Чем и хорош Степан Осипович, всегда оставлявший своим подчиненным право проявлять инициативу. К тому же требовал агрессивности, стремления рискнуть, но обязательно добиться победы над противником. И это легло в основу тщательно разработанного плана, и благополучно внедренного, в отличие от прошлого раза.
Сходились в сражении двумя отрядами, пять на пять, но сейчас против Того дрались шесть русских броненосцев, хотя вставший в колонну «Император Николай I» таковым можно было считать условно. Но зато по самому слабому вражескому броненосцу «Фудзи» сейчас стреляло семь восьмидюймовых пушек, если в разряд таковых зачислить германские 21 см орудия. Да еще главным калибром «Севастополь» выбрасывал вдвое больше 305 мм снарядов, чем заметно медленнее стрелявший «Фудзи», у которого после каждого залпа стволы возвращались в диаметральную плоскость для перезарядки. Японцы хитрецы — под бронированным колпаком прятали до боя по полудюжине снарядов на ствол, оттого и давили огнем, но теперь бой затягивался, и перевес в огневом воздействии перешел к русским.
— У американцев и немцев отличные фугасы, намного лучше наших — а вот оконечности «Фудзи» совершенно не прикрыты. Так что скоро броненосец ход скинет, и осадка возрастет — пробоин ему уже немало наделали. Так что вы, Лев Алексеевич нисколько не ошиблись, предложив сосредоточить по нему огонь из восьмидюймовых пушек, и перестроится в бою. А сейчас посмотрим на ваш второй замысел — «Баян» с «Богатырем» курс «Идзумо» пересекают, теперь и нам нужно дружно навалиться. Два румба вправо, Николай Дмитриевич, и полный ход дать — сваливаемся на неприятеля!
Командир «Громобоя» капитан 1 ранга Дабич, и без того склонный к рискованным действиям, сейчас получив «добро» от флагмана, начал отдавать распоряжения. Его крейсер был наиболее приспособлен для эскадренного боя, но за полгода корабль подготовили именно к сражению, а не рейдерству в океане, с «охотой» на вражеских или нейтральных «купцов». «Громобой», как и все корабли русской эскадры существенно «облегчили», примерно на четыреста тонн. Особое внимание уделили огневой мощи и способности орудий действовать в бою до последнего выстрела. Количество 152 мм пушек возросло с 16 до двадцати, но «погонные» пушки переставили в бортовые казематы на верхней палубе, наскоро склепанные из двухдюймовых листов кораблестроительной стали. На баке поставили снятую с «Храброго» 203 мм пушку, и сделали подпорки на юте для еще одного такого же орудия, которое поставили только неделю назад. Отправили сюда из Петербурга в трюме парохода пару спешно изготовленных стволов, для него и для «России» — больше дать заводы просто не могли, и рассчитывать на отечественные стволы не приходилось.
Но этого хватило — теперь бортовой залп обоих «рюриковичей» возрос в полтора раза по весу снарядов — четыре 203 мм пушки вместо двух, и десять 152 мм, а не семь стволов, как прежде. А вот из многочисленной ранее противоминной артиллерии оставили только восемь 75 мм пушек Кане, резонно посчитав, что стрельбой столь мощной шестидюймовой батареи можно потопить любое количество вражеских миноносцев, которые рискнут атаковать броненосный крейсер.
Да их просто сметут огнем!
Да и «асамоидам» сейчас приходится «несладко» под градом снарядов. Только вражеские броненосные крейсера недаром считаются быстроходными броненосцами 2 класса — семидюймовый пояс от штевня до штевня, за ней два дюйма скоса броневой палубы. Пробить такую защиту могут только двенадцатидюймовые снаряды, или десятидюймовые, но с очень близкой дистанции. Именно на нее нужно выходить трем «инокам» князя Ухтомского — вот тогда противнику придется по-настоящему туго. А вот верхний броневой пояс значительно короче — от башни до башни, и толщиной в пять дюймов — тут есть шанс для 203 мм пушек, но опять же, нужно подойти ближе. Шестидюймовые пушки против такой брони бесполезны, и в бою сейчас вроде балласта, так как нет нормальных фугасов, способных искорежить надстройки и продырявить дымовые трубы. Так что их три с половиной десятка на кораблях отряда, да еще четырнадцать на «Баяне» с «Богатырем» против 34-х вражеских стволов, но определяющей роли они не сыграют. В сражении все решат исключительно «большие» пушки, а вот тут также значительный перевес — двенадцать 254 мм и одиннадцать 203 мм пушек против двадцати вражеских восьмидюймовых орудий, что дает опять же весомый полуторный перевес в бортовом залпе.
Да, у японцев орудия в башнях, но те прикрыты шестидюймовой броней, а она вполне пробивается 254 мм снарядами весом в четырнадцать пудов. И сейчас можно только пожалеть, что на русском флоте ввели «облегченные» снаряды вместо «тяжелых» — последние принесли бы в бою куда больше пользы. Достаточно просто сравнить с американскими или германскими пушками, что сейчас превращали своими фугасами небронированные оконечности «Фудзи» в «решето».
— Вот дает Вирен — он продольным огнем по «Идзумо» прошелся! Теперь Камимуре совсем не «сладко»!
Безобразов восхитился искренне, забыв про одолевавшие боли — врачи нашли у него какую-то смертельно опасную болячку, предупредили, что если опухоль будет разрастаться, то жить ему останется два-три года. Но какие два-три года, когда идет война и его в любом бою могут убить, как и тех офицеров и матросов, что уже погибли в сражениях. И будь его воля, он бы сейчас вышел на открытый мостик, вот только нарушать категорический запрет, причем «высочайший», никто из адмиралов, даже Макаров, не решился, тут дело такое, за браваду могут отрешить от должности. Раз начали стрелять, будьте добры господа адмиралы и каперанги пожаловать в боевую рубку и там находится до конца сражения.
И не обжалуешь — потому что на самого императора придется рапорт писать, чтобы государь свой же приказ отменил!
Безобразов посмотрел в бинокль на предпоследний в колонне вражеский корабль, третья труба которого стояла на отдаление от первых двух — характерный признак корабля французской постройки. У борта встали четыре высоченных всплеска от выстрелов главным калибром концевой «Победы» 254 мм снарядов. Прошло меньше тридцати секунд, и снова встали «столбами» четыре всплеска, чуть на отдалении — но то палил уже «Ослябя». Построенный для японцев во Франции броненосный крейсер «Адзума» взяли в «оборот» своим главным калибром сразу два броненосца — так было больше шансов поразить противника как можно быстрее. Точно также сейчас «Пересвет» и «Россия» «обрушились» сосредоточенным огнем на идущий вслед за «Идзумо» броненосный крейсер «Токиву». Тот единственный имел две трубы, и был построен вместе с уже погибшей «Асамой» — эти «первенцы» имели определенные недостатки, исправленные на следующих кораблях. Еще полминуты времени, и снова четыре всплеска — неотвратимо и беспощадно. И рано или поздно, но в таком случае попадание 254 мм бронебойного снаряда неизбежно, и если он попадет в башню неприятельского корабля, то просто выведет ее из строя, она «скособочится». И даже если не пробьет броню, то находящиеся внутри люди окажутся в положении тараканов, что забрались вовнутрь колокола, по которому неожиданно ударили билом.
Вице-адмирал Рожественский из ГМШ правильно указывал, что сосредотачивать огонь главным калибром двух кораблей на одном, чередуя залпы, можно исключительно по наиболее слабо защищенным броненосцам, их необходимо «выбивать» в первую очередь. Сам Степан Осипович тоже придерживался этой же точки зрения, так что сейчас образовались три таких «пары», что методично старались «выбить» своего единственного противника, более слабого и так, если брать по отдельности.
Неожиданно все собравшиеся в рубке моряки вскрикнули от радости, а сам Петр Алексеевич в сердцах выругался:
— Вот так и надо стрелять, мы выбили эту «суку»!
Достаточно взглянуть на схему бронирования японских броненосных крейсеров, чтобы понять, почему эти корабли моряки вполне резонно считали броненосцами 2 класса — чуть меньшее водоизмещение и главный калибр в 203 мм (вместо 305 мм или 254 мм орудий), тоньше на два дюйма броневой пояс — но зато большая на два узла скорость, при способности сражаться в боевой линии. Да и такой обширной площади бронирования не имел ни один корабль русской постройки, кроме заказанных за границей…
