– Наверняка он просто сдает много бутылок, – пробормотала я, пока мы шли к парадной двери.
Понятно, что собственность здесь дешевле, чем в Беверли-Хиллз, но огромная люстра, как та, что висит в холле, стоит везде одинаково. Мы сделали шаг и чуть не по колено утонули в мягком ковре, а затем посмотрели одну за другой шикарные, со вкусом обставленные комнаты. Дом был просто громадным. Только гостиная размером с выставочный зал мебельного салона, с диванами, на которых могли поместиться десять человек, даже если бы они вытянулись в полный рост. В бильярдной был бар, уставленный напитками. По размеру он не уступал любому бару в кафе или ресторане. В следующей огромной комнате не было ничего, кроме натянутой посередине палатки. О, вот в таких походных условиях я бы точно смогла жить. Эмили сказала Марку, что мы переезжаем немедленно, но ему не стоит об этом беспокоиться, скорее всего, он этого и не заметит. В таком доме можно неделями не встречаться друг с другом! Затем он проводил нас наверх, показал спальни, которые были больше, чем вся наша квартира, и отделанную мрамором ванну в старинном стиле, какие обычно бывают в пятизвездочных отелях.
– А покажи нам восточное крыло, – попросили мы его. Нашему восторгу не было предела, когда он, проведя нас через свою спальню, вывел на огромный балкон с видом на озеро. Ой, извините, ошиблась – это не озеро, это его бассейн. Мы даже осмотрели гараж, где стоял новенький «харлей дэвидсон» рядом с блестящим черным «тан-дербердом».
– Моя жена вечно жаловалась, что я трудоголик, однако ей нравилось все то, что мы могли себе позволить благодаря этому, – заметил он.
Не сомневаюсь! Когда его дети уже уютно расположились в своих комнатах, он игриво посмотрел на нас и спросил:
– Что общего между ураганом и женщиной?
Мы пожали плечами. Кто ж знает?
– Оба начинают со слабого всасывающего звука, а затем сметают твой дом!
Мы растерялись.
– Это особенно хорошо срабатывает с разведенными, – объяснил Марк, и они обменялись понимающими взглядами с Бобби.
Удивительно, как это Марку удалось остаться неженатым? Может, он слишком быстро избавляется от претенденток? А может, он нас обманывает – этот дворец слишком чист для дома, в котором живут дети. Как только мы с Эмили вернулись в гостиную цвета слоновой кости, мы сразу же приступили к допросу Марка. Нам хотелось узнать как можно больше о его манере поведения с девушками, чтобы понять, как себя держать.
– Итак, – начали мы, – куда ты обычно приглашаешь девушку на первом свидании?
– Ну, если это в Сан-Франциско, то сначала ужин, затем развлечения, а затем прогулка на яхте «Причал рыбака».
Ну что ж, цивильно, и даже романтично. На это я совершенно согласна.
– А если в Приозерске? – спросила Эмили.
– Ну, может быть, я отвез бы ее на моем «харлее» в дом моего отца, конечно же, в отдельную комнату, а если же наши отношения намного интимнее, то в «Пуховоперинную железную дорогу».
– Мы там ночевали! – воскликнули мы, в один голос.
– В «Вагончике разврата»? – он удивленно поднял бровь.
– Да! – радостно откликнулись мы.
– Я там был несколько месяцев назад.
Мы должны были бы опять радостно воскликнуть, но вместо этого наступила тишина. Так как до нас дошло, что вчера мы спали в кровати, в которой пару месяцев назад Марк занимался любовью с другой женщиной. Интересно. А они почистили павлиньи перья на кровати после этого? Эмили решила продолжить разговор и спросила Бобби, а куда он бы повел девушку.
– В стриптиз-клуб! – с невозмутимым видом ответил он.
Мы расхохотались.
– Ну, да, сначала романтический ужин, а потом в стрип-клуб!
Бобби уж точно самый решительный в этой паре. Его улыбка была почти неотразимой, но, видя, что бедный Марк как может старается быть гостеприимным, мы опять вернулись к Самому Завидному Жениху Чистого озера.
– А как ты представляешь себе Единственную? – спросила я, мысленно облизывая карандаш и готовясь записать его слова.
Он внимательно посмотрел на меня и произнес:
– Та, которая много смеется и часто улыбается. Такая, как ты…
Улыбка застыла на моем лице.
– У тебя очень-очень красивая улыбка, – добавил он.
– Спасибо большое. Это единственное выражение, присущее моему лицу. Я больше ничего и не умею, только улыбаться. Если мне кто-то нравится, мне приходится звать Эмили, чтобы она произвела впечатление, так как я могу только казаться жизнерадостной… – Я продолжала бубнить до тех пор, пока окончательно не испортила комплимент.
– Калифорнийские женщины не очень-то любят улыбаться, – заметил Бобби холодно. – Многие из них ужасно заносчивы.
– Да? А что ты скажешь по поводу калифорнийских мужчин? – спросила я, готовясь задать волновавший нас вопрос. – Чем, на твой взгляд, они отличаются от мужчин других штатов?
– Ну, думаю, в целом мы более загорелые, более коммуникабельные и намного больше любим развлекаться, чем другие американцы. И, конечно же, мы намного романтичнее – у здешних женщин завышенные требования, и мы просто вынуждены им соответствовать. У нас должна быть высокая конкурентоспособность!
Мистер Загадка умудрился уйти от ответа. Тогда за дело взялась Эмили и продолжила допрос.
– Итак, Марк, ты сказал, что мечтаешь о женщине с красивой улыбкой, а еще что?
– Красивые голубые глаза, белокурые волосы, гладкая кожа. Кроме того, она ездит со скоростью 180 километров в час.
Эмили поперхнулась клюквенным соком, когда до нее начало доходить, что теперь она стала объектом его комплиментов.
– А еще проливает сок! – пробормотала она, добавляя новую черту к списку и новое пятно дивану.
Наша неловкость сбила хозяина с мысли, и он отправился включать музыку.
– А теперь твоя очередь, Бобби! – Я легонько наступила ему на носок.
– Она должна быть безумно влюблена в меня, – впервые он говорил серьезно. – Я хочу, чтобы она меня уважала и полностью доверяла мне. Доверие – это великая вещь!
– А ты заслуживаешь того, чтобы женщина тебе доверяла? – Мы пристально посмотрели на него.
– Абсолютно! Мы оба очень порядочные парни! – настаивал он. – У нас даже есть свой кодекс чести, по нему мы и живем.
К моему великому удивлению, оказалось, что он говорил об этом совершенно серьезно. Он вытащил из кармана какую-то карточку и зачитал вслух: «Быть верным своему слову. Обязательства выше личных интересов. Защищать гуманизм», а самым загадочным было следующее: «Быть трехмерными людьми».
Мы были ошеломлены. Марк и Бобби не только отличались от тех, с кем мы обычно встречались, они отличались от всех мужчин на земле. Скольких парней вы можете назвать, которые серьезно хотят измениться к лучшему? Мне это показалось чудесным, несмотря на то, что я как-то не совсем поняла, в чем все-таки заключается их кодекс чести. Только я собиралась расспросить Бобби об этом, как он первым задал вопрос:
– Вы считаете, что большинство мужчин – сволочи?
– Нет, – быстро ответила Эмили.
– Да, – сказала я.
Эмили немного помолчала, а потом добавила:
– Вообще-то, я тоже так считаю. Просто я сначала восприняла вопрос, как «нравятся вам мужчины или нет».
– Все правильно, вы правы. Мне кажется, это у нас в крови. Мужчина может быть и сволочью, но если он заботится о своей Единственной, тогда это нормально. На самом деле мы не можем ничего поделать с нашей сволочностью. Мы просто обречены быть такими!
Я рассмеялась.
– Где ты этого набрался?
– Вижу, вы никогда до этого не встречались с Серебряными рыцарями?
Наконец-то мы начали понимать, в чем дело. Марк и Бобби посещали эти чудаковатые курсы под названием «Как улучшить свою жизнь», которые так популярны в Америке и над которыми у нас все смеются. Я как-то даже сама записалась на такие в Лос-Анджелесе. И хотя они были очень даже жизнеутверждающими и интересными, часть меня (а вместе с ней и все мои друзья и родственники) возмутилась: «Это культ!», поэтому я их, в конце концов, бросила. Впрочем, какая разница! Похоже, что этим ребятам они здорово помогли! Интересно, смогли бы они помочь заблудшей душе Джино?
