Я улыбнулась и промолчала. Мне было всё равно ее не переубедить.

Меня волновала совсем другая проблема. Я понимала, что вдвоем с Рут нам будет непросто управляться с чайной. Даже если она напечет пирогов на целый день еще утром, те дела, что она сейчас делает по хозяйству, всё равно потребуют ее участия. Покупка продуктов на рынке, приготовление обеда и ужина, стирка. А это означало, что помочь мне в торговом зале она никак не сможет, и мне придется управляться там одной. А нанять еще одну служанку мне пока было не по средствам.

Поэтому я решила, что наша чайная будет работать только до пяти часов вечера — именно в это время закрывалось ателье мадам Ларкинс. Да и на улице вечером становилось темно, а весь народ разбредался по домам или по шумным тавернам, где можно было перехватить кружечку крепкого напитка и побаловать себя сытным ужином.

Мы открылись в десять часов утра. Мы с Армель вышли на крыльцо и стали заводить беседы с каждым, кто проходил мимо. Над дверью уже висела красивая вывеска (за нее с нс взяли три серебряных монеты!), а в витрине были выставлены бочонок с медом, пучки сушеных трав, из которых мы делали чаи, лукошки с ягодами и румяные пироги.

Всё это смотрелось очень красиво, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы заинтересовать прохожих. До обеда к нам заглянули только пять пожилых дам. Мне показалось, они зашли исключительно из любопытства. И почти все они ограничились чаем и мёдом. Пирог с картошкой так никто и не заказал.

После обеда дела пошли чуть лучше — к нам стали заходить многие из тех, кто выходили с примерки от мадам Ларкинс. И вот они — уставшие, страдающие от жажды и голода — уже не стали отказываться от пирогов. И я пошла на хитрость — я стала предлагать пирожковую тарелку (наподобие сырной или мясной, какие подавались в наших ресторанах). И именно так, в числе прочих, я клала на блюдо и кусочки пирогов с картошкой. И это дало результат!

Ни один из таких кусочков не остался на тарелке. А несколько посетительниц особо спросили меня именно про этот пирог, заинтересовавшись его начинкой. Я решила сказать, что это особый сорт картофеля («съедобный, мадам!»), который нам присылают из-за границы. Если хотя бы кто-то из них расскажет об этом своим родным и знакомым, то, может быть, у нас появятся новые посетители, которые придут уже специально для того, чтобы попробовать эту диковинку.

Когда в пять часов вечера я закрыла двери, то чувствовала себя выжатой словно лимон. Давно я столько не стояла на ногах. А малышка Армель, которая тоже почти весь день провела в зале, и вовсе уснула за одним из столов.

Выручка оказалась весьма скромной, но ведь это был только первый день работы. Но Рут порадовалась и этим монетам. Похоже, она вообще не ожидала, что у нас будут посетители.

— А месье Краузе так и не спустился к нам сегодня, — грустно сказала я.

Я понимала, что для него это будет не просто. Как бы мы ни старались, нынешняя чайная не будет на сто процентов похожа на ту, которая была раньше. И сравнивая их, он будет каждый раз находить повод для недовольства и критики.

— Не думайте вы об этом, мадемуазель, — отмахнулась Рут. — Этот старый ворчун всегда найдет, к чему прицепиться, и только распугает всех посетителей

Я хотела помочь ей вымыть посуду, но она сказала, что справится с этим сама. И я, отнеся Армель в кровать, отправилась в лавку магических товаров месье Рикардо, которая работала до позднего вечера.

Я намеревалась узнать у него хоть что-нибудь про Орден Орла. На случай если однажды граф Кэррингтон снова заведет разговор на эту тему, я хотела быть к нему готова.

Когда я пришла в лавку, месье Рикардо был занят покупателем, а потому я встала чуть в стороне и принялась разглядывать выставленные в витрине товары. Ассортимент книг был значительно пополнен с моего предыдущего визита, но среди фолиантов по-прежнему не было того, который интересовал меня особенно. Я скользнула взглядом по полкам с сушеными травами и небольшими котелками для приготовления зелий.

Покупатель выбирал амулет, и месье Рикардо выкладывал на прилавок то одну бархатную подушку с несколькими такими предметами, то другую.

— Обратите внимание, месье, вот на эту вещицу — это амулет, позволяющий сохранять голову трезвой в любой ситуации. Если вы бываете невоздержанны в крепких напитках, то он вам просто необходим!

— Я не имею привычки пить, месье! — ворчливо откликнулся посетитель. — И уж на такую ерунду я точно не намерен тратить деньги.

— Простите, сударь. Тогда, быть может, вам покажется любопытным амулет, приносящий успех в торговых делах?

Покупатель обиделся еще больше:

— Месье, разве я похож на торговца?

— Великодушно прошу меня простить, — расшаркался хозяин. — Тогда, быть может, амулет мужской силы?

Тут он вспомнил, что в лавке находится дама, и заметно смутился. И посетитель тоже чуть понизил голос, когда ответил:

— Да, пожалуй, я его возьму.

Я отвернулась, чтобы его не смущать, и только когда на двери звякнул колокольчик, что известил об его уходе, я снова подошла к прилавку.

— Рад приветствовать вас, мадемуазель! — поклонился мне хозяин. — Что привело вас ко мне на этот раз?

— Я хотела бы почитать что-нибудь об Ордене Орла, — сказала я. — Это же магический орден?

— Да, — подтвердил он, — в какой-то степени магический. Этот орден объединяет магов-менталистов, которые действуют во имя одной великой цели. Но, к сожалению, никаких книг про этот орден вы не найдете не только у меня в лавке, но и во всём городе. Это тайная организация, и все ее дела покрыты завесой молчания.

— Какой же он тайный, если о нём знают все? — удивилась я.

— О, мадемуазель, мы знаем, что он существует, примерно понимаем, чем он занимается, но нет и не должно быть ни единого доказательства его реальных дел.

— Не понимаю вас, сударь, — честно призналась я.

А он широко улыбнулся:

— Зачем вам наполнять вашу прелестную головку всей этой информацией, мадемуазель? Этот орден — игра мужчин.

— И всё-таки я хотела бы знать! — я решила настоять на своем.

Интересно, зачем граф Кэррингтон спросил меня об этом ордене? Изначально был уверен, что я ничего не могу о нём знать и хотел поставить меня на место?

— Ну, что же, извольте!

Месье Рикардо вышел из-за прилавка и пододвинул ко мне высокий деревянный стул.

— Присаживайтесь, мадемуазель! Только подождите, я смахну с него пыль. В двух словах про этот орден и не расскажешь, — он вернулся за прилавок и тоже сел. — Разумеется, вы знаете, мадемуазель, что когда-то Терезия и Арвитания были единой страной?

Я кивнула, хотя не имела об этом ни малейшего понятия. Если для местных жителей этот факт был общеизвестным, то почему бы мне с ним не согласиться?

— Но несколько веков назад один из наших королей, Сигезмунд Восьмой, умер, не оставив наследников мужского пола. За престол развернулась нешуточная борьба между мужьями двух его дочерей. И поскольку ни тот, ни другой уступать не хотели, страна разделилась на две части. С тех пор мы непрерывно враждуем с арвитанцами.

Я старалась запомнить каждое его слово на случай, если еще какой-нибудь разговор в светском обществе зайдет на исторические темы.

— Между нами было уже несколько войн, последняя из которых закончилась для Терезии потерей крупной провинцией Деланж. Она была передана Арвитании по мирному договору, заключенному в Лабароше, в обмен на несколько сундуков золота и большой обоз с продовольствием. Наша страна тогда была обескровлена войной, и народ сильно голодал. И вот с тех самых пор мы не оставляем попыток вернуть себе свою территорию.

— Вернуть? — переспросила я. — Но мы же сами согласились на ее передачу и получили в обмен мир, золото и еду. Разве не так?

Месье Рикардо вздохнул и не сразу продолжил свой рассказ.

— С одной стороны, вы правы, мадемуазель. Но с другой…