Часть вторая
«ПОМНИ ВОЙНУ» июль — октябрь 1903 года Глава 16
— Наша слабость в промышленности, Степан Осипович, может дорогого стоить. Витте, как сказочный «кощей», над златом чахнет, но на затраты не пошел бы, если бы не та самая «экономия» на строительстве порт-артурских укреплений. Да и то Куропаткин не в накладе остался — случись сейчас война, флот в разразившейся катастрофе виновен будет. И небезосновательно — эскадру ведь по приказу адмирала Авелан увели из Желтого моря, хотя в том никакой нужды не было, и на этом тот же Витте и Куропаткин настаивали. Но сейчас они оба в белых одеждах, а мы, моряки, в полном дерьме. Я ведь это сразу понял, как в кабинете оказался начальника ГМШ и с планами войны познакомился — их фактически не было, а то, что состряпали в Главном штабе больше походило на бухарские походы с китайской экспедицией. Но я тебе скажу больше…
Зиновий Петрович наклонился над столиком, внимательно посмотрев на своего бывшего начальника, с которым находился пусть не в дружеских, но товарищеских отношениях, к тому же они были погодками.
— Случись скоро война, мы рассчитывать можем только на флот, на армию надежды мало. Огромное расстояние через всю Сибирь, малая пропускная способность Транссиба — одна ветка всего, по расширению работы только сейчас начались, ты представляешь? Считалось, что перевозка грузов должна производиться морским путем, а как она будет возможна, если неприятель занимает срединное положение, одновременно отсекая Квантун и Приморье. Пополнение доставить можно, но дать обеспечение армии и флоту в полном объеме невозможно. Только одно это угрожает нам неизбежным поражением в этой войне, если она начнется в ближайшее время.
Макаров только разглаживал ладонью свою роскошную бороду, однако помалкивал, хитро поглядывая на начальника ГМШ. Своим назначением на должность командующего Квантунской эскадрой он был доволен, да еще бы не радоваться «беспокойному» адмиралу, что всегда рвался в море, а оказался запертым в «маркизовой луже», из которой только взглядом провожал уходящие на Дальний Восток корабли, которые ему пришлось готовить к выходу. А тут момент удачный — благодаря протекции своего бывшего подчиненного оказаться в гуще событий, ведь столицу охватило предчувствие войны. К далеким берегам Квантуна ушел Учебно-артиллерийский отряд контр-адмирала Фелькерзама, который должен был сделать остановку на короткий ремонт в Либаве — три относительно новых башенных броненосца береговой обороны, именовавшихся «адмиралами». Названы они были так в честь флотоводцев Апраксина, Ушакова и Сенявина, а в Средиземном море к ним должен был присоединиться и четвертый «адмирал» — броненосный крейсер, названный в честь Павла Степановича Нахимова. К Суэцкому каналу подойдет из Севастополя броненосец «Ростислав», с которого сняли четыре башни среднего калибра, чем существенно облегчили корабль. Причем оные башни решили поставить на бронированную канонерскую лодку нового типа, взамен «поповок», что приводило к существенной «экономии» — куда без нее прикажите. Догонять отряд должен был и броненосец «Сисой Великий», на котором спешно заканчивали краткосрочный ремонт, с крейсером «Дмитрий Донской» — Балтика окончательно избавлялась от пришедших недавно кораблей, теперь отправлявшихся в обратном направлении.
— Не начнется, Зиновий Петрович, время у нас еще есть. Японцы ведь всерьез наши судорожные метания' не воспринимают. Увело русское Адмиралтейство старые корабли, теперь зачем-то отправляет обратно — и что с того? Просто ума нет — такое бывает, и это правда, к стыду нашему. Три броненосца береговой обороны только втроем один нормальный броненосец представляют — разве это угроза? А вот отправление в к началу осени новых броненосцев с «Баяном» и «Авророй», да еще если с ними перевооруженный на новые пушки «Наварин» выйдет — то тогда вполне напасть могут. Но тут уже поздно будет — я им не дам такой возможности. К тому же учитывай — они свой флот за восемь лет построили, а на дюжину кораблей линии команды быстро не подготовишь, это на два-три года занятие. Хотели бы напасть, уже бы атаковали, а так они Куропаткина к себе с визитом пригласили, потом время нам на раздумья дадут. Нет, раньше ноября, а то и декабря, войну не начнут, а там как бог даст.
— Осталось только надеяться, что ты прав, — вздохнул Рожественский, он то сам хорошо знал, что японцы атаковали Порт-Артур, как только «Ниссин» и «Касуга» оказались вне зоны возможного посягательства русских кораблей. Но что сейчас может начаться, если «Ансальдо» уже объявила, что заканчивает постройку «гарибальдийцев» для русских, с измененной до десяти дюймов артиллерией главного калибра. И при этом русские еще выкупят вместе с боеприпасами полудюжину заготовленных восьмидюймовых пушек. Теперь не до изысков, «Рюрик» ведь срочно перевооружать надобно, раз отечественные заводы быстро выполнить заказ не в состоянии, тут даже царские повеления не помогут, в чем Николай убедился, получив однозначный ответ. Впрочем, нет худа без добра — на месте 203 мм пушек на новых броненосцах в случае безнадежной ситуации установят палубные 152 мм пушки Кане, пусть три всего, но ведь на «Сисое Великом» столько же. Зато перегрузки не будет, и со временем можно будет и восьмидюймовые стволы поставить.
— Петр Алексеевич моряк знающий, я рад, что Безобразов будет Владивостокской эскадрой командовать. И то, что ледокол «Ермак», мое детище, с Фелькерзамом вышел — зато действия эскадры можно будет в любые морозы проводить, лед пробьет, и в море выведет. Вовремя ты сообразил, Зиновий Петрович, что два ледокола гораздо лучше одного, а «Силач» вообще слабоват для своего названия, как раз подходит для Порт-Артура, хотя там крепкий лед только в страшный мороз бывает, раз за полвека.
Рожественский только усмехнулся — кто не знал в Петербурге, как Макарова тянуло на север, там, где морозы и льды. Во Владивостоке навигацию обеспечивали только небольшой ледокол «Надежный», всего в тысячу двести тонн водоизмещения, и три ледокольных буксира, что в сильные морозы недостаточно — ледовое поле порой достигало ширины семи миль, и пробить его зачастую было невозможно. Так что «Ермак», с его почти девятью тысячами тонн водоизмещения, вполне может осваивать восточную Арктику, чем Степан Осипович явно намерен заняться после войны. Действительно, «беспокойный» адмирал, невыносимый в столичной жизни.
— Я тебе вот что скажу, Зиновий Петрович — у нас снаряды скверные. Я десятки раз в бытность главным инспектором морской артиллерии о том генерал-адмиралу докладывал. И в кабинет Авелана как по расписанию ходил — и что? Да хоть бы хны, наши чинуши из-под «шпица» даже не пошевелились. Только бумаги перекладывали, да отписки чинили — то денег нет, то испытания не провели, то оные снаряды пока не востребованы.
Макаров глухо заговорил, постепенно наливаясь яростью. Рожественский машинально затушил окурок, чуть отодвинулся, понимая, что произойдет вскорости. Такое уже раз было, когда они на ледоколе «Ангара» переплывали Байкал, в то время как литерные поезд перевезли следом на пароме. Вот тут Степан Осипович и взорвался, и гнев его объясним — случись что-то нехорошее с паромом, то для воюющей армии наступит катастрофа. Если в навигацию грузы можно перевозить через огромное озеро на небольших пароходах, осуществляя загрузку и выгрузку, что, конечно, само по себе серьезно затянет время, к тому же при серьезном волнении плавание для мелких «посудин» невозможно. А что делать осенью, когда бывают шторма, и в декабре, когда через озеро только ледоколы пройти могут. Так что все надежды только на «Байкал» — ледокол в шесть тысяч тонн водоизмещения способен принимать и перевозить железнодорожный состав из двух дюжин вагонов с паровозом. И этот ледокол единственный, небольшая «Ангара» может перевозить только пассажиров, за два рейса батальон пехоты перебросит на восточный берег. И все — грузовые трюмы требуют долгой разгрузки…
