А хуже всего то, что эти женщины к своим драконам привязываются намертво, сохнут по ним и страдают. Видела я таких парочку – душераздирающее зрелище.
О чем еще не сказала?.. А! О драконьей «общественной повинности».
Раз в несколько десятков лет методом жребия определяется, кто из дагонов будет курировать не слишком популярные у них места: тюрьмы, например, ну или стратегически важные учебные заведения.
Вот теперь, кажется, все. По крайней мере, теперь вам будет лучше понятно мое состояние, когда в один погожий летний вечер, после того как мы с друзьями так удачно запустили нашего нового воздушного змея и даже с первой попытки смогли – йиху! – провести его восьмеркой, я, раскрасневшаяся от бега и чуть не левитирующая от совершеннейшего восторга, встретила своего отца – бледного, поникшего, с какой-то бумагой в руке.
«Дагон Гилард Ливейский извещает леди Диону Тельмару дель Фейт о грядущем бракосочетании в шестнадцатый день второго месяца осени».
Сначала я в растерянности хлопала глазами и смотрела на отца, пытаясь понять, что означают все эти слова вместе взятые, а потом пол ушел из-под ног и мне показалось, что жизнь моя окончена. Не будет ни Магтехнического университета, ни летунов, ни аэростатов, и волосы мои не будет трепать вольный высотный ветер. Вместо этого придется снулой сушеной воблой сидеть у окошка, вздыхать и охать… И о ком!
От этой мысли слезы мои сразу высохли, уступив место злости и негодованию. Перед глазами встал облик дагона Ливейского образца восьмилетней давности: волосы цвета запекшейся крови, бронзовое лицо с острыми угловатыми чертами, крючковатый, похожий на клюв, нос, тонкие, плотно сжатые губы и глаза – желтые, змеиные, с вертикальным зрачком, прищуренные, смотрящие так, будто он хочет удавить тебя на месте… Бррр…
Это что, я за ним хвостиком бегать буду и собачий вальс перед ним исполнять? Да чтоб руль направления у него во время полета отвалился! Не бывать тому!
Военный стратегический антидраконий совет был назначен на полдень. Помимо меня на нем присутствовали Рой и Гвен – мои ближайшие друзья и товарищи по проказам.
– Совет объявляю открытым. Основной вопрос: как мне избежать брака с драконом? – объявила я.
– Сбежать, – тут же предложила Гвен, слегка дернув себя за пружинистую рыжую кудряшку.
– Догонят и вернут, – не одобрил Рой.
– Срочно выйти замуж, – произнесла подруга, немного подумав.
– Не годится, – отмела я это предложение. – Официально мы с ним все еще помолвлены, как оказалось. Поэтому любой другой брак будет объявлен ничтожным.
– Ну тогда забеременеть от другого, – невинно хлопая голубыми глазами, выдала Гвен еще одну идею.
– Гы… выйдет знатный скандал! – хмыкнул Рой. – Ди будет покрыта позором, как трубочист сажей.
– Зато дагон от нее сразу откажется.
– А вот это вообще не факт! – заявил парень.
И был, между прочим, совершенно прав. Что там у этих чешуйчатых в голове, только им самим ведомо. Могут и с чужим ребенком замуж взять, своих наделать и отправить неверную женушку восвояси. От них всего ожидать можно.
– Так, Ди! Что тебе вообще известно о Гиларде Ливейском? – Гвен решила зайти с другой стороны.
– Не слишком много, если честно, – пришлось сознаться. – Богат, уважаем, не так уж стар по драконьим меркам, восемь лет тому назад был советником мэра Рейсталя по каким-то там вопросам. В десять лет меня подобные вещи не слишком интересовали.
– Да уж, Ди, ты отстала от жизни. – Рой сконденсировал из воздуха жирную каплю воды и шлепнул меня ею по носу. – Слушай же и удивляйся. Твой Гилард… Ладно-ладно, не твой. В общем, теперь он не советник. У брата моего есть дружок, боевик, учится в Стихийной академии. Так вот, он рассказывал, что год назад сменилось у них начальство. Один дракон свой срок оттрубил, другого прислали. И этот другой со злости, что его с хорошего места сняли и в стихийку засунули, как начал с них по три шкуры драть!
– Ты хочешь сказать, что это…
– Он, Ди! Дагон Гилард Ливейский – новый ректор Стихийной академии.
В комнате повисло молчание. Информация была, конечно, интересной, но что она могла нам дать, было совершенно неясно.
И тут Гвен выдала гениальную идею:
– Дионе нужно поступить в эту самую академию.
– На кой хрущ? – не понял Рой.
– Да на тот, что в каждом высшем учебном заведении Аларии есть устав. И там черным по белому указано, что в период обучения никаких шашней между студентами и преподавательским составом быть не может. Драконы за подобным в оба глаза следят.
Ну, Гвен лучше видно, она уже первый курс инженерки закончила.
Мы с Роем призадумались было, но у меня появились сомнения.
– Так ректор же приказ о зачислении подписывать должен. А он, как мое имя увидит, сразу его и вычеркнет.
– Ой, Ди, ты что! Могу поспорить, ему эти приказы пачками таскают, он и не смотрит их вовсе, подписывает, где положено, – и все, иначе только этим и будет все дни заниматься.
– Зато как он взбесится, когда вся правда вылезет наружу! – воскликнул Рой.
– Да уж… И сразу отчислит тем же числом.
– Ну конечно, ага, – снова подала голос Гвен. – Без причины этого не сделаешь. Ты или должна отвратительно учиться, или постоянно нарушать дисциплину, или как-нибудь нехило оскандалиться.
При желании это все, конечно, можно устроить, но на это нужно будет время. Хотя бы отсрочку получишь.
– А если повезет, – задумчиво поддержал подругу Рой, – то и желания такого может не быть. Вдруг он решит, что проще кого другого найти, чем с тобой возиться. Если, конечно, ты ему сама по себе не нужна.
– Точно не нужна, – тряхнула я головой, вспомнив взгляды, которые «женишок» бросал в мою сторону до того памятного вечера: абсолютно равнодушные, скучающие, без искры – не говорю интереса (какой уж интерес может быть у взрослого мужчины к десятилетней девчонке), а хотя бы самого обычного любопытства.
– Тогда может сработать, – решила Гвен. – Надо только подумать, как все это провернуть.
Вот мы и думали, раздобыв для начала нужную нам информацию о Стихийной академии, список ее факультетов, требования к поступающим и описание экзаменов.
К боевым воздушникам соваться не имело смысла: если уровень дара ниже пятерки, то и делать там нечего, хоть накопителями обвешайся. Целительским благословением меня Создатели обошли. Оставался один-единственный вариант – артефакторика. Здесь меня устраивало все: и список теоретических экзаменов меня не смущал, и со своей трешкой я вполне вписывалась в нужный магический минимум, оставался только один нюанс. Тот самый, внегласный, но всем известный: воздушники артефакторами не бывают.
Но другого варианта все равно не было, и я решила рискнуть. Папе наврала, что еду поступать в инженерку, а сама сдавала экзамены в Эстине – пригороде Рейсталя, где, собственно, и располагалась стихийка.
Теорию сдала легко, а вот с практикой ожидаемо вышла сложность. И только благодаря моей смекалке и неожиданной протекции господина Милтона меня-таки приняли! Первая часть плана выполнена!
Но, как оказалось, эта часть была хоть и самая ответственная, но не самая сложная в моральном аспекте. Папу волновать понапрасну я не хотела, он и так разрешил мне учиться в университете, сколько дракон позволит. Хотя, честно говоря, я о таком не слышала, чтобы драконьи невесты в институтах да академиях обучались. В общем, сообщать отцу, что я буду учиться под самым носом у дагона Гиларда, я не собиралась. Приехать ко мне за пару месяцев моего обучения папа вряд ли успеет, переписку вести мы с ним будем через почтовые артефакты, а если вдруг понадобится принять или отправить послание из инженерки – на это случай у меня есть Гвен, она поможет.
Обман давался мне тяжело. Папа – очень близкий мне человек.
Господин Руфус Фейт растил меня один. Мама умерла, когда я была совсем еще маленькой, я ее и не помню вовсе. С повторным браком у него не сложилось, хотя и были возможности. Но он предпочел с головой уйти в работу. И так преуспел в торговом деле и экспортно-импортных операциях, что государь даровал ему титул лорда и приставку «дель» перед фамилией.
