–Мой друг Парис. Елена, если бы не он, то где бы я был сейчас…

Парис не сводил глаз с Елены. Вот как получилось. Видно, сама богиня Афродита свела их с Менелаем на троянском берегу, тем самым облегчив поиски Парису. Не пришлось разыскивать Елену по всей Спарте. Прямиком он оказался у цели своего вояжа. Как хороша она. Точь в точь как та богиня. Как ждал, и как желал он этой встречи. Молодой человек всякий раз томно вздыхал, когда Елена поднимала на него свои глаза. В самый разгар застолья в проеме входной двери появился какой-то человек.

– Письмо. Послание. – сообщила Эфра. – Наверное, из Микен.

Под звон бокалов Менелай пробежал глазами несколько торопливых строк.

– Это с Крита. Катрей скончался. Похороны через два дня. – объявил спартанский царь. Отбросил в сторону исписанный свиток и призадумался.

Обезумевший Катрей был дедом Менелая по матери.

– Надо ехать. Прямо сейчас. Тогда как раз успею. – молвил Менелай собравшимся.

Сам огорчился, что вынужден так скоро покинуть свой дом. А что поделаешь? Проститься с дедом нужно.

– Елена, я постараюсь уложиться в три-четыре дня. Ты останешься с гостями. Вернусь, тогда продолжим. Смотри, чтобы недостатка не было ни в чем. – наказывал жене спартанский царь.

Та привычно промолчала.

– Друзья мои. – обратился Менелай к троянцам – Наши дела пока отложим ненадолго. Слово вам даю – очистительный обряд я проведу сразу, как только вернусь. Деда похоронить я должен.

– Конечно, смерть родственника – уважительная причина отставить наши бренные дела. – немедленно согласился Парис – Мы подождем тебя. Поезжай спокойно, Менелай.

На сборы ушло не больше часа. Вскоре лодка Менелая спускалась по Эвроту к морю. Впереди спартанского царя ждал остров Крит и траурные проводы почившего Катрея, сумасшедшего отца смазливой миленькой критянки Аэропы, матери двух братьев – Менелая и Агамемнона.

Вот не сидится ему на месте – разочарованно вздохнула жена в след Менелаю. Разве это дело? Хозяин дома едва вернулся, снова отправился куда то в путь, опять она одна должна справляться. Как надоела ей такая жизнь.

– Некрасиво получается, Парис. – высказался Эней, едва Менелай покинул дом.

Опустевшее место Менелая за столом конечно молча, но казалось, поддержало Энея.

– Что некрасивого? – пожал плечами Парис.

Ему как раз прекрасно. Сам устранился конкурент, досадное препятствие исчезло в направлении Крита. Парису того и надо.

– А ты не понимаешь? – Эней потрудился объяснить – Двое мужчин с хозяйкой дома, больше никого… Нам лучше откланяться и не стеснять людей.

Парис был не согласен:

– Менелай сам сказал – располагайтесь в доме.

– Я подожду тебя на корабле. – многозначительно сказал Эней.

– Ступай – не стал спорить Парис.

Так Парис остался в гордом одиночестве за столом в доме Менелая. Время давно за полночь, Эфра уложила спать детей. Одна Елена суетится на кухне. Гора посуды ее ждет в тазу, поставить тесто не мешало бы на утро – для ребятишек хоть крендельков испечь.

Что за человек – возмущается Елена. Не успел вернуться – к вечеру опять уехал. Хорошо хотя бы оставил денег на этот раз. Что за жизнь такая. Чем только он думает? Ни доброго слова, ни даже ласки от Менелая не дождешься. Мужлан. Совсем жену не ценит. Гостей своих тут бросил на нее. Корми их. Хорошо хоть гости вроде бы приличные. Учтивые, не буйные пьянчуги. Тот, что помоложе вообще глаз с нее не сводит. От такого взгляда приходит в волненье кровь, смущается душа и крамольные мысли появляются некстати. Елену вправду взволновал откровенный взгляд выразительных голубых глаз приезжего. А знаки его внимания – в смятение повергли до сих пор задавленную ежедневными тяжелыми заботами женщину. В откровенном взгляде молодого гостя было все – любовь, желание, и страсть, и нежность – целый мир безоблачного счастья – лишь бы иметь возможность быть рядом с ней, лишь бы всегда Елена отражалась в его глазах. Как давно на нее никто не смотрел с таким восхищением, как этот парень… как его… Парис.

– Разве можно такие нежные ручки пачкать в муке?

Парис проник в помещение кухни неслышно, и теперь стоял совсем рядом с Еленой.

– В моей стране такая женщина как ты на кухню даже не заходит. Разве только отдать распоряжения.

Он наконец-то получил возможность остаться с ней наедине.

– В твоей стране? – улыбнулась Елена. – Где это? Позволь узнать.

– В Троаде, Елена. Я – царевич Трои.

Ах, да. За столом они там что-то говорили, но что – она не особенно слушала. В основном Елена смущалась под натиском откровенных взглядов этого заезжего царевича.

– Ты так прекрасна, Елена – с жаром заговорил Парис, схватил ее за руку, стал покрывать поцелуями каждый ее пальчик – Я люблю тебя. Я приехал специально за тобой из Трои. Ты должна быть со мной.

– Парис… – чуть отстранилась Елена, руку убрала.

Сказать по правде, неубедительно то вышло у нее. Парис усилил натиск. Двумя руками взял за плечи и страстно заговорил:

– Сама Афродита направила меня к тебе. Представь, где Троя, а где – Спарта. Это как небо и земля. Так далеко. И все же я приехал за тобой. Поедем со мной. Ты будешь жить как настоящая царица. Будешь носить тончайшие шелка и украшения. Тебе ничего не придется делать – много слуг будет в твоем распоряжении. Елена, ты будешь счастлива со мной.

Полумрак помещения способствовал сближению. Парис воспользовался, теснее прижался к ней, чтобы ощутить волнение прекрасного тела под простеньким ее нарядом.

– Такое ушко достойно самых восхитительных сережек – нежно коснулся Парис мочки ее ушка, его пальцы заскользили по шее Елены – Здесь ожерелье золотое красиво ляжет. Как ты хороша, моя любовь. Скажи мне да.

– Парис…

Елена смутилась. Какие речи. Как приятно слышать ей такое. Он всколыхнул то, что давно сокрыто под грузом серьезных проблем и бед – желание быть обласканной, любимой страстно истинным мужчиной, что ценит красоту своей подруги, блистать среди других, шикарные одежды и драгоценности носить, менять их каждый день…

– Я привез роскошные наряды для тебя. Твоей совершенной кожи могут касаться только тонкие шелка – Парис как будто сейчас читал сокровенные мысли женщины – Изысканные украшения ждут тебя, Елена. Одно лишь только слово, моя любовь, и все богатства Трои к твоим ногам я брошу.

Только что он теребил локон ее волос, и вот уже ладонь Париса нежно сжимает грудь Елены – когда его рука успела забраться к ней под платье? Какие сладкие прикосновенья, как приятно – Елена млела и соски ее грудей ясно обозначились на ткани домашней незатейливой туники.

– Решайся, Елена. Сейчас или никогда. Ты станешь моей женой. Будешь блистать среди красавиц Трои. Роскошь окружит тебя. Ты достойна лучшей жизни. Тебе не стоит здесь прозябать и тратить жизнь свою и красоту такую там, где этого не могут оценить как подобает. Поедем со мной – и ты увидишь огромный мир, другие города, другую жизнь, а мир откроет для себя как ты прекрасна. Все твои мечты станут явью. А моя мечта осуществится рядом с тобой. Я так тебя люблю.

Парис давно задрал ее тунику, наглаживал обнаженную попку, со сладострастным напором настойчиво рвался проникнуть в сокровенные места ее тела, твердил:

– Я так люблю тебя, Елена, так люблю…

И прижимался все сильнее, усиливая ласки. Наконец Елена уступила его желанию. Парис не стал спешить, как Менелай. Напротив, доставить удовольствие Елене старался Парис. В самый патетический момент она сказала:

– Да, да, да. Я поеду с тобой. Поеду куда угодно. Хоть на самый край света.

Он чем-то напомнил ей Тесея. Правда не слишком умелый, но страстный, пылкий, очень молодой. И видимо, богатый. С Менелаем не сравнится. Тот и рядом не стоял. Нежный, внимательный, ласковый. Столько восторга за десять лет с мужем ни единого раза не испытала Елена, она и забыла, что такое вообще может быть. А ведь может, как оказалось. Нельзя упустить свое счастье, другого шанса у нее может просто напросто не быть. Ей сейчас двадцать шесть, жизнь проходит, а значит, нужно решаться – сейчас или уже никогда. Изменить свою жизнь, получить второй шанс на безграничное счастье после серой, изматывающей жизни в нищете. Прощай – грубый, неотесанный муж, прощай небогатая Спарта, прощайте нужда и серое существованье.