– Как думаешь, – спросил Филина Вячеслав, – что за работа предстоит?

– Лично я мыслю, что-то связанное с Дальним Востоком, потому что убрали Хаджи и довольно спокойно приняли кончину Медного. Ты уроженец Хабаровска и был на Колыме, в Якутии и даже на Камчатке и Сахалине. Все там облазил. На Камчатке и Сахалине служил. На Колыме и в Якутии, можно сказать, ходил бандой. Я тоже не раз бывал в тех краях. С геологами и по работе. Лично мне кажется, что-то связанное с…

– Наверное, ты прав, – кивнул Вячик. – Я знаю, что Кость давно собирается начать дела с золотом, для этого даже специальную команду набрал. Из геологов, бывших работников цветной металлургии, есть даже два специалиста именно по золоту. У него, говорят, своя лаборатория для определения качества золота есть. И если ты прав, мне это не нравится. Золото – всегда кровь. Благородный металл, – усмехнулся он.

– У нас нет выхода. К тому же еще неизвестно, что именно нам предстоит делать. Если, конечно, ходить по тайге и мочить старателей, так дело не пойдет. Во-первых, ни ты, ни я не знаем настолько тех мест, а во-вторых…

– Посмотрим. Но в любом случае соглашаться придется. Иначе сам понимаешь… А уж там ноги в руки и большими скачками чем дальше, тем лучше.

– Точно, – усмехнулся Филин. Сняв очки, протер их платком.

– А ты в натуре без очков слепой? – спросил Вячик. – А то я раз видел, как ты без очков читал…

– У меня нарушение восприятия света, – недовольно ответил Филин. – То есть на свет болезненно реагирую. Резь и боль в глазах. Это после пожара началось. А в очках – они затемнены немного – самое то.

– Ясно.

– А что Горец имел в виду, когда говорил, что разговор с тобой впереди?

– Хрен его знает. Я сам не понял. Поживем – увидим.

– Странно все. Нас как в карантин посадили. Три дня чтоб торчали здесь безвылазно. Потом соизволит принять Кость. Что за дела?

– Узнаем.

– Значит, согласен? – спросил Михайлов, наливая в рюмки коньяк.

– А что? – взяв рюмку, кивнул Рыбаков. – Попробуем.

– Попробуешь, – усмехнулся Михайлов. – Делов у тебя будет совсем ничего. Места те, как я понял, ты знаешь. Будешь проводником, и все. Остальное тебя не касается.

– Так проводника вы можете найти и там, а то меня ведь тащить через всю Россию…

– Тебя я знаю, – улыбнулся Михайлов. – Ты сейчас мой человек и будешь работать на меня. А там нужно кого-то искать, и вообще… Я думал, мы закончили этот разговор.

Услышав в его голосе предупреждение, Рыбаков кивнул:

– Я сделаю все, что смогу. Только если вы думаете, что там все так просто и легко, то…

– Как раз этого я и не думаю. С золотом во все времена было сложно, сейчас же тем более, потому что каждый старается ухватить кусок пожирней. Я считаю, с золотом должны работать солидные, состоятельные люди. К сожалению, сейчас не то время, чтобы скупать землю на Колыме или в другом золотоносном районе. Государство не даст развернуться. Впрочем, тебе это совсем не интересно.

– Мне вот что непонятно, – вдруг сказал Рыбаков. – Зачем вам все это? Ведь у вас кругом все улажено и увязано. Если даже сейчас вы отойдете от дел, связанных с криминалом, будете жить так же хорошо и даже лучше, так как не будете опасаться закона.

– Ты сказал вроде бы все правильно, – улыбнулся Михайлов. – Но упустил одну весьма значительную деталь. Дело в том, что я привык жить именно так, как живу. Впрочем, тебя это не касается. Вот тебя что интересует в жизни? Ради чего ты живешь?

– Ну, – растерянно начал Рыбаков, – я…

– Тот, кто знает, зачем он живет, не задерживается с ответом. А большинство, услышав подобный вопрос, растерянно молчат, а потом начинают говорить что-то о своем рождении или…

– А ради чего живете вы?

– Чтобы сделать жизнь своего сына и людей, которых он любит, лишенной бед и горя. И чтобы он занял достойное место в жизни, прежде чем начнет жить ради детей. Конечно, я и тебя не забываю. Ведь пятьдесят лет не тот возраст, чтобы хоронить себя заживо. Тебя устроил мой ответ? – насмешливо поинтересовался Михайлов.

– Вы его придумали, – усмехнулся Борис. – Живут не только ради кого-то. Делая деньги, вы в первую очередь заботитесь о себе. Согласитесь, ведь ваши действия приносят…

– Хватит! – недовольно перебил его Михайлов. – Сейчас поедешь домой. И запомни, я все время должен знать, где ты. Потому что в любой момент ты можешь понадобиться. Это тебе на карманные расходы. – Он небрежно бросил на крышку письменного стола пятьсот долларов. – До свидания, – кивнул Михайлов и, подвинув к себе какие-то бумаги, углубился в их изучение.

«Строишь из себя бизнесмена, – мысленно отметил, поднимаясь со стула, Рыбаков, – а сам бандит высшей марки. Посмотрю, с чем твои субчики со мной поедут. Убивать за золото я с ними не стану».

Выйдя из кабинета, усмехнулся.

– Ваш босс велел доставить туда, – сказал он встретившим его парням, – откуда привезли.

Грузный мужчина с кейсом в руке спустился по ступенькам и вышел из подъезда. Сделав шаг вперед, вдруг уронил кейс и повалился вперед.

– Человеку плохо, – подскочил к нему средних лет мужчина. Присев, приложил палец к запястью. И вдруг, отшатнувшись, сел на асфальт. – Убили его! – крикнул он. – Кровь!..

– Что с ним? – выглянула из окна второго этажа молодая женщина.

– Кровь! – Отползая назад, мужчина ткнул пальцем на лежащего. – Его убили!

– Ты чего винтарь не бросил? – недовольно покосился на севшего в «шестерку» парня худощавый мужчина в темных очках.

– Привык я к ней! – Улыбнувшись, тот положил на заднее сиденье скрипичный футляр. Худощавый тронул машину.

– Сейчас вмажем, – услышал открывший глаза Зубов женский голос. – А то головка со вчерашнего побаливает. Ты где вчера крутился?

– Да машину одному чурке разгружали, – прохрипел мужчина. – Он нам по два пузыря и дал. И сигарет по пачке.

Зубов прижался к стенке. Он увидел в дыре женские ноги в старых туфлях и усмехнулся. Вперед ногами вниз спустилась молодая женщина. В одной руке она держала бутылку водки, в другой – пакет. Следом пролез плечистый, со щетиной на массивном подбородке мужчина в старой майке и грязных, измятых джинсах. Вспомнив вид своей одежды после ночи под дождем, Зубов усмехнулся снова. Женщина, плохо видимая в полумраке, завозилась в углу. Зуб услышал щелчок зажигалки.

– Не надо, – сказал мужчина, – а то сейчас здесь мусора пасутся. Наверное, ловят кого-то. Видала, сколько их? И на нас ноль внимания.

– Где стаканы? – зубами сорвав пробку с бутылки, спросила женщина.

– Здесь. – Мужчина протянул руку к матрацу, увидел Зуба и замер.

– Ша! – Зубов приложил палец к губам. – А то и вздохнуть не успеешь.

Увидев в его руке пистолет, мужчина, судорожно вздохнув, застыл. Коротко вскрикнула женщина.

– Заглохни, – негромко бросил Зубов. – Не то не опохмелишься.

– Ты кто? – косясь на женщину, спросил мужчина.

– Давай без вопросов, – усмехнулся Зубов. – Лучше наливай грамм по сто. Примем с устатку. Пивко есть. И закусон более-менее нормальный.

– Так бы и сказал, – сказала женщина, и Зубов услышал, как она наливает водку. – Леха, дай третий стакан.

– Так я ж тебе ни одного не давал, – удивился Леха.

– Я, чтобы их не помять, – улыбнулся Зубов, – туда переложил.

– А ты чего гундосишь? – посмотрела на него женщина. – Сифилис, что ли?

– Типун тебе на язык, – недовольно сказал Зубов. Вспомнив о заткнутых ватой ноздрях, засмеялся и освободил нос. – Тут в сумке, – он подвинул спортивную сумку женщине, – пиво и колбаса. И что-то еще есть. Командуй парадом.

– Закурить можно? – спросила женщина.

– Чего спрашиваешь! – махнул Зубов. – Дыми. А бывает, что к вам сюда менты заныривают?

– Мы здесь три дня, – прикурив, отозвалась женщина. – Они еще не знают. Когда разнюхают, всыплют и прогонят. А могут и в распределитель забрать.