– Блины здесь суперские, – сказал Андрей. – Рекомендую. И джем к ним можно взять, он вон там стоит, рядом с хлебом.

– Разрешишь угостить? – Стас по-дружески толкнул Андрея плечом.

– Кого? Меня? – опешил парень. – Не нужно.

– Ну а девушку твою?

– Катюху-то? Не-а.

Стас решил больше не делать попыток стать своим в доску. Все-таки полиция, а не сосед из общежития.

– Ну если так, то порекомендуй что-нибудь нормальное, – попросил он Андрея. – Суп вот – он как?

– Суп как суп, – пожал плечами Андрей. – А вот тефтельки они делают знатные. Я часто в общагу их беру, на ужин в микроволновку закину, и все. Кофе не покупайте, он здесь дерьмовый. Слушайте, а ничего, что я не один пришел?

– Ничего страшного, – успокоил его Стас.

Набрав полные подносы, они вернулись к Кате. Из всего, что купил Андрей, она взяла себе только блины и чай.

– Ткачук звонила, – сообщила она. – Сказала, чтобы мы были.

– А номера телефонов она откуда знает? – брезгливо поморщился Андрей. – Ты ей дала?

– Твой она не знает, она же мне звонила.

– А, ну да, – понял Андрей свою оплошность.

– Что-то важное? – спросил Стас.

– Совсем не важное, но нам скоро надо уходить.

Запланированная Стасом Крячко встреча с самого начала пошла не по плану. Сначала Андрей явился с подругой, а теперь им нужно было срочно куда-то уходить. Казалось, ребята не поняли, с кем имеют дело. Или поняли, но поставили свои дела выше.

– Ну если ваши таинственные дела не такие уж и важные, то сначала придется уделить время мне, – четко обозначил Стас свою позицию.

Андрей чуть не подавился своей любимой тефтелькой.

– Вы че? – вылупился он на Стаса. – Эта Ткачук больная на всю голову! Не верите? Так поговорите с кем угодно, они вам расскажут.

– Она реально придурочная, – подтвердила Катя. – Вся общага от нее плачет.

– Были бы деньги, я бы свалил оттуда, – с сожалением произнес Андрей. – Ну хоть Соньке в этом повезло.

– Ты совсем уже, да? – Катя с недоумением взглянула на парня. – Она там как в раю, думаешь? После всего, что было?

– С милым в их шалаше рая тоже не получилось, – ответил ей Андрей. – И я не виноват в том, что он умер.

Оба замолчали. Повисла напряженная тишина. В зале рассмеялась какая-то девушка, и ее смех прозвучал очень некстати. Андрей помедлил и все-таки вернулся к еде.

– А знаешь, я не пойду.

Катя откинулась на спинку стула и с вызовом посмотрела на Андрея.

– Ты серьезно? – с набитым ртом спросил он.

– Ага-а, – протянула девушка. – Пусть подавится. Зачем мы ей, как думаешь? Снова зло сорвать, ни для чего больше. Ты можешь вспомнить, когда сделал что-то не так? Ну, не считая того случая на первом курсе, конечно.

– Да все я делаю нормально…

– Вот и я о том же. Если еще раз наедет, то напишу жалобу. Имею право.

Стас преспокойно доел, отставил тарелку и занялся компотом. Кем бы ни была не известная ему Ткачук, он уже ее побаивался.

– В любом случае не стоит терять время, – напомнил он о себе. – Я хотел поговорить с вами о Саше Мальцеве. Каким он был, о чем думал, о чем мечтал и чего опасался. Не нужно рассказывать все. Но что-то наверняка запомнилось больше остального, верно?

Андрей, как и Катя, перестал есть. Он сел, ровно и внимательно посмотрел на Стаса.

– А зачем вам это? – неожиданно спросил он.

– Расследование обстоятельств его смерти было проведено с нарушениями, – пояснил Крячко. – Возможно, следствие упустило что-то важное.

– Я знаю, когда так говорят, – заявила Катя. – Когда причина смерти названа ошибочно. Или всплыли какие-то новые обстоятельства. Я права?

Стас решил, что друзья Мальцева имеют право знать правду.

– В общем-то да, Катя. Вы правы. Но забегать вперед и делать какие-то выводы очень не советую. И попрошу вас обоих не трепаться об этом на каждом углу.

Послышался звук бьющегося стекла, и все, кто был в кафе, машинально повернули головы в сторону кассы.

– Следствие упустило… Что там упускать-то? – усмехнулась Катя. – Парень из обеспеченной семьи решил свести счеты с жизнью, что и сделал в таком красивом месте. Или нет?

– А он мог?

– Что «мог»? – не поняла Катя.

– Вы вспоминаете о нем так, будто бы суицид в его случае – дело обычное.

– Да нет. Просто он же принимал антидепрессанты. Значит, изначально его психика была не в порядке. Но мы ничего такого за ним не замечали. Никакой подавленности, заторможенности или чего там еще бывает на фоне терапии, не было. Но Сашка всегда был надломленным. Странно, я думала, что дети из обеспеченных семей совсем другие. Избалованные, надменные. Сашка был не таким.

Стас промолчал. Андрей пожевал губами, взял кусочек хлеба, размял в пальцах.

– Я, когда его нашел… – произнес он.

Хлеб осыпался на его джинсы, а Андрей собирал упавшие крошки и снова слеплял их друг с другом.

– И ведь случайно увидел. Камыши, в которых он лежал, плохо видны от входа в дом, они как бы немного за углом, до них надо дойти. Я решил прогуляться вокруг дома. Ну и увидел ноги на берегу. Сашкины ноги. То есть туловище у него в воде, а ноги на суше. У меня все внутри отвалилось. Позвал его, а он молчит. Тогда меня прям в жар бросило. В тот момент меньше всего я думал о том, что он покончил с собой. Первая мысль: упал лицом в воду, почему-то не может выбраться. Значит, надо помочь! Других мыслей не было. Я потащил его за ноги из камышей, поскользнулся на траве и сам прямо на жопу упал. А Сашка как кукла, не помогает мне. Тяжелым оказался. Никакой реакции, ноль сопротивления. И тут крик. Помните женщину, у которой ребенок всегда куда-то залезал? То лодку на воду спихнет, то на дереве сидит?

– Да, помню, конечно, – кивнул Стас. – Забавный малыш у нее.

– Вот она сразу ко мне и кинулась, а сама кричит кому-то, зовет. Под мышками меня обхватила и оттащила подальше. А я все смотрю на Сашку, а он лежит там, такой… никакой.

Крячко совсем не рассчитывал, что Андрей станет отвечать на его вопрос именно так, начав с самого тяжелого воспоминания. Досталось ему, конечно. Впрочем, как и всем, кто еще не успел уехать.

– Такой вопрос. – Стас потер кончик носа. – В последний день на базе, утром, вы оба, может, слышали что-то с улицы? Ну, знаете, может, кто-то из вас проснулся на рассвете, чтобы попить водички… Ничего необычного не заметили?

– Я нет, – удивилась Катя и посмотрела на Андрея. – А ты?

– Не, я спал. Меня, когда выпью, вообще не разбудить до самого утра.

– Стойте, – вспомнила Катя. – Я просыпалась, это точно. Рано утром, да. В районе шести утра, что-то около того. Но никуда не ходила, просто полежала немного, повтыкала в телефон. Андрюха спал рядом, храпел, как бульдозер. Сонька немного побродила по дому, но мы не разговаривали.

– Соня не выходила на улицу?

– Нет, не выходила, я бы услышала. Кажется, она пошла в туалет, а потом на кухню – там вода шумела. Еще я слышала ее голос, но что именно она сказала, было не разобрать.

– Значит, она была не одна?

– Не имею понятия. Говорю же: я не выходила из комнаты.

Ее слова подтверждали рассказ Сони. Девушка действительно не выходила на улицу, но заметила там Сашу. Позвала, не получила ответа и решила снова лечь спать.

– Больше ничего? – уточнил Крячко.

– Ничего. Шесть утра, о чем вы говорите?

– Сашка был хамелеоном, но с перекосом в светлую сторону, – проговорил Андрей. – Нас Сонька познакомила. Я еще подумал, что они странно смотрятся вместе. Она такая неяркая, а он будто бы со страницы журнала мод сошел. Мог кого-то поинтереснее выбрать.

– Это точно, – улыбнулась Катя. – Но лично я Сашку за это и уважала. За независимость мышления. И про хамелеона верно подмечено. Иногда долго присматриваешься к человеку и все равно не видишь, какой он на самом деле. Вот Сашка «прятался» очень долго. Ну а что вы хотите? – Девушка иронично улыбнулась и погладила рукава своего свитера. – Копеечные шмотки у нас тогда были, но этот свитер у меня любимый. Я в нем из дома уехала, ношу его уже несколько лет, а он все равно хорошо выглядит.