– Да, знаю, – вяло отреагировал Александр. – Опять будут разговоры про капусту или картошку, которую скоро выкапывать. Вот бы рвануть в море и всласть порыбачить!

– А вот и не про картошку, – рассмеялся отец. – К нам придёт Борис Сафонов, мой приятель по планерной школе в Туле. Его тогда, как лучшего, зачислили в Тульскую школу лётчиков Осоавиахима. А знаешь, кто был его инструктором? Сама Валентина Гризодубова!

– А ты попал в Тульскую школу? – незаметно ухмыльнулся сын.

– Нет, сынок, мне тогда нравилось чинить аэропланы.

– А дальше наши судьбы разошлись, – продолжал отец. – Он окончил 1-ю военную школу лётчиков имени Мясникова, и был направлен в Белоруссию, кажется, в эскадрилью имени Дзержинского, и пошёл в гору. Совсем недавно он неожиданно появился в Мурманске и, встретив меня, по-товарищески сообщил, что теперь будет служить в 72-ом авиаполку ВВС Морского флота. Ну, я его сразу пригласил к себе в гости. Так что, Сашок, скоро узнаешь, какие бывают советские лётчики.

– Только теперь я понял, почему ты записался в 72-ой авиаполк, – рассмеялся Александр, – а то темнишь больно!

В первую очередь Александр вычистил свои ботинки, а затем стал помогать матери накрывать на стол, а отец ходил, ходил у шифоньера и решил надеть свою новую рубашку. Наконец, вся семья угомонилась, села у стола и, вдыхая запахи домашнего угощения, ждала гостей. И только поздно вечером в комнату вошёл военный лётчик, поздоровался и, извиняясь, передал на словах:

– Сафонов срочно убыл в часть и просил прощения! А это от него: шампанское и коробка эклеров, – сказал лётчик и, поставив на стол пакет, вышел.

– Жаль,– разволновался Александр, – а мы так его ждали!

– Война, сынок, – нахмурился отец. – Война!

***

В Заполярье началась война, к которой после захвата Норвегии фашисты тщательно подготовились. Сразу после авиационных налётов на гарнизон в Титовке, солдаты выдвинулись к границе, и привели береговые батареи в боевую готовность. В это время лейтенант Павел Космачёв, командир 221-й артиллерийской батареи, в бинокль следил за морем, чтобы не допустить высадки вражеского десанта. Неожиданно в заливе Петсамо появился большой немецкий тральщик, который не раз нарушал морскую границу.

– К бою! – послышался приказ Космачёва. – Залпом, огонь!

Вскоре послышались ответные орудийные залпы с тральщика-разведчика, который, увеличив ход, устремился за скалы спасательного залива.

– Есть попадание, – закричал Космачёв, – только жаль, ведь уйдёт гад за скалы.

Однако наглому тральщику уйти не удалось. Двумя залпами батарея всё же накрыла его. «Немец» накренился, и пошёл ко дну.

А наводчик Иванов заулыбался:

– Ну, лейтенант, записывай на свой боевой счёт этот первый потопленный немецкий корабль. Он твой!

В то же время, 29 июня 1941 года, финские войска, совместно с немецкими частями, пересекли границу и вступили в боевые действия против Советского Союза. К концу года они заняли две трети территории Карело-Финской ССР и захватили город Петрозаводск. Однако из-за неудач немцев на Мурманском направлении, их наступление остановилось, и активных боёв на финском фронте больше не происходило.

Глава 3. Расплата в воздухе

В первые дни войны Мурманск массированно бомбили немецкие самолёты, их встречали советские истребители и завязывались воздушные бои. Город горел, зенитки не умолкали, и в небе над Мурманском было тесно от самолётов. В первый же налёт 3-ей батареей зенитного артиллерийского дивизиона были сбиты два немецких бомбардировщика. Другие зенитки тоже не отставали и, несмотря на их плотный заградительный огонь, немцы, не считаясь с потерями, никак не унимались. Советскими радистами была перехвачена немецкая радиограмма, и её расшифровали:

« …После двух налётов на Мурманск 23-24 июня из всех бомбардировщиков остался один неповреждённый Ju-88…»

***

В самом начале войны лётчик, старший лейтенант Борис Сафонов, был переведён в состав 72-ого смешанного авиаполка ВВС Северного флота, и сразу на истребителях И-16 он и лейтенант Воловиков вылетели на разведку. Обнаружив немецкий двухмоторный бомбардировщик, шедший над полуостровом Рыбачьим, они пошли на перехват и открыли огонь. «Немец» задымился и стал уползать в облака. И тут вдруг выяснилось, что боекомплекты у обоих советских лётчиков закончились.

– Эх, – корил себя Сафонов, когда приземлился, – растратил впустую весь боекомплект и упустил немца.

– Впредь будешь экономнее, – наставлял его командир авиаполка Губанов, – надо бить с короткой дистанции и наверняка.

– Есть, – потупился Сафонов. – Учту.

– Ничего, ничего, у тебя всё впереди, – успокаивал его командир.

Сафонов понял, как действовать в воздушном бою. Он разработал тактику ведения боя и уже на следующем вылете «сафоновская тактика» сработала. Вскоре он вылетел в разведку и обнаружил немецкий разведывательный самолёт Ju-88. Приблизившись к нему, он сначала ликвидировал стрелка, а затем с дистанции в 100 метров длинной очередью срезал самолёту хвостовое оперение. «Немец» упал в бухте Зеленцы, а его обломки подобрал советский катер.

– Поздравляю, – хлопнул по плечу Сафонова командир авиаполка. – Это твой первый немецкий самолёт и моряки подтвердили твою победу.

***

На аэродроме всегда кипела подготовительная работа. И если лётчики отдыхали, то неугомонный Сафонов всё время присутствовал при зарядке боеприпасов своего «Ишака». Как-то моторист Колпаков спросил его:

– Почему ты не берёшь «трассирующие»?

А Сафонов ответил:

– Ты знаешь, оружие пристрелено, а от моих «бронебойных» ни один Ганс не уйдёт! И потом, сбитых мною немцев, я на половину отношу на твой счёт, Колпаков, и техника Семёнова. Так что заряжай бронебойными!

Командир авиаполка Губанов, услышав разговор, подошёл к ним и вдруг увидел, что у Сафонова нет пряжек на шлеме.

– Почему срезал пряжки?

– Вместо пряжек я пришил кнопки от парашютных ранцев. Это же удобно и время не теряю при взлёте, – улыбаясь, ответил Сафонов.

– Ну, ну, – вздохнул командир, – это не по уставу. А так ты взлетаешь быстрее всех.

Неожиданно в небе появились немецкие бомбардировщики. Они шли прямо на аэродром.

– Сафонов, взлёт, – крикнул Губанов.

И истребитель И-16 круто взмыл в небо. Его самолёт провожал весь личный состав полка. Они долго стояли, обсуждая, как «советский ас» Борис Сафонов справится с множеством бомбардировщиков противника, ведь только его самолет был заправлен и готов к вылету. Наконец, до аэродрома донёсся знакомый шум двигателя, и они увидели, как Сафонов развернулся и помахал крыльями.

– Что он делает?

– Может, сбил? – терялись в догадках техники.

И-16 лихо совершил посадку. Булыгин, инженер 3-его ранга, подбежал к самолёту и знаками спросил:

– Сбил?

И в ответ получил радостный знак, Сафонов опустил большой палец.

– Есть! – обрадовался Булыгин. – Буду рисовать «звезду».

Осмотрев самолёт, он удивился:

– Ни одного пулевого попадания, а на капоте мотора большие остроугольные осколки немецкого дюраля. Что это?

Сафонов только покачал головой и, снимая парашют, буркнул:

– А-а, чуть себя не подбил.

По пути к командиру части, встретив техника Игнатия Бакина, Сафонов рассказал ему о бое поподробнее.

– Везёт же этому Бакину, – покачал головой Булыгин.

– Да, он его товарищ со школы, – рассмеялся техник Колпаков.

      Вскоре лётчик доложил командиру, и корреспондент так записал во фронтовой газете «Сафоновец» № 42 от 17 июля 1941 года:

«При взлёте Сафонов выбрал, а затем потерял стервятника, но, набрав 100-200 метров, снова обнаружил его, летевшего по лощине, прятавшегося под фоном местности. Началось преследование. Сафонов увеличил скорость, начал сближение. С дистанции 150 метров стрелок немецкого самолёта начал вести огонь. Маневрируя от его очередей, он продолжал сближение. С дистанции 70-80 метров Сафонов выпустил несколько очередей, после чего стрелок был убит и он продолжил сближение. С дистанции 70-50 метров Сафонов дал полный газ и со всех огневых средств начал бить по самолёту. Пули ложились в местах расположения баков. И когда Сафонов подлетел почти вплотную к противнику, «Хенкель» взорвался. Часть осколков от самолёта попала в истребитель Сафонова».