Гнедова взглянула на столик.

– Попробуйте кофе, – равнодушным голосом сказала она. – Сергей смешивает несколько сортов, получается очень вкусно.

Ее глаза были широко раскрыты, но взгляд оставался пустым. Никаких эмоций, будто под действием успокаивающих.

– Алла Тимофеевна, вы настоятельно требовали возобновить расследование уголовного дела по факту смерти вашего сына, – вспомнил Гуров. – Есть основания думать, что кто-то желал ему смерти?

Гнедова вздрогнула и обняла себя за плечи.

– Он позвонил мне.

– Когда? – поднял голову Крячко.

– За день до того, как уехал отдыхать с друзьями. Это был его первый звонок за очень долгое время. Саша сказал, что ему нужно со мной поговорить о чем-то важном, что через неделю он вернется и все мне объяснит.

– Вы рассказали об этом следователю?

– Я попыталась. Но он, вероятно, счел это не очень важным обстоятельством. Поэтому, когда мне объявили, что сын умер в результате несчастного случая, я поняла, что моя битва еще не закончилась. Тогда я стала обращаться во все инстанции, где мне бы могли помочь. Откликнулась же только прокуратура, но и то не сразу.

– Они завалены работой, – объяснил Гуров.

– Я понимаю, – поджала губы Гнедова. – Спасибо вам.

– За что же? – удивился Гуров.

– За то, что вы сейчас здесь. Это дает мне силы.

– Вы сильная женщина.

– Нет, – покачала головой Алла Тимофеевна. – Только не здесь и не сейчас.

– Орлов вызывает, – вместо приветствия сообщил Крячко Гурову, вошедшему в кабинет.

– Сейчас?

– И сразу.

Гуров скинул куртку, сгреб в папку оставленные в беспорядке бумаги и попытался вспомнить: а не забыли ли они с Крячко что-то еще? Хотя за два дня и так много успели. Встретились с девушкой Мальцева и разбудили в ее памяти события, о которых она никому еще не рассказывала, поговорили с матерью Александра и узнали кое-какие штрихи из личной жизни семьи известных телевизионщиков. Пока что вся эта информация напоминала лишь разрозненные лоскутки, которые вряд ли удовлетворят генерал-майора. В этот раз Гуров будет с ним согласен на все сто, поскольку переделывать чужую работу всегда сложнее, чем создавать что-то свое.

Сначала Петр Николаевич выслушал доклад Крячко, а когда тот закончил, просто развел руками.

– Значит, Соня утверждает, что в день смерти Мальцев мог быть не один, – подвел он итог.

– Но это не точно, – напомнил Стас. – Видеонаблюдения на территории базы отдыха нет, об этом упоминали владельцы. Но проверить все же сто́ит. Поеду туда и поговорю с ними лично. Осмотрюсь, как говорится. Опять же – что-то, глядишь, и вспомнят. Может, видели кого-то. Может, кто-то из персонала каждое утро прогуливается по территории, это бы нам тоже помогло.

– Решил – делай. Больше эту версию проверить никак нельзя?

Пришла очередь Стаса разводить руками.

– Только если восстановить картину событий того дня, – пришел на помощь другу Гуров. – Найти всех, кто там был. Я бы помог, так быстрее дело пойдет. А то, глядишь, снег выпадет, и все – опустеет база.

– Ну а что там наша теледива? – прищурился Орлов.

– Сегодня вечером поедем к ней на работу, – доложил Гуров.

– Сама пригласила, – похвастался Крячко.

– Зачем? Не наговорилась с вами утром? – удивился Орлов.

– Наоборот, наговорила слишком много, – ответил Гуров. – И про сына рассказала. Про то, что он действительно ушел из дома, когда она привела нового друга, Юрия Таирова. Гнедова призналась, что так «заливала» горе после смерти мужа. Познакомились в стоматологической клинике, куда Гнедова пришла к нему на прием. Таиров проявил участие, а потом все пошло по классике. Сама Гнедова не стала долго думать и привела стоматолога в свой особняк, где и без него царило страшное «веселье». Саша Мальцев не мог видеть мать счастливой и ушел, благо было куда – в общежитие к своей девушке. Прожили они там недолго, всего-то сутки: Гнедова прочухалась и решила вернуть его домой. Сын заупрямился, и мать не стала давить на него, а просто сняла ему квартиру. Туда-то он и переехал со своей Соней. Примерно в то время он отказался от приема антидепрессантов. А сейчас будет маленький экскурс в… к… Ладно. Я тут на ночь почитал кое-что из области психологии и психиатрии. Причиной самоубийства Мальцева могло быть обострение его психического состояния, тем более все говорит о том, что чувствовал он себя не очень хорошо. После смерти отца и романа матери он пошел к врачу, стал принимать антидепрессанты и делал это в течение трех месяцев. А потом взял и резко бросил, после чего у него начался синдром отмены. Об этом рассказала его девушка, она как раз наблюдала изменения в его поведении в то время. Синдром отмены в очень редких случаях может пройти с минимальными негативными последствиями для человека, но таких счастливчиков крайне мало, да и то, как правило, без помощи врачей им не обойтись. Обычно после резкого отказа от препаратов человек начинает заново страдать – как физически, так и психологически, но в гораздо более серьезной степени, чем было до начала лечения. Мальцеву в чем-то повезло – его молодой организм справился без головных болей, тошноты и дрожи в руках, но вот в сознании у парня что-то сломалось. Полагаю, он снова впал в депрессию, а там уже и до петли под потолком недалеко. Способ умереть, который он выбрал, конечно, странный, но не исключено, что это было следствием молниеносного порыва, а дальше все просто – у него это получилось. Никого рядом не было, никто не остановил, не отвлек. Так сложились обстоятельства. Так что самоубийство я бы не стал исключать. На данный момент считаю это основной версией, потому что у нас других попросту нет.

Второй момент. Нам нужно точно установить, с кем мог разговаривать Мальцев утром в день своей смерти. Это то, о чем говорила девушка Мальцева. Вероятно, она не была последней, кто с ним общался.

Далее. Ищем другие причины, подтолкнувшие Мальцева к суициду. Он не был наркоманом, редко употреблял спиртное. Но мог вести тайную жизнь. Например, толкал ту же наркоту, но никто об этом не знал. Ну а что? Звездный мальчик, знакомств полно, связей тоже. Мог и подрабатывать на стороне. С кем-то схлестнулся, что-то утаил, не то сделал или сказал – и ему решили отомстить. Запугали, а он и не выдержал давления. Его мать вспомнила, что он звонил ей накануне отъезда на базу отдыха. Сказал, что хочет с ней серьезно поговорить. Подробности не озвучил. Мы бы со Стасом, Петр Николаевич, занялись друзьями Мальцева. Ну, с которыми он отдыхал. Возможно, расскажут что-то о его окружении. И тогда уже будет ясно: либо все-таки суицид, либо убийство.

– Либо несчастный случай, – добавил Крячко. – Чего так смотрите? В этой жизни все возможно. Споткнулся, потерял сознание, а тут и водичка подоспела. Синдром отмены же, верно?

Гуров сложил бумаги в стопку и постучал краешком об стол, чтобы листы легли ровно. Орлов протянул руку к папке:

– Дайте сюда. Почитаю. Так зачем Гнедова пригласила вас к себе на телеканал?

– Я попросил разрешения осмотреть кабинет ее покойного мужа, – сказал Гуров. – Тот, в котором он скончался. Иногда отец и сын могут быть очень близки, но по каким-то причинам либо тщательно скрывают это от остальных, либо ближайшее окружение в упор не видит того, что творится у них под носом. Полистать записные книжки Мальцева-старшего считаю делом нелишним. Сама Гнедова легко согласилась в этом помочь. Кабинет сейчас занимает другой человек, поэтому нам нужно будет как-то с ним договориться. Кроме того, у Мальцева есть старший брат. Он работает на телеканале «Манго». Очень хочется поговорить и с ним. Дел много, Петр Николаевич. Могу сказать только одно: в этой истории все не так однозначно, как кажется.

– Согласен, – сказал Стас и постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Гуров, время. На телевидении нас вечно ждать не будут.

– Подождут, не переломятся.

Генерал-майор внимательно посмотрел на Крячко, потом перевел взгляд на Гурова.