– Да все будет нормально. А знаешь, – нерешительно начал он, – не устроили ли они, Нина и Яшка, самопохищение? Проверить, как ты к ним…

– Исключено, – отрезал Михайлов. – Погибли мои ребята. Их трупы нашли вчера. Кто-то похитил сына и Нину. Знать бы кто. Но вот если бы сейчас вернули их живыми, честное слово, ничего бы не сделал. Только бы спросил: почему? Из-за чего? И все, честное слово.

– А ты знаешь, – немного помолчав, вспомнил Рудин, – Свиридова? Ну того, кто в Тамбове воду мутил против твоих? Его взяли. Он под Москвой стрелял в «козла» какого-то. Тот ему в лоб шел. А как раз там поселок какой-то. Один отставной майор видел, номер запомнил и позвонил. Его брать на трассе хотели. По номеру проверили. Свиридов из Мичуринского района Тамбовской области. Нашим парням попался. Да глупо так – увидел двоих и бежать. Те, понятное дело, за ним. Сначала ни в какую про пистолет не признавался. Потом раскололся. А тут еще из Тамбова бумага пришла. Новые хозяева, он оттуда умотал, нашли два трупа. Представляешь? Свиридова прижали, он и кольнулся. Да, двоих ночью прибил и уехал. А с него ведь и подписку о невыезде сняли. Во дела. Сегодня повезут его на место, где оружие выбросил.

– Вот здесь, – сказал сидевший между двумя рослыми оперативниками Олег. – Я их в окно бросал.

«Жигули», мигнув фарами, остановились. Идущая впереди «семерка» тоже. Встал и микроавтобус, ехавший третьим. Из него выскочили четверо вооруженных автоматами милиционеров.

– Точно здесь? – обернувшись, спросил плечистый оперативник.

– Да, – кивнул Олег. – Чуть дальше туда, – мотнул он головой назад.

– Смотри, если нет, – предупредил оперативник и вышел. Из первой машины двое с металлоискателями направились в лес.

– Дай закурить, – попросил Свиридов у сидевшего слева. Тот, вытащив сигарету, сунул ему в рот и щелкнул зажигалкой.

– Павел, – Люба, вздохнув, присела на край кровати, – где тебя так? Почему ты не хочешь, чтобы я вызвала врача?

– Меня ищет милиция, – перебил ее Зубов. – Я преступник. Помнишь, тогда…

– Я догадывалась. Но надеялась, что это не так. Значит, ты вор?

– Слушай сюда. Я отлежусь с недельку. Может, чуть больше. Потом съездишь в одно место и привезешь мне сумку. Я хорошо заплачу за это. Только не надо ля-ля, что, мол, не все покупается и не все продается.

– Я бы этого и не сказала. Сейчас без денег жить… А то, что они у тебя ворованные, что ты убил кого-то из-за них, я этого не видела. Просто я хотела…

– Мужика для хозяйства, – цинично продолжил Зубов. – Чтоб я тебя с Настенькой подкармливал и игрушки твоей дочурке покупал. А может, мне ее и дочкой называть надо было? – Зубов рассмеялся.

Люба встала и шагнула к двери.

– Слушай сюда, – угрожающе проговорил Зубов. – Из квартиры можешь выходить только ты. Малейший зехир, и я пришью Настьку с ходу. Я не шучу. Я вообще-то не кровожадный, просто мне отлежаться надо. Так что не глупи. А дней через семь – десять исчезну. Оставлю бабок вам, и больше мы не увидимся. Так что давай расстанемся по-хорошему. Про Настю я сказал вполне серьезно. Малейший зехир, и я ее пристрелю.

Люба, испуганно прижав руки ко рту, заглушила невольный вскрик и отшатнулась к двери.

– Успокойся, – посоветовал Зубов, – и тогда все будет ништяк. Я же говорю, главное – веди себя тихо и спокойно. Насте можешь ничего не говорить. Но из дома она выходить не должна. Дверь не закрывай. Чуть что – я убью ее и тебя тоже. Если все-таки как-то сквозанете, квартиру взорву. Так что самое нормальное для тебя – выдержать меня дней десять. Как только смогу более-менее двигаться, свалю.

– Какая же ты сволочь! – с ненавистью прошептала Люба.

Зубов с коротким стоном поднялся. В его руке был пистолет. Поморщившись, шагнул вперед и ребром ладони ударил ее по шее. Она упала. Осторожно погладив раненый бок, он шагнул к двери и громко позвал:

– Настя! Иди сюда!

– Что? – ответила девочка. Она вышла из своей комнаты и, улыбаясь, подошла к двери спальни.

– Зайди, – улыбнулся Зубов.

Настя сделала шаг вперед и увидела лежащую мать.

– Мама! – вскрикнув, бросилась к ней. – Что с тобой?

– В основном, – усмехнулся Зубов, – все нормально. Пока нормально. Ты отныне будешь жить в этой комнате. Спать, есть и даже в туалет ходить. Так надо, – по-прежнему улыбаясь, сказал Зубов.

Девочка, повернув голову, с испугом взглянула на него и, отскочив от застонавшей матери к окну, громко завизжала.

– Заткнись! – направив ствол пистолета на Любу, рявкнул Зубов.

Настя испуганно, словно подавившись, замолчала. По ее щекам текли слезы.

– Говорю еще раз, – раздельно произнес Зубов. – Если кипиша не поднимете, будете жить. Несколько дней я буду твоей нянькой, вот и все. А ты моей сиделкой. Ты скажешь, – обратился он к поднимавшейся Любе, – что Настя уехала к подруге или куда-нибудь по путевке. В общем, придумаешь, потому что ее жизнь зависит от тебя.

– Настенька, – не отводя взгляда от Зубова, Люба, закрывая собой дочь, потерла шею, – все будет хорошо. Ты не бойся. Все…

– Конечно, – усмехнулся Зубов. – Я хороший дяденька. Но если что-то выкинете – убью. Не больно прибью, – засмеялся он. Поморщившись, коснулся раненого бока. – Принеси что-нибудь пожрать, – сказал он. – А ты размещайся здесь. У вас горшок есть?

– Я буду в туалет ходить! – продолжая плакать, прижимаясь к матери, громко сказала девочка.

– Да не стесняйся, – захохотал Зубов. – Я смотреть не буду. Все-таки возраст у тебя не тот, чтоб подсматривать. Представь, что я твой отец. – Он, поморщившись, осторожно присел на кровать. – Не пытайся бить меня по ране или обливать горячим супом, – взглянул он на Любу. – Ее я убить в любом случае успею. И еще: то, что принесешь мне, первой будет есть она. Так что не надо снотворных или крысиного яда. И не вздумай сообщать ментам. Это в кино они освобождают всех без трупов. Ее, – он кивнул на навзрыд плачущую Настю, – я убить успею.

– Ты обещаешь, – нервно проговорила Люба, – что, когда будешь уходить, нас не тронешь?

– Если я это пообещаю, – усмехнулся он, – тебе легче будет? Ты же все равно будешь думать, что я вас перед уходом убью. Нет, просто свяжу и заткну рты. Потом откуда-нибудь позвоню в милицию и скажу. Назову адрес, и пусть они вас развязывают.

– Вот это да! – удивленно сказал мужчина в прокурорском мундире. – Свиридов, оказывается, в Тульской области, в доме Сычева, стрелял. А мы ищем бандита со стажем, на Зубова грешим. А это, оказывается, Свиридов. Впрочем, сегодня узнаем результат баллистической экспертизы. Мне кажется, пули из пистолетов, которые он нам сдал, и пули там, в гараже Сычева, будут идентичны.

– Понятно, – кивнул Михайлов. – Значит, вы решили провезти сами. Ну что же, – довольно улыбнулся он, – если золота столько, сколько ты говоришь, начнем сотрудничать.

– А чего мне брехать-то? – отпив глоток коньяку, пожал плечами Глеб. – Как есть, так и говорю. И шубы везем. Только вот…

– Нина тоже заказывала. – Михайлов вздохнул.

– Как сердце? – неожиданно спросил Глеб. – Мне говорили…

– Все нормально. – Михайлов недовольно взглянул на стоявшего у двери Вячеслава. Он хотел что-то сказать, но просто внимательно посмотрел на Глеба.

– Что-то не так? – по-своему понял тот его взгляд.

– Почему? – улыбнулся Михайлов. – Просто ты выглядишь по-другому. Из аэропорта приехал один, а сейчас…

– Отоспался, – улыбнулся Глеб. – Все-таки с золотом ехали. Какой сон! – Он махнул рукой. – А там еще соседки хорошенькие. Игорю-то полегче, он моложе. Но я тоже держал марку.

Михайлов снова внимательно всмотрелся ему в лицо. Встал.

– Где Горец? – спросил он Вячеслава.

– Повез Рыбакова за вещами. Ведь вы все равно будете группу посылать?

– Я? – удивленно спросил Михайлов. – Почему он так решил?

– Может, я в город выйду? – спросил Глеб. – Посмотрю…

– После того, – перебил его Михайлов, – как встретим Бронина. Вы будете моими почетными гостями, и я вам лично покажу достопримечательности Москвы.