Скомкав письмо, она, негодуя, швырнула его в мусорный контейнер. «Лицемер! – промелькнуло у нее в голове. – Семью он хочет, детей… если бы. Самого никогда не было дома: то друзья, то бесконечные хобби и попойки, то секретарши. Сколько раз я находила в нашем доме забытые сережки и другие предметы женского туалета?.. Десять лет ада!»
Работа и поездки на раскопки в качестве заместителя руководителя группы – это единственное, что спасало ее от безумия. Сколько раз она порывалась разорвать отношения с мужем, но родственники и с ее стороны, и с его, не желавшие раздела капитала, были настроены категорически против развода и всячески отговаривали женщину, умело манипулируя ею. Да и сам Грант тоже всегда удерживал ее от решительного шага, становясь на время внимательным и нежным. Сказать по правде, и замуж Мэд вышла лишь потому, что ее и его родители, занимавшиеся совместным бизнесом, решили консолидировать капиталы, поглотив остальных конкурентов. Так и вышло.
Уже во время свадебного банкета Мадлен поняла, какую совершила ошибку, но уверения ее мужа, что он предоставляет ей полную свободу действий, немного успокоили ее и смягчили горечь несчастливого брака. Сделав попытку ужиться под одной крышей и найти общий язык, молодые люди вынуждены были признаться, что они совершенно разные, поэтому уже через три года после свадьбы супруги зажили каждый собственной жизнью, не обращая внимания друг на друга и не спрашивая, как и с кем они проводят время. Тем не менее молодая женщина все эти годы старалась как-то наладить отношения, но каждый раз упиралась в возведенную мужем стену. А теперь… «Я хочу нормальную семью».
– Лицемерный подонок! – сквозь зубы проговорила археолог. – Ладно, по крайней мере, мне не придется терпеть его мамашу. «Ах, милочка, у тебя опять подглазины» или «ты слишком плохо выглядишь». А сколько раз свекровь унижала меня перед нашими знакомыми: «Если бы Мэдди следила за собой, одевалась в модных магазинах и ходила по салонам, то она была бы красоткой. А так… бесцветная моль. Моему сыну не повезло. То ли дело его одноклассница, в которую он был влюблен больше пяти лет… но, увы, мой супруг решил все за несчастного мальчика. И вот результат».
Кулаки Мадлен сжались сами собой при воспоминании о тех днях и сочувствующих взглядах их общих знакомых. К сожалению, в те дни женщина была слишком молода и неопытна, чтобы дать достойный отпор ненавистной свекрови. Но немного позже этот день настал, после чего невестка стала врагом номер один для мадам Дюваль.
– К дьяволу их всех, – пробормотала женщина и быстрым шагом устремилась к выходу из леса, где прогуливалась перед заседанием, дабы собраться с мыслями.
Миловидная женщина лет тридцати пяти, Мадлен Дюваль с раннего детства отличалась непростым характером и упорством. Жизненная цель определилась еще в пятом классе, после поездки с родителями по Египту, который покорил ее с первой минуты: она приняла решение всенепременно стать египтологом и получить научную степень. Для достижения своей мечты после школы Мэд поступила в колледж Лондонского университета, а затем и в сам университет.
Однако через два года родители настояли на ее возращении во Францию. Из-за финансовой зависимости девушке пришлось подчиниться и отказаться от мечты. Окончив Факультет истории искусств и археологии при Сорбонском университете, она осталась там работать по протекции своего наставника и преподавателя, Жана-Батиста Журдана, названного так в честь своего пра-пра-прадеда, маршала Империи времен Наполеоновских войн.
Археология и раскопки целиком поглотили ее после первой же поездки с группой ученых, возглавляемой ее покровителем, в Помпеи. И несмотря на то, что Египет продолжал жить в ее сердце, Мэд с головой погрузилась в работу. После первой поездки последовала вторая, третья… Загадки погребенного под толстым слоем пепла города не отпускали молодую женщину, полностью захватив ее сознание.
Вот и сейчас она с тоской подумала о том, как хорошо было бы оказаться не в парижском метро, а в одном из узких переулков города и осторожно откапывать керамические сосуды, которые ее группе удалось обнаружить за пару дней до ее вынужденного отъезда в Париж.
«Что я тут делаю? – спросила она саму себя в ожидании поезда. – Что за дурацкие законы, вынуждающие встречаться в суде двух уже чужих людей? Зачем? Что изменится? Семейная чаша разбита, разбита вдребезги. А разбитая посуда приносит удачу одним археологам, как любит шутить Жан-Батист… Пустая трата времени, и только».
Поезд с шумом подъехал к станции и распахнул двери. Войдя в вагон, Мадлен, поискав глазами пустые места, зашагала к одному из них.
Не дойдя нескольких метров до свободного кресла, молодая женщина внезапно остановилась из-за навалившегося на нее странного состояния. Ощутив горячую сухость во рту, она прикинула, что неплохо бы сейчас глотнуть воды. Через минуту Мэд ощутила, что ее голову начали сжимать невидимые тиски, а в руках в то же время возникло болезненное покалывание. Неожиданно на неё накатил первый приступ головокружения, вызвавший тошноту. «Господи, что это со мной? – крутилось у нее в голове. – Что происходит? Откуда во рту такой странный металлический привкус? Может, у меня упал сахар? Хотя не должен был. Я достаточно плотно позавтракала. Тогда что?..»
Молодая женщина попыталась успокоиться, но ей с каждой минутой становилось лишь хуже. Вцепившись в поручень, Мадлен старалась ровно дышать, но панический страх, охвативший ее, уже не дал ей очнуться. Она лишь мысленно повторяла, словно заклинание: «Только бы не упасть, только бы не упасть». Но тут у нее все поплыло перед глазами и… опустилась темнота.
Глава 2
Добро хорошо тогда, когда это истинное добро…
Мадлен не знала, как долго пробыла в бессознательном состоянии. Открыв глаза, молодая женщина увидела, что сидит на лавочке перед входом в Венсенский лес. «Как я тут оказалась? Я же отчетливо помню, что спустилась в метро и села в вагон… сумочка! Где моя сумка?» – всполошилась Мэд, но, увидев ее рядом с собой, немного успокоилась. Она открыла ее и, проверив содержимое, облегченно вздохнула: «Все в порядке. Так, ладно… дайте подумать… Итак, я вошла в вагон, поискала глазами свободное место и, найдя таковое, отправилась к нему. Хорошо, это я отчетливо помню. Пошли дальше… что было дальше? А дальше я почувствовала, что очень хочу пить… у меня закружилась голова и… что случилось дальше, не могу припомнить. У кого бы спросить?»
Она поглядела по сторонам, но, увы, подстегиваемые непогодой посетители леса и просто прохожие давно уже скрылись в уютных кафе, в офисах и близлежащих магазинах.
– Хм… очень жаль, что никто ничего не видел, – пробормотала Мэд и посмотрела на часы. – Черт, я, похоже, опаздываю. Придется взять такси, иначе я опоздаю на заседание суда.
Мадлен хотела было встать и отправиться на поиски ближайшей остановки такси, как внезапно перед ней вырос таксист и грубовато спросил:
– Вы – мадам Дюваль?
– Д-да, – неуверенно проговорила она, удивленно уставившись на него. – А в чем дело?
– Мне сказали отвезти вас туда, куда скажете.
– А кто сказал?
– Кто-то позвонил в нашу контору и сделал заказ. Так мы едем или будем до утра болтать? Простите, мадам, но мне надо работать… кстати, вы что-то обронили.
– Где?.. Что?
– Да вот же, у вас под ногами! Какой-то лист бумаги, – ответил таксист, указывая рукой на мокрый асфальт. – Вам повезло. Он прилип, иначе давно унесло бы ветром, а он сегодня пронизывает насквозь… Так вы едете?
Молодая женщина кивнула в ответ и, наклонившись, подняла промокший листок. Аккуратно сложив его, Мадлен зашагала вслед за мужчиной, гадая, кто мог вызвать ей такси. «Как-то странно все это, – нахмурилась она, когда машина рванула с места, оставляя за собой шлейф палых желтых листьев. – Сначала я теряю в метро сознание, потом непонятно как оказываюсь на скамейке, а теперь и новая загадка. Непонятно… одни вопросы и ни одного ответа… Листок! Какая же я все-таки глупая. Я совсем забыла про листок!»
