Король не просто выполнил своё обещание… Он дал мне в руки спасательный круг, которым я совсем скоро воспользуюсь. Теперь у меня на руках есть видео, аудиозаписи, письма, подписанные главами родов. Причём не все письма электронные, перехваченные благодаря взлому почтовых серверов. Одно было вполне себе реальным, с магической печаткой рода. Правда, меня оно не касалось. Зато в нём мои «любимые» Гаврилины из Краснодарского княжества, что разменяли мой род на монету и привилегии здесь, в столице, а ещё попутно получили больше контроля над Грачевскими, обсуждали возможность устранения моего брата Владимира, единственного из известных членов рода на момент написания письма. Составили его, если верить дате, сразу после освобождения брата из подземелий Дворца Псиоников.

Каждый из тех, кто стал жертвой моего варварского и порочащего графскую честь нападения, был не лучше и не хуже Гаврилиных. Я давно знал, что у меня много врагов. Но судьба меня с ними особо не сталкивала, за редким исключением.

Основные, можно сказать, силы моих врагов располагались в двух местах: Краснодарском княжестве или же здесь, в столице. Сутки я и Бортников ловили гадов. Подгадывали момент, захватывали. Я вырубал их своим ядом, что парализовал не хуже нейротоксина, цеплял ошейники, и мы сбегали. На глаза старались не попадаться. В крайнем случае вырубали стражников, что окружали высокородных персон. И хоть они мои враги, но черту я не переходил. Все пленники живы, накормлены и даже не побиты.

В Кремле сейчас много разговоров обо мне идёт. И все они нехорошие… В основном требуют найти, арестовать, четвертовать, сжечь мозги псиониками и всё в таком духе. Но вот какое дело… А за что меня арестовывать? Ну, письма я написал. Это косвенная улика. Ну, может, где и заметили, как похищают людей, и смогли связать меня и Бортникова, который, к слову, после откровенной беседы о целях данной операции и моих целях на будущее предварительно принял моё предложение и присоединился в качестве союзника в грядущей войне родов. А ей — быть. Не захотят со мной воевать — так я сам её объявлю. С таким количеством доказательств посягательства на жизнь и честь моего рода я в своём праве. И они теперь тоже. Но это если сумеют доказать мою причастность к похищениям.

В общем, чего уж говорить… Я пошёл ва-банк. И собираюсь хорошенько встряхнуть этих засранцев, которые долго, очень долго безнаказанно говорили о моём роде нехорошие слова и, что ещё хуже, делали вещи, подрывающие саму возможность нашего существования.

С кем-то мы издавна имели конфликты. Кто-то решил, подобно стервятнику, броситься на наш род после того, как его едва не «отменили» решением Стефании. Подобная наглость и дерзость… Впрочем, не мне сейчас об этом говорить. Но, хочу заметить, я не дурак. Романовых, равно как и их кровных родичей в других родах, я не трогал. Те, кто решают судьбу империи, могут иметь ко мне бесконечно много претензий, но реальных оснований для того, чтобы назвать изменником, нет. А если и придумают чего-нибудь, то им придётся пойти на Капонарию. А там, с имеющейся у меня доказательной базой и союзниками, ещё попробуй определи, на чьей стороне правда. Решать там всё будут члены Большого совета империи, состоящего из всех боярских родов. И со многими у меня контакт налажен.

Я ждал полуночи, чтобы отправить очередное послание через Фому и встретиться с Зубовым. Он, к моему счастью, всё ещё поддерживал меня, несмотря на всё то безобразие, что я устроил. Поэтому мне нужно было с ним побеседовать.

Романов Константин, хоть и с ним мне хотелось пообщаться с глазу на глаз, был слишком неуловим и опасен. И с того момента, как я начал действовать, ни любовью, ни уважением он ко мне не воспылал.

— Фома, давай, — кивнул я в сторону конвертов, что предназначались известным мне главам Тайного совета.

Они довольно неплохо шифруются, но я знаю имена и личности большой части этих удивительных, властных и уважаемых людей, что, так или иначе, выходят из рода Романовых. Письма отправились ко всем из известных, кроме Зубова. С ним я поговорю тет-а-тет, как только Фома передаст конверты всем членам совета, о которых я ему рассказывал. К слову, вполне возможно, что все они сейчас сидят в Кремле, отчего моему капитану долго бегать не придётся.

К часу ночи пушистый вернулся.

— Ну что, капитан, все весточки отправил?

— Пи-пи.

— Перехватил их, уезжающих из Кремля?

— Пи. Пи-пи-пи…

— Ну, заметили и заметили. Не убили главное. Ты у нас парень шустрый, верно?

— Пи! — с самодовольной улыбкой плюхнулся на стол Фома и достал шоколадку, чтобы подкрепиться.

Ладно, пора дело сделать. Я достал телефон и включил его, не переживая за то, что вскоре его могут засечь спецы из разведки. Набрал министра обороны и стал ждать ответа. Бортников, вообще, много номеров знает по всей империи. Полезный помощник даже в таком вот деле.

— Слушаю.

— Константин Сергеевич, здравствуйте. Это Берестьев Максим.

— Который Краст?

— Он самый, — подтвердил я, прекращая все эти игры.

— И что ты хочешь, врунишка-похититель?

— Встречи.

— Полиции сдавайся. А там, быть может, и встретимся, — предложил он мне «выход».

— В своё время непременно так и поступлю. Как только узнаю, что я в розыске. Почему-то до сих пор не слышал, чтобы я что-то нарушил. Ну и давайте не будем юлить. Вы человек серьёзный, занятой, только с Тайного совета освободились. У меня тоже дел невпроворот. Но из всех них самое важное — это с вами пообщаться и объясниться. Также хочу раскрыть кое-какую информацию, которая, как я надеюсь, сможет легко разрешить возникший кризис недопонимания. Война и раскол не нужны ни мне, ни империи. Я патриот до мозга костей, и если вы мне после нашей встречи скажите сдаваться, то я так и сделаю. Вашему мнению я доверяю, ваше слово я уважаю, — заявил я, и долгое молчание воцарилось по ту сторону телефона.

— Где ты, — наконец спросил он, давая понять, что встреча всё-таки состоится.

— В Москве. Рядом с вашим домом. Жду, — посмотрел я на большой круглый стол из массивного дерева и заставленные коробками пыльные полки, — пока вы приедете.

— Конкретнее?

— Рядом с винным погребом, в комнате для настольных игр. О, любите игру «Изломы и Драконы»?

— Ах ты сволочь… Кто тебе разрешил там шастать?

— У вас богатая коллекция. И когда только время находите?

— А я его и не нахожу. Только коллекционирую. Ладно… Сиди там, не вылазь. Скоро буду.

Я по привычке уничтожил телефон и только после этого вспомнил, что больше в этом смысла не было. Ну и ладно. Зато разведка теперь знает, что я в доме главнокомандующего и что у меня с ним вскоре состоится встреча. А ещё они хрен внутрь без его разрешения попадут, что упрощает мне дело с побегом.

Ждать долго не пришлось. Ночь, кортеж, да и Зубов явно спешил. Уже через пятнадцать минут открылась дверь и внутрь вошли два бойца и сам Константин Сергеевич.

— Один? Ребятки проверят всё, чтобы ты глупостей не наделал, ладно?

— Я с хомяком, Ваше Сиятельство. Он меня отсюда унесёт, когда закончим.

— А друг твой новый где? — озирался Зубов по сторонам, смотря, все ли дорогие настолки на своём месте.

— У меня много друзей. Какой именно? — уточнил я, пожав плечами, поднялся со стула и показал, что без оружия.

Хотя я сам по себе оружие…

— Бортников, что за каким-то… Ладно. Его как раз можно понять. Ты ему жизнь спас и даже больше… Его честь. Девки бы погибли там, не будь тебя.

— Я просто делал то, что необходимо. Не надо превращать это в фарс. И коли позволите, я сам расскажу вам всё. И если у вас останутся вопросы, спрашивайте. Отвечу на всё, что разрешено Законом Рода.

— Говорят, ваши Законы одни из самых суровых, что только есть…

— Так и есть. К слову, они же и запрещают мне безумствовать, сеять хаос и разрушения, убивая всех налево и направо в своём доме. И под домом здесь стоит понимать империю.

— То есть… Все похищенные живы?