– Я постараюсь объяснить все Косте. Но…

– Ты постарайся. – Саид тяжело поднялся. В сопровождении телохранителей пошел к выходу. Шарик, тяжело вздохнув, взял графин и, налив в рюмку водки, выпил.

– Ишь чего захотел! – усаживаясь на заднее сиденье «шестисотого», говорил Михайлов. – Пусть благодарит своего Аллаха, что добро дал на наш договор. – Он криво улыбнулся и взглянул на сидевшего рядом с водителем Горца. – Сними парней. Пусть поживет пока.

– А вы уверены, – повернувшись, взглянул на него тот, – что…

– Делай, что я сказал, – приказал Михайлов.

Горец включил передатчик.

– Отбой, – коротко бросил он.

– Запомни, Саша, – многозначительно проговорил Михайлов, – мне советники не нужны. От тебя требуется исполнение моих приказов – и ничего более. Ясно?

– Извините, – сказал Горец.

– Сейчас в «Космос». – Михайлов посмотрел на часы.

– Да? – взяла телефонную трубку Нина.

– Мам, – услышала она молодой мужской голос. – Это я.

– Яша! – радостно воскликнула она. – Господи, наконец-то! Мы уже переволновались все. Почему молчал столько времени?

– Да так, небольшие проблемы.

– Что случилось?

– Мне нужны деньги.

– Но ведь в прошлом месяце…

– Где отец?

– Он занят.

– Мам, – быстро проговорил Яков, – вышли денег. Мне нужно десять тысяч. Жду.

– Яша! – услышав гудки отбоя, закричала Нина. Неожиданно выматерившись, с треском швырнула трубку на аппарат.

– Здоров! – Пожав руку худощавому мужчине, Глеб сел за столик. – Давно ждешь?

– Пару пива выпил, – усмехнулся тот. – Так что не в тягость. Пиво отменное. И обслужили сразу. Как дела?

– Как сажа бела, – буркнул Глеб. – У племянницы остановился. У нее мужика замели. По заказному сработал – и взяли. Пальчики оставил.

– Лох, – удивленно отметил худощавый. – А может, спецом оставил? Может, упокойного, которого шлепнул, знал? И рисовался там пару раз? Вот и засветил пальчики. Теперь главное – в отказ идти. Он раньше сидел?

– Ага, – кивнул Глеб. – За пиратство последний раз. На Охотском, кстати, работал. Слышал о Панине?

– О морском пограничнике? – переспросил худощавый и, увидев кивок Глеба, усмехнулся. – Значит, поменял ремесло супруг твоей племянницы. Впрочем, хрен с ним. Как у вас дела?

– Я тебя хотел спросить! – огрызнулся Глеб. – Ведь ты ворковал, что все сделать сможешь. Я сразу говорил, что я насчет этого…

– Но ты жил в столице и наверняка знаешь…

– Я говорил, – зло перебил его Глеб, – мне эти дела на фиг не нужны. Все время, пока ехали, потел. Два дня отмывался.

– Да все нормально будет, – успокаивая его, сказал худощавый. – Главное – найти покупателя. И все, – подмигнул он хмурому Глебу, – считай, в дамках.

– Ты, Игорек, воду намутил, – проворчал Глеб, – ты и расхлебывай. Покупателя! – передразнил он. – Сейчас с цветами стоят, и то подходят какие-то и документы из налоговой спрашивают. А мы с тобой что? – Он криво улыбнулся. – На углу встанем и будем народ зазывать. Мол, не нужно ли кому по дешевке? На кой черт я с тобой связался?

– Так иди в госбанк сдай, – посоветовал Игорь. – Получишь десять процентов от общей стоимости – и все, ешь кашу манную с маслом. Потому что на большее не хватит. Государство гребаное! – сплюнул он. – Колыма и Якутия в золоте все, а они на нас хрен забили. Поэтому и уходит русское золото и пушнина за границу тоннами. Видал, сколько кавказцев по осени слетается? Они на нашей работе себе бабки гребут приличные, а мы лапу сосем. Россия – великая держава, – пытаясь подстроиться под скрипучий голос президента, пробурчал он. – Он уже из ума, похоже, выжил. Премьеров меняет как перчатки. Свою дочурку пропихнуть желает. Путина скоро тоже снимет, а Дьяченко пихнет. Дума отклонит, он ее разгонит, сам в отставку уйдет. Она его преемником станет. И вот тогда наверняка в России легче жить станет. Народ, разумеется, за нее и проголосует.

– Политик! – усмехнулся Глеб.

– А вот увидишь, – убежденно проговорил Игорь. – Так и будет.

– Черт с тем, как будет. Нам свои дела решать надо. Я чувствую, что…

– Все будет нормально, – перебил его Игорь. – Ты с племянницей переговори. Может, она знает кого?

– Ты что? – покрутил указательным пальцем у виска Глеб. – Белены объелся? Еще Инку в это дело втянуть. Я когда ухожу, чемодан чуть ли не на амбарный замок запираю. А то ради любопытства полезет в него и точно инфаркт заработает.

– Или тебе в чашку с чаем крысиного яда сыпанет, – пробурчал Игорь.

– Ты чего там лепечешь? – не расслышал Глеб.

– Я говорю, – повысил голос Игорь, – что москвичи за это и пришить могут.

– Она моя племянница.

– Про незнакомых я вообще молчу, – хмыкнул Игорь.

– Ты, Бронин, думай, что говоришь! – раздраженно бросил Глеб.

– Извини, Ладов, но большие деньги толкали на преступление самых честных. Возьми вон Еву – сунула яблочко Адаму, и все, род человеческий начался.

Глеб засмеялся.

– Философ, – буркнул он. – Но не отклоняйся от темы, надо…

– Вот именно, надо делать деньги. Мы с тобой…

– В первый и последний раз. Мне такие заработки не нужны. На кой я с тобой связался? – вздохнул он.

В глазах Бронина мелькнула усмешка.

– Сколько ему нужно? – спросил Михайлов. Выслушал ответ и поинтересовался: – Он не объяснил, зачем именно?

– Просто сказал, – Михайлов услышал нервный голос жены, – что ему немедленно нужны десять тысяч.

– И что в этом страшного? – улыбаясь, поинтересовался он. – Раз нужны, значит, он их получит. Сегодня я отправлю деньги. Я верю Якову.

– Но нужно узнать, – осмелилась прервать его жена, – что у него случилось. Ведь он раньше никогда не просил денег.

– Все узнаю, – словно она могла его видеть, кивнул Константин. – Успокойся, я сегодня же все выясню. А сейчас извини, у меня срочное дело. В течение двух часов не звони. Целую! – Он чмокнул губами. Отключив телефон, отдал его Горцу. – Извините, – улыбаясь, посмотрел на сидевших перед ним пожилых женщину и мужчину. – Моя супруга, как все матери, волнуется иногда по пустякам из-за сына. Итак, продолжим. Я проверил ваши счета и понял, что вы недодали нам по крайней мере около двенадцати тысяч. И что же теперь с вами делать?

– Константин Федорович, – испуганно взглянула на него женщина, – в этом нет нашей вины. Понимаете, – вздохнула она, – мы дали эти деньги в долг под очень большие проценты. И…

– Так, – холодно улыбнулся Михайлов. – На этом наше сотрудничество прекращается. И мой вам совет: верните долг – я говорю о деньгах, которые вы нам недодали, – в течение месяца. Только из-за хорошего отношения к вам я готов ждать месяц. Потом же, как говорит современная молодежь, включаем счетчик.

– Константин Федорович, – умоляюще посмотрел на него мужчина, – честное слово, мы все вернем, с процентами. В течение трех месяцев вся сумма будет у вас. Только, ради Бога, не надо!..

– Георгий Яковлевич, вы, право слово, ставите меня в неловкое положение. Как я объясню все своим ребятам? Они рискуют жизнью, делая вашу работу спокойной. Оберегают ваше здоровье, – с усмешкой в глазах продолжил он. – А вы…

– Костя, – неожиданно спокойно проговорил Георгий Яковлевич, – и вы, и мы знаем правду. Ваша охрана по-другому называется рэкет. Просто вы сильней других, вот и…

– Вон вы как заговорили! – усмехнулся Михайлов. – Ну что же, называйте как хотите. Я жду неделю. В следующий вторник говорить будем по-другому. – Давая понять, что разговор окончен, встал, достал из кармана пятьдесят долларов, положил на стол. – Угощение за мой счет, – кивнул он и неторопливо направился к выходу.

– Константин Федорович, – укорив мужчину взглядом, заспешила за ним пожилая женщина.

Михайлов остановился.

– Вам нельзя волноваться, – улыбнулся он.

– Простите его, – со слезами попросила она. – Мы действительно просто хотели заработать. После кризиса еще никак не придем в себя. Ведь вы знаете…