почти не мигая. Так себе зрелище. На наши попытки поиграть, поговорить отвечала вяло, всем своим видом показывая, что она занята очень важным делом. И мы в конце концов отстали. Приставать, лезть в чужую душу или давать непрошеные советы было не в правилах этой семьи. Даже если тебе всего три года.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.