Проводник глядел на меня молча и озадаченно. Он снял шлем (то бишь железную шапку), высвободив копну русых сальных (видать мыться он не любил) волос, почти доходивших ему до плеч.

– С чего ты взяла, что умерла? – Спросил он.

Теперь настала моя очередь озадаченно на него уставиться. Я принялась вслух припоминать последние события в «нормальном» мире:

– Мы вошли в Воронцовские пещеры (он спросил кто это «мы», но я его не слышала), фотографировались с известняковыми сосульками… Я помню как стала рядом с одним сталагнатом (он спросил что такое сталагнат, я снова проигнорировала), а Танька меня фотографировала. Потом меня начало затягивать внутрь… Внутрь пещеры… Внутрь камня… Всё дело было в этой фигуре в форме застывшего рыцаря! Экскурсовод говорил, что какая-то ведьма обманом заманила его в пещеру и обратила в камень! Этот рыцарь – проклят! – Осенило меня. – Я дотронулась до проклятой вещи!

На рыцаря-проводника мои откровения произвели такое сильное впечатление, что он принялся расхаживать взад-вперёд, а потом скинул с себя железную рубаху (кольчугу). Воздух вокруг него засмердел по́том и плесенью. Он тоже решил поделиться своими всколыхнувшимися воспоминания и к несчастью для моего носа пристроился на траву прямо рядом со мной.

– Последнее, что я помню до того, как тебя увидел это тоже – пещера. Несколько дней я преследовал мерзкую ведьму Йохану, пока не загнал её медвежий грот. Там до меня донёсся плачь дитя. Но никакого ребёнка не была, мерзкая ведьма заморочила мой слух. Она вещала голосом малого ребёнка, просила оставить меч и следовать за ней вглубь пещеры. Меч я не оставил, но пошёл за ней. Помню ужас, охвативший меня, когда камень сомкнулся вокруг плоти, я кричал без голоса, бежал без движений. Ты, это была ты (я содрогнулась при мысли что он принял меня за ведьму, которая его замуровала заживо). Ты меня толкнула и камень начал расходиться! Ты освободила меня, дева!

Я с минуту стояла, не зная, как нужно реагировать. Первая мысль, которая меня посетила, это – облегчение. Он назвал меня девой. Это было гораздо лучше, чем ведьма. Может он передумал меня сжигать заживо или чего там он собирался. Потом до меня дошли слова «ты меня толкнула». Я толкнула известняковую скульптуру. Каменного рыцаря… Замурованного рыцаря… Я его спасла. Я его спасла?! Что же я наделала!

– А почему оказалась здесь я? – Мой язык заплетался, я приложила усилия, чтобы выговорить слова, а не завизжать на весь этот благородный Базилин, пёс его возьми.

– Я притянул тебя с собой, – ответил псих (для меня он снова стал психом).

И произнёс это так, будто объяснял, почему решил сегодня надеть именно зелёную рубашку, а не голубую.

– Зачем? – Прорычала я.

Скажи он, что в тот момент не владел собой или случайно ухватился за мою руку, боясь потерять равновесие, я бы проглотила. Может быть даже когда-нибудь простила его. Но он ответил, что сделал это вполне сознательно!

– Ты спасла меня. А не иначе как чарами это сделать было невозможно. Поэтому я решил, что ты ведьма. Я – доблестный рыцарь, охотник на ведьм, я не мог тебя оставить на воле.

Я медленно встала. Страх и жалость к себе сменился во мне волной жгучей ярости, и я с диким рыком набросилась на психа, царапая ему лицо и пиная ногами туда, докуда могла достать.

Но борьба шла недолго. Навалившись сверху он прижал мои руки к земле, хотя я продолжала отчаянно брыкаться, и не будь на нём железных штанов (которые, видимо прилагались к кольчуге), я бы отбила ему всякую надежду на потомство.

– Успокойся, женщина, я не желаю тебя покалечить, – произнёс псих, насилуя мой нос зловонным запахом рубашки.

Я перестала барахтаться и кивнула в надежде, что эта смердящая туша с меня слезет. Он поднялся. Я вскочила на ноги, отошла на несколько шагов и принялась отряхивать легинсы и тунику (надеюсь они не впитали запах психа).

– Род изТьери всегда оплачивает добром за добром, а злом за зло, – Пафосно заговорил тронутый, выставив вперёд ногу, обутую в сапог с удлинённым тонким носом. Я недобро сверкнула на него глазами. – Не забудется твоё благое дело, избавительница от проклятия и в память о том поселю тебя в родовом замке Тьери и пожалую пенсию в двести оньеров в год.

Меня передёрнуло.

– Лучше отвези меня к Воронцовским пещерам, там где… – я пыталась верно подобрать слова, – ты был замурован.

– Нет, дама Мария…

– Фотиния, – поправила я. – Нет, дама Фотиния.

Обычно я называлась незнакомцам Карина. Но после роковых событий, которые я до сих пор полностью не осмыслила, у меня не было желания называться как-то иначе, чем меня нарекла тётя. Наверно я просто боялась позабыть собственное имя.

Он изобразил неглубокий поклон.

– Красивое христианское имя.

– А ты, – я чуть было не назвала его Персевалем, но смогла припомнить кое-что из его многострочного именования. – Брэнот.

– Прошу вас, зовите меня лорд Макотский или Брэнот изТьери, рыцарь Ордена Чести, дама Фотиния. Буду премного благодарен.

Я, естественно, выбрала то, что короче.

– Лорд Макотский буду весьма признательна, если вы соблаговолите снова облачиться в вашу кольчугу, а то от вас жутко смердит-с, – подражая его пафосной речи произнесла я.

В начале моей просьбы Брэнот (которого я мысленно нарекла «Персеваль пахучий») удивился изысканности выражений, а потом усмехнулся (не думала, что такой чурбан вообще способен адекватно реагировать на юмор).

– Я был облачён в латы без дня неделю пока гонялся за ведьмой и могу только предположить, сколько ещё в них пробыл в злополучной пещере.

– Пока я не спасла тебя, – вставила я. Нужно чаще вворачивать ему мой «подвиг», пусть чувствует себя виноватым и обязанным.

Брэнот снова поклонился и натянул кольчугу. Воздух вокруг него чувствительно посвежел.

– Дама Фотиния, вы будете жить в моём родовом замке Тьери в Макте, но за крепостные стены не выйдете пока не убедите меня, что не причастны к ворожбе.

Мои глаза округлились я снова была готова на него наброситься.

– Я не ведьма! – Крикнула я, переходя на визг.

– Уверяю, вас, дама Фотиния я изучу все факты до мельчайшей детали и приму к сведению всё, что будет свидетельствовать в вашу пользу, но пока всё виденное мной говорит об обратном.

Я подбоченилась, «Персеваль пахучий» каждым словом выводил меня из себя.

– Что это «всё»?

– Ваш вид, для начала, – Брэнот оценивающе взглянул на мою тунику, едва доходящую до бёдер и кивнул на легинсы, – вы обряжены в мужское платье.

При других обстоятельствах я бы прыснула от смеха, но в этот момент смеяться мне хотелось меньше всего.

– Мужчины не ходят в платьях. По крайней мере в моём мире. Я одета в исключительно женскую одежду.

«Персеваль пахучий» задумался, очевидно пытаясь осознать мысль о другом, параллельном мире, где совсем другие нравы и понятия.

– Полагаю, ваши волосы не собраны и не покрыты по этой же причине? – Изрёк он после глубоких раздумий. Я кивнула. – А ведомство для вашего мира – обыденное занятие?

– Нет! – Вскипела я. – В моём мире не существует ведьм, есть только мошенники и прохиндяи, завлекающие наивных глупцов ложными беспочвенными обещаниями магических чудес!

И зачем я это сказала? Теперь он ухватится за то, что ведьмы есть и в моём, то есть, другом мире.

– И ты была именно такой ведьмой, – произнёс он интонацией следователя.

– Нет! Я – учёный. Величайший в моём мире!

Ну да. Малость приукрасила. Но кто без греха? К тому же, думаю никто не сможет ни доказать, ни опровергнуть достоверность моего заявления пока я пребывала в мире «Персеваля пахучего».

– Женщина – учёный?! – Чуть не подпрыгнул он.

– А здесь очевидно патриархат, – хмыкнула я.

– Ты – женщина, – не унимался Брэнот, – довольно молодая и красивая.

Я сделала реверанс в ответ на первый комплимент от этого странного психа-рыцаря.

– Очевидно, ты не замужняя и у тебя нет детей, – завершил он свою мысль.