Такие погремушки тут не помешали бы. Но вот что такое пирамидон, Сергей Лазо никак понять не мог. Терялись в догадках и Зиновий Метелица, и Георгий Богомягков, и Фрол Балябин, которым Лазо показал эту телеграмму. Все трое сошлись лишь на том, что головная боль – это явно Семенов, и есаула в самом ближайшем будущем ждет большой и неприятный сюрприз.

К тому же небо, до того ясное до прозрачности, к вечеру стало затягивать хмарью. Если бы Сергей Лазо был синоптиком, он бы сказал, что сейчас, сменяя область высокого давления, из Арктики на юг движется холодный циклон, несущий с собой большие массы снега и ураганный ветер.

– Будет буран, – в один голос заявляли аргунцы, родившиеся и выросшие в этих местах.

И уроженец теплой Бессарабии Сергей Лазо был склонен им верить.

В этих краях зимняя непогода могла затянуться и на день, и на два, и, даже на неделю. Насчет окопавшихся на перевале читинцев Лазо не беспокоился. Еще готовясь к обороне, они соорудили снабженные чугунными печками и обложенные камнями полуземлянки, где могли пересидеть буйство стихии. А вот семеновскому сброду, не имеющему таких укрытий, придется нелегко. И, скорее всего, есаул на время непогоды оттянет своих людей к ближайшему жилью на южном склоне Нерчинского хребта – станционному поселку Харанор. Этот буран даст красногвардейцам дополнительный выигрыш во времени и позволит дополнительно, хоть и ненадолго, сдержать Семенова на перевале.

К тому же из поездки к читинцам Сергей Лазо привез четверых пленных: двух монголов, одного горбоносого румына и одного китайца. Для пущего психологического эффекта допрашивали пленных при всем честном народе, чтобы аргунцы и постепенно подходящие добровольцы знали, что за люди идут освобождать их от советской власти, и что они несут на забайкальскую землю. Румына Лазо допрашивал лично – как-никак сосед и почти родственник. К тому же молдавский язык был очень похож на румынский. А среди казаков немало тех, кто хорошо знали монгольский и китайский, ведь граница – вот она. С соседями по ту сторону государева рубежа тут когда торговали, а когда и резались насмерть.

Поговорили… Пленные подтвердили сведения и о японском отряде с артиллерией, и о том, что войско Семенова состоит в основном из инородцев, а русских, и особенно казаков, в нем очень мало.

Когда импровизированный допрос-митинг закончился, пленные по требованию казаков по совокупности их преступлений были приговорены к виселице. Монголы и китаец приняли приговор спокойно. Они и у себя на родине были преступниками, которых в случае поимки там ждало кое-что похуже обычной веревочной петли. Китайское правосудие оно изощренное – может придумать такое наказание, что белому человеку и на голову не налезет.

А вот румын – тот ползал у Лазо в ногах, умоляя простить его и позволить искупить вину кровью. Но судьи, в роли которых выступили все аргунцы, были непреклонны. И вскоре все четверо уже раскачивались на ближайшем дереве.

– Товарищи, – сказал Лазо столпившимся вокруг него казакам, когда экзекуция была закончена, – как видите, никакая это не гражданская война, а самая что ни на есть неприкрытая иностранная агрессия против нашей страны и молодой советской власти. Эти люди идут на нашу землю не для того, чтобы бороться за те свободы, которые обещают, и не ради счастливой жизни для казаков и рабочих. Они идут грабить и убивать. Поэтому не может быть им никакой пощады! Запомните это сами и передайте другим. Или мы победим, или на нашей земле с благословения заморских хозяев господина Семенова воцарится самый настоящий ад.

30 января 1918 года. Баку. Бакинский комитет РСДРП

Председатель Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов Степан Георгиевич Шаумян

Получив вчера депешу из Петрограда, я внимательно ее изучил, но толком ничего не понял. Ясно было только то, что Председатель Совнаркома товарищ Сталин, с которым я был знаком еще с 1904 года, не очень доволен происходящими в Баку событиями. В депеше было написано, что в Баку по железной дороге направлен батальон регулярной Красной Гвардии из состава корпуса товарища Бережного, а также группа ответственных товарищей, которые должны помочь нам установить в городе и в его окрестностях Советскую власть. Вот так вот, ни больше, ни меньше – установить Советскую власть!

Но ведь Советская власть в Баку уже была нами установлена еще в октябре прошлого года, сразу же после отставки Керенского и формирование в Петрограде правительства большевиков! Как прикажете тогда понимать сие послание?! А уже в декабре того же года мы приступили и к формированию своей, бакинской, Красной Гвардии! Правда, формирование идет с трудом: нам не хватает оружия и командиров с боевым опытом. Но все-таки процесс сдвинулся с мертвой точки. Еще немного, и бакинский Совет будет иметь в своем распоряжении вооруженную силу, которая в случае необходимости встанет на защиту новой власти.

И что же теперь получается? И власть у нас в Баку не совсем советская, и Красная Гвардия ненастоящая?!

Я долго не мог успокоиться и все ломал голову над тем, что послужило причиной отправки мне подобной телеграммы. Ведь я хорошо знаю товарища Сталина, и он никогда ничего не делает просто так.

Я, конечно, не обольщаюсь и не считаю, что все у нас здесь идет хорошо. Надо прямо смотреть правде в глаза, и тогда придется признать, что политическая ситуация у нас в Баку очень сложная.

Взять, к примеру, наш Совет. Действительно, Совет у нас в Баку своеобразный. В нем заседают представители не только большевиков, но и левых эсеров, меньшевиков, дашнаков и мусаватистов. Есть даже депутаты от старообрядцев-молокан, для которых социалистические лозунги – настоящая китайская грамота. И очень часто на заседаниях Совета вспыхивают межпартийные и межнациональные ссоры и дрязги, и в такой обстановке Совету бывает трудно принять какое-либо согласованное решение.

К тому же надо признаться, что полной монополии на власть в Баку у Совета нет. Существует еще и некий «Комитет общественной безопасности», который образовали представители некоторых левых партий, покинувшие наш Совет. А если вспомнить еще о городской Думе и Исполнительном комитете общественных организаций, доставшихся нам от Временного правительства, а также о фабричных, военных, флотских и прочих советах и комитетах, которые выносят решения, абсолютно не заботясь о том, будут ли они хоть кем-нибудь выполнены, то и вообще получается полный бардак…

Вздохнув, я подошел к окну и выглянул на улицу. По Меркурьевской протарахтело авто, а вслед за ним пробрел навьюченный тюками верблюд, которого вел седобородый старик в лохматой папахе и дырявой чухе-черкеске.

Вот он, Баку – город наполовину европейский, наполовину азиатский. Легко им там, в Петрограде, сидеть и давать указания, разъясняя нам, как себя вести. А попробовали бы они тут провести какое-либо решение, которое устраивало бы всех!

А что касается Красной Гвардии, то она, хотя и фактически еще только формируется, но вступают в нее в основном пролетарии, рабочие бакинских нефтепромыслов, которые плохо обучены и вооружены, но готовы насмерть сражаться с врагами революции. Если же учесть, что в городе стихийно стали возникать армянские и азербайджанские вооруженные формирования, то ситуация начинает напоминать бочку с порохом…

В общем, случись чего, с теми, кто попытается поднять в городе вооруженный мятеж, справиться будет нелегко. Рассчитывать же на войска Кавказского фронта было бы просто смешно, ведь те фактически прекратили боевые действия и больше думают о том, как бы им быстрее «самодемобилизоваться». У солдат, уже не считающих себя солдатами, местные националисты где скупают, а где открыто отбирают оружие. В результате возникло множество вооруженных банд (иначе я их назвать не могу) которые под революционными лозунгами занимаются грабежом мирного населения. А по Баку бесцельно слоняются группы солдат Кавказского фронта и матросов Каспийской флотилии. Эти анархиствующие «товарищи» плюют на все городские власти вместе взятые и требуют хлеба и мест в поездах и на пароходах, чтобы побыстрее уехать из Баку в Россию.