Виолетта: Он мне нравится!
Мэри: Тебе все нравятся!
Виолетта (возмущенно): И что в этом плохого?
Да, лет десять назад мы тоже так рассуждали. Два часа спустя мы вытащили наши розовые сморщенные тела из ванны, выключили светящуюся вывеску и улеглись на пуховые перины. Теперь нам уже не было страшно: в наших головах витали образы ангелов-хранителей, любящих семей и дружелюбных соседей. Закрывая глаза, я улыбнулась – жизнь действительно великолепна.
Мы проснулись под звук проливного дождя, и реальность опять напомнила о себе. Хорошеевск это вам не Бедфордский водопад. Как бы мы ни полюбили «Пуховоперинную железную дорогу», страх быть убитыми прямо в нашем вагончике пересилил все другие доводы. Мы решили переехать в уже опробованный нами Приозерск, поближе к любителям литровых пивных бутылок (и к чудесной сытной пицце). Как по волшебству, едва мы добрались до дорожного знака, указывающего на ограничение скорости в Хорошеевске, солнце пробилось сквозь тучи и засверкало во всю силу.
– Как раз вовремя! Мы можем щелкнуться! – обрадовалась Эмили и съехала на обочину.
Мы все еще позировали, радостно повизгивая, когда услышали стрекот и скрип, предваряющие появление поджарого велосипедиста, похожего на футболиста Дэвида Джинолу. Он вроде бы не проявил никакого интереса к тому, чем мы занимались. (Впрочем, если он местный, то, возможно, ему мерещились в данный момент видения и похуже.) Но в чем я уверена, так это в том, что он внимательно посмотрел на меня и лукаво улыбнулся. В результате я едва удержалась от искушения прыгнуть к нему на раму.
Я всегда мечтала воплотить наяву романтическую сцену из фильма «Буч Кэссиди и Санденс Кид», где Пол Ньюман и Кэтрин Росс дурачатся на сеновале под мелодию песни «Капли дождя падают мне на голову». Может, наконец-то пробил мой час?
Взгляд Эмили говорил одно: ни в коем случае.
– Но он мне показался таким романтичным, – надув губы, заныла я, не отводя глаз от удаляющейся спины.
– Никогда не могла понять, почему грязные волосы и засаленные карманы являются для тебя такими сексуально притягательными? – неодобрительно воскликнула Эмили. – Ну почему тебя не привлекают серебристые «мерседесы», как всех нормальных девушек?
Я безнадежно пожала плечами.
– Может, я посмотрела «Оливера Твиста» в слишком юном возрасте, и он произвел на меня неизгладимое впечатление? – предположила я и умоляющим тоном произнесла: – Ну, пожалуйста, давай его догоним на машине.
– Вообще-то, он едет в Хорошеевск. Ты что, опять хочешь туда попасть? – содрогнулась Эмили при одной мысли об этом.
– А может, он единственный хороший парень в этом Хорошеевске, – возразила я. При свете солнца я была куда смелей, чем ночью. – Попытка должна стоить того.
– Ты что, забыла все, что нам вчера рассказала Джессика? – Эмили выразительно посмотрела на меня, но, тем не менее, поддалась на мои уговоры.
– Вон он! – вскрикнула я, указывая на заправку. – Внутри, около кассы.
Мы остановились около воздушного насоса, пока парень не появился с баночкой «Севен-ап» и шоколадкой в руках.
– Завтрак для чемпионов! – произнес он, поднимая вверх свои покупки.
Я использовала это как предлог, чтобы заговорить с ним.
– Э-э-э, – я пошла навстречу. Нас разделяло всего несколько шагов. Он улыбнулся, и я заметила, что у него не хватает нескольких зубов. И если Эмили это заставило бы в отвращении отшатнуться, то я убедила себя, что его редко стоящие – ладно, согласна, отсутствующие – коренные зубы делают его скорее похожим на Вигго Мортенсена, чем на Фагина.[6]
– Извини за беспокойство, – я пустила в ход свою самую обворожительную улыбку, – но мы как раз проезжали мимо и хотели найти настоящего хорошеевца. Ты случайно не оттуда?
– И да и нет, – улыбнулся он в ответ, загадочно откинув голову. – Я действительно живу здесь, но вообще-то я из Нью-Йорка.
– Ничего себе, далеко же ты забрался от дома! – воскликнула я. – И что привело тебя в Хорошеевск?
Не заметив моего удивления, он признался:
– Здесь всем наплевать, можешь безнаказанно делать все что угодно!
Тысячи колокольчиков забили сигнал тревоги. Но они не могли отвлечь меня от его зеленых гипнотических глаз – или от моей главной миссии: выяснить правду о мужчинах Хорошеевска, а именно: насколько они хороши.
– Да, они хорошие. И я один из них, – настаивал он, добавив: – Конечно, иногда это считают недостатком. Другие могут воспользоваться вашей добротой, поэтому некоторым из нас и приходится защищаться.
Это один из способов оправдать сомнительную репутацию, которая преследует местных? Или они действительно не такие уж плохие, как все говорят?
– Просто здесь очень много эксцентричных людей. Они не боятся быть самими собой.
Обожаю парней с теориями – в отличие от тех, кто тупо пожимает плечами и мямлит «не знаю». Итак, пока он на подъеме, я не могла не задать ему следующий вопрос:
– А как ты думаешь, почему девушки встречаются с плохими парнями?
– Настоящие женщины любят настоящих мужчин. Плохие женщины любят плохих мужчин, – подытожил он с лукавой улыбкой.
В ответ я только хихикнула. Какие удивительные беседы можно вести с далеким от совершенства незнакомцем, прислонившись к бензоколонке! Никогда не думала, что вид потрепанного жизнью парня, раскачивающегося на велосипеде, может быть таким возбуждающим. Мне на секунду представилось, как я слизываю остатки орехового масла с его губ. Но я даже не знаю его имени…
– Джино Бонфилия – представился он с шикарным итальянским акцентом.
У меня просто ноги подкосились. Говорю вам, если бы он в этот момент наклонился поцеловать меня, я бы ответила на поцелуй со всей страстью.
– А ты женат? – спросила я, надеясь, что его это не смутит.
– Разведен, – ответил он. – Моя бывшая жена управяет таверной «Каменный дом».
– Да? – Я припомнила название. – Мы проезжали ее по пути сюда.
– После меня она вышла замуж за англичанина. До этого он был владельцем «Лорда Дерби», а теперь им заведует его бывшая жена. Она испанка.
– Надо же! – произнесла я только для того, чтобы поддержать разговор. – Кто бы мог подумать, что на Чистом озере живут такие космополиты!
Оказалось, что Джино тоже имеет некоторое отношение к бизнесу, связанному с торговлей спиртным. Правда, он не баром заведует, а собирает пустые жестянки и бутылки и сдает их. Уж не знаю, что отразилось на моем лице в ответ на такое признание (поверьте, я его совсем не осуждала!), но он быстро добавил, пытаясь продемонстрировать положительную сторону своей профессии:
– Зато я индивидуальный предприниматель, сам себе босс!
Его улыбка во весь рот заставила меня тоже улыбнуться. Но я с трудом могла представить, что такой аргумент мог бы подействовать на моего папочку. А мне, например, простота образа жизни казалась сексуально привлекательной. Меня бы совсем не беспокоило, что мой муж собирает банки и бутылки. А может, как раз это должно меня беспокоить? Может, именно в этом моя проблема?
Пока я размышляла над этим, Джино вкратце рассказал всю историю своей жизни. Он женился в девятнадцать, в двадцать два стал отцом и таким образом лишил себя молодости, а теперь находится в поисках себя: кем он хочет быть и что хочет делать.
– Я из хорошей семьи, – похвастался он и с гордостью сообщил, что его мама – известная художница, сестра – знаменитый шеф-повар, а его дед когда-то владел газетой «Денвер пост».
Теперь мне стало еще интереснее выяснить, как это он умудрился так сбиться с пути истинного. (Хотя, помня о его первых словах – «здесь можно делать все что угодно, и тебе за это ничего не будет», – легко догадаться, как именно.)
– Я скучаю по семье, – признался Джино. – Но в данный момент наслаждаюсь своей независимостью.
Итак, видимо, о каких-либо отношениях вопрос не стоит. Наверное, оно и к лучшему. Я не смогла бы жить в автоприцепе. Я слишком большая неряха. Через пару месяцев наше жилище превратилось бы в мусорное ведро.