– Слушаюсь, господин генерал. Докладываю: главной целью моего вояжа было определить степень заинтересованности европейских и американских ученых-биологов в разработке «живого» оружия. Было очень важным узнать предпочтения ведущих биологов с тем, чтобы выбрать для своих исследований биологический носитель. В отличие от артиллерийских снарядов, бактериологическое оружие не способно мгновенно убивать живую силу, зато оно без шума поражает человеческий организм, принося противнику медленную и мучительную смерть. Для этого оружия не нужны какие-то особенные снаряды и бомбы, можно заражать вполне мирные вещи – одежду, пищевые продукты и напитки, можно распылять бактерии с воздуха. Даже если первая атака не будет массированной, – все равно бактерии будут размножаться и поражать цели…
– Оставьте общие слова, майор, – перебил Хондзё. – Нам нужна конкретика! Какие выводы вы сделали по итогам своей командировки?
– Слушаюсь! Конец девятнадцатого века ознаменовался огромным прорывом в мировой медицине. К 1894 году просвещенный мир уже знал об инфекционном генезе заболеваний. Но не все возбудители были найдены. Именно тогда чума, бушевавшая в Китае, перемахнула границу британской колонии Гонконга. С целью выявления возбудителя в эпицентр эпидемии прибыл наш соотечественник, японский микробиолог Сибасабуро Китасато – на тот момент видный ученый с мировым именем. Вскоре Китасато объявил об открытии возбудителя чумы, была найдена и вакцина от этого самого страшного заболевания.
Сделав паузу, Сиро Исии продемонстрировал собравшимся портрет видного ученого, с сожалением отметив, что все его попытки привлечь Китасато к своим исследованиям не увенчались успехом: тот и слышать не желал о военном использовании биоагентов.
– Исследовательские лаборатории возникли по всему миру, в том числе и в России, на базе Императорского Института экспериментальной медицины, – продолжал Исии. – С вашего позволения, начну с России. Если в Европе почти все такие лаборатории были частными и интенсивно обменивались между собой результатами исследований, то русские поставили дело на государственный уровень. Принц Ольденбургский[22], используя свое влияние при дворе, добился перевода Института Экспериментальной медицины на военное положение. Для этой цели был выбран один из фортов Кронштадта. Еще в 1897 году там поселились военные медики. Официальной целью существования лаборатории были разработка противочумных препаратов и производство уже известных вакцин. Продукция лаборатории – вакцина Хавкина и сыворотка Йерсена – поставлялась по всей России и за ее пределы.
Форт охранялся жандармерией, там действовала строгая система карантинов и увольнений в город. Были приняты самые последние разработки мер предосторожности. Даже технологии переработки и уничтожения отходов мало отличались от нынешних: спецодежда, маски, перчатки, система вентиляции, дезинфекции и стерилизации. Лаборатория была рассчитана на тридцать врачей и несколько десятков человек обслуживающего персонала. После свержения в России царского режима чины военного министерства попытались увезти от большевиков культуры холеры и чумы, но часть лабораторий новые власти все же отбили. В Красной армии было создано Военно-химическое управление. И хотя Советы подписали конвенцию Лиги наций о запрете биологического оружия, но разработок в этой области не прекратили, ограничившись введением особой секретности. Декларировались эти разработки как ответ на агрессивные устремления империалистического блока.
– Хочу обратить ваше внимание на факт вспышки эпидемии чумы во Владивостоке, господин генерал, – продолжал Исии. – Это случилось во время пребывания в Приморье японского экспедиционного корпуса. Еще в то время наши медики отмечали, что эпидемия носила странный характер. Несмотря на легочную форму, болезнь очень слабо передавалась от одного человека к другому. Было много случаев выздоровления, а у значительного числа зараженных болезнь вообще протекала в ослабленной форме.
Доктор Койдо прямо указывал командованию, что эпидемия носила искусственный характер. Стоило локализовать один очаг, как в совершенно другом районе города находили подброшенный кем-то зачумленный труп китайца. Известны случаи заражения через вещи, найденные в брошенных рыбацких шхунах. Поскольку клиническая и эпидемиологическая картина была японским врачам совершенно не понятна, они дали рекомендации командованию об эвакуации войск. А вот части Красной армии в тот период времени чумы совершенно не боялась. Достоверные случаи заражения бойцов и командиров в годы Гражданской войны не зарегистрированы. А о русских врачах, победителях смертельной болезни, ходили легенды: стоило им прибыть в неблагополучный по чуме район, как эпидемия тут же стихала. Может быть, они знали, от чего и как нужно лечить?
Генерал Сигэру Хондзё откашлялся и протестующе поднял:
– Избавьте нас от ненужных подробностей! Почти все, о чем вы нам тут рассказываете, широко известно. Лучше скажите: удалось ли вам, майор, прояснить эту загадку?
– Должен признаться, господин генерал, что никаких сведений о военных приготовлениях большевиков в плане биологической войны мне узнать не удалось: русские всегда были крайне подозрительными. Однако, учитывая то, что масштабы исследований в Советской России не вышли за рамки дореволюционных, можно сделать вывод о том, что никаких научных прорывов у них нет, не было и быть не могло.
– С большевиками все понятно, – подал голос начальник 1-го стратегического управления Генерального штаба японской армии полковник Сузуки Еримичи. – А что удалось выяснить в Европе? Только покороче, майор! Самую суть!
– Мне удалось познакомиться с крупными европейскими бактериологами Мадсеном, Бордэ, Пфейффером и Канноном, господин полковник! – поклонился в сторону Сузуки военврач. – Из общения с ними я уяснил, что главными проблемами биологического оружия эксперты считают средства его доставки на территорию противника и высокую вероятность эффекта бумеранга. Пфейффер, например, считал возможным распространение патогенных бактерий на территории противника с помощью гранат и шрапнели. Каннон признавал осуществимым мероприятием заражение микробами почвы и уничтожение урожая. Бордэ считал идеальным «агентом» для бактериологической войны микроб мальтийской лихорадки – возбудителя бруцеллеза. В европейских лабораториях мне удалось увидеть две принципиально различающиеся конструкции биологических бомб – итальянскую конструкцию Феррети и германское изделие Клотца. Первая была довольно сложной химической бомбой, внутри которой был помещен сосуд с питательной средой и микробами. В головной части был аппарат с кислородом, непосредственно соединенный с сосудом. Кислород непрерывно подавался в питательную среду и поддерживал жизнь микроорганизмов. Бомба сохраняла свою эффективность в течение тридцати шести часов с момента ее снаряжения. По замыслу разработчиков, такая бомба, сброшенная с аэроплана, распространяла при взрыве миллионы микробов, рассеивающихся на большое расстояние и долгое время сохраняющих способность массового заражения. А основой бактериальной бомбы германского типа был резервуар, наполненный культурами бактерий. Его сбрасывали на парашюте. Над землей резервуар автоматически раскрывался, и его содержимое высвобождалось. Феррети и Клотц говорили мне об этих бомбах как об уже существующих…
Изредка заглядывая в свои записи, Сиро Исии говорил еще около получаса. Он расхаживал по залу, оживленно жестикулируя. Больше его никто не прерывал.
– И вот мое мнение, господин генерал и господа офицеры. Совершенно очевидны две вещи. Первая: на одном самурайском духе и обычных вооружениях затяжную войну против западных держав нам не выиграть! Второе: если Япония срочно не начнет фундаментальные исследования в этом направлении, она может опоздать, и другие страны нас опередят. И, наконец, третье: густонаселенная Европа панически боится чумы, и никаких серьезных исследований для ее использования в военных целях там не ведется. Не ведется серьезных научных работ противочумного профиля и в Советском Союзе. И поэтому нам необходимо все свои силы и ресурсы бросить на разработку именно «чумового оружия». Япония бедна природными ресурсами, и чтобы уравнять шансы и получить преимущество в войне с индустриально развитыми странами, ей необходимо дешевое, но мощное оружие. И это – чума!
