"Норвежские историки - Мунк, Йонсон и др. - обычно относят это известие к 1238 году, поскольку в нем упоминается нашествие татар, происшедшее именно в этом году (на Владимиро-Суздальскую и Новгородскую земли). Однако точность подобной датировки сомнительна. Кроме главного нашествия (1238 г.), татары и позднее появлялись в северной половине Восточной Европы (в 1252 г.). Кроме того, совершенно неясно, кто подразумевается под именем бежавших от татар "бьармов". Это явно не саамы и не карелы - их автор,саги хорошо знал, а какое-то иное племя, жившее на севере Восточной Европы. Были ли это бьармы, жители Бьармии скандинавских саг, то есть скорее всего Подвиньня? Или еще какое-то иное племя? Все эти вопросы решить невозможно из-за недостатка данных. А поскольку неясно, откуда они пришли, нет уверенности, что эти "бьармы" действительно бежали за несколько тысяч верст через северные леса и горы в Норвегию от татар, не доходивших севернее Суздальской и Новгородской земель. О дальнейшей судьбе этих "бьармов" ничего не известно".
Между тем Е. А. Рыдзевская и И. П. Шаскольский могли бы легко датировать татарский погром, отмеченный в саге о Хаконе, а вместе с тем и определить, что же за народ представляли собой эти "бьармы", бежавшие в ужасе от татар на берега северного фиорда.
Стурла Тордасон был историком. Он описывал деятельность короля Хакона именно с исторической точки зрения, соблюдая в изложении хронологическую последовательность.
Так, в саге сначала рассказывается о переговорах между Хаконом и послами Александра Невского по поводу столкновений русских и норвежских сборщиков дани на лапландском Севере. Другим, не менее важным вопросом было сватовство новгородского князя к Христине, дочери Хакона. Но в это время пришло известие о нападении татар, и вопрос о сватовстве больше не поднимался.
Произошло все это в 1251 году.
Еще одно известие саги, датированное уже 1253 годом, касается пребывания Андрея Ярославича суздальского в Швеции. Александр Ярославич оставил своего брата Андрея на суздальском княжении, когда сам отправился в Орду. Именно в это время согласно летописям в Суздальское княжество вторглись татары, и Андрей вынужден был бежать в "Свейскую землю". История эта довольно темна. Историки предполагали, что Андрей пытался поднять восстание. В то время, как его брат был в Орде? Невероятно.
Но зачем было татарам под командованием Неврюя с другими русскими князьями нападать на Владимиро-Суз-дальское княжество? В 1252 году, когда Андрей бежал, татары дошли только до Переславля-Залесского. Там они захватили и убили вдовую княгиню, мать Александра и Андрея, с младшими детьми, после чего вернулись назад с полоном.
Следующий приход татар на Русь отмечен в 1257 году, когда "численицы", то есть татарские счетчики населения для исчисления дани, "изочтоша всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую". На следующий 1258 год такие же счетчики приехали в Новгород вместе с Александром Ярославичем и его братом Андреем, благополучно вернувшимся из Швеции. В Новгороде возник было мятеж, но был потушен князьями, и татары уехали с миром. Однако именно под этим годом в Первой Новгородской летописи значится: "Того же лета взяша татарове всю землю Литовскую, а самих избиша". Сходный текст под этим же годом имеется и в Никоновской летописи: "Того же лета взяша татарове всю землю Литовскую, и со многим полоном и богатством идоша въ свояси".
На этом можно было остановиться. Для меня тождество язычников-литовцев с бьярмами - как, впрочем, по-видимому, и для норвежцев XIII века! - не вызывало сомнения.
Но я хотел выяснить все до конца: Литва в те времена была велика, поэтому важно было установить - доходили ли татары до Прибалтики?
Окончательный ответ я разыскал у Э. Боннеля в его "Русско-ливляндской хронографии". Сославшись на Съегрена, исследователя истории ятвягов, автор сообщал, что зимой 1258/59 года "татары опустошили все литовские земли, причем в этом их поддерживали русские князья".
Ценность такого свидетельства можно понять. Ни Ипатьевский, ни Лаврентьевский список летописи не знают в эти годы ни о каких прибалтийских походах татар. Между тем это единственный в истории случай, когда глубокий татарский рейд ударил не просто по язычникам-литовцам, но достиг, по-видимому, и собственно бьярмов, которых в христианской Норвегии следовало не перекрещивать, а именно крестить! Так что в саге все было сказано правильно и несчастным бьярмам вовсе не требовалось бежать тысячи верст через северные леса и горы: им нужно было только переправиться через море.
Понятно и другое. Хакон поселил этих беженцев на самом дальнем рубеже Норвегии, чтобы защищать новокрещенных саамов от новгородцев и подвластных им карел, набеги которых на норвежские территории вынудили его в 1251 году начать переговоры о размежевании владений для регулярного взимания дани с кочующих по горам и тундре лопарей…
Наконец-то бьярмы оказались в той самой Биармии, куда их помещали историки и географы средневековья!
Вот и все. Потомки "беормов" Вульфстана и короля Альфреда при содействии татар и доброго расположения короля Хакона в середине XIII века рядом с Финмарком положили основание реальной Биармии, от которой к XVI веку уже не осталось никакого следа, кроме разве что участков-бьяров. Но можно думать, что именно эта, на историческое мгновение вспыхнувшая и исчезнувшая Биармия, на много последующих веков спутала все представления о средневековой географии и плаваниях норвежцев в высоких широтах. Потребовалось почти триста лет научных споров и поисков, чтобы эта загадка смогла быть решена - на севере, там же, где она когда-то и возникла…
Но, как часто бывает в науке, решение одной загадки высветило множество других, ещё только ждущих решения.
Теперь можно утверждать, что не норвежские пираты открыли путь вокруг Северной Европы, а русские поморы, потомки новгородских и московских первопроходцев, ступивших первыми на берега Ледовитого океана и освоивших их для жизни. Очень может быть, что и первая экспедиция английских купцов для поиска северо-восточного прохода опиралась не столько на рассказ Оттера, извлеченный из книги короля Альфреда, сколько на рассказы русских послов, с XV века регулярно посещавших европейские столицы.
