— Вот мы дураки, — грустно сказал Монти, глядя мне в глаза.

— Держи себя в руках и делай вид, что все нормально. Ты старый воин и справишься. Я отпустила его руки и отошла, улыбаясь всем:

— Ой, простите, что-то чувства нахлынули, — и я кокетливо присела в реверансе. Чувствовала я себя в этот момент глупой дурой, но играла до конца.

— Чувства⁈ — в ярости крикнул Эрдан. Он смотрел на меня с такой ненавистью и презрением. Потом резко развернулся и быстрым шагом пошел дальше в сторону избы.

— Ого, да тут треугольник, — улыбалась старуха и, взяв под руку Петровича, пошла следом за Эрданом.

Я немного встревожилась реакцией Эрдана. Надеюсь, он все поймет, когда узнает правду. Да и потом, мы же договорились с ним, что у нас ничего серьезного… Нам просто было хорошо в какой-то момент, и дальше мы решили не идти. И я говорила ему, что не хочу отношений. Но мои слова про чувства его задели⁈ Наверное, он принял мое решение лишь внешне. Или что? Он теперь думает, что я играла с ним и крутила роман за его спиной? Когда мои размышления зашли в тупик, мы наконец дошли до дома.

Агнес показала рукой на то место, где раньше был сарай с ослами. И сейчас, прозрев, я увидела настоящий дом пыток с крышей из черепов. И в этот момент я поняла, что мы-то видим одну картину, а ребята другую! Как бы им оперативно подыграть? Они смотрели на все с восхищением, а мне надо было перестать смотреть на все со страхом в глазах. Но тут Агнес сама сообщила:

— Вот посмотрите, какой домик для вас построили мои лисички, выглядит роскошно, прям хоромы.

Я широко улыбнулась и попыталась сделать удивленное лицо.

— Какая красота!! — сказала я, подойдя к дому.

— Вот, вот, — закивала Клавдия, с трудом сдерживая рвотный рефлекс.

Нам не сложно было делать удивленный вид, но убрать чувства омерзения и страха было гораздо труднее. Дом был построен из темного дерева, заросшего мхом и лишайниками. Его стены были искривлены и усеяны трещинами, словно он был живым и дышащим. Крыша дома была покрыта сломанными черепами и мертвыми ветками деревьев, создавая мрачную и ужасающую атмосферу. Окна были заперты тяжелыми деревянными ставнями. Подойдя ближе, я заметила, что перед входом в дом висит перевернутая голова мертвого животного на шесте. Я посмотрела на ребят, ища помощи и ответы. И тут Петрович, подойдя ко мне, потрогал эту мерзкую голову, и та вдруг открыла свои глаза и лизнула ему руку.

— Какой ты хорошенький, это что за зверек? — спросил Петрович, продолжая гладить.

— О, это коала, она любит сидеть перед домом и греться на солнышке, — радостно воскликнула Агнес.

Клавдия резко отвернулась.

— Что с тобой, солнышко? — спросил Петрович.

— Объелась пирожками, и в животе все бурлит, — сказала она, не поворачивая головы. Монти стоял рядом и прикрывал ее лицо, которое в этот момент было все скорчено от отвращения.

Зайдя внутрь, я ощутила холод, который распространялся по всему помещению. От всего дома веяло смертью и разрушением. В центре комнаты находился стол, на котором лежали кости и черепа, словно это был алтарь для проведения какого-то злого ритуала. Воздух заполнялся густым запахом гниющей плоти, и я ощущала, что дышу смертью. Не было никакого сомнения — это был дом людоеда, место, где жило зло гораздо большее, чем я могла себе представить.

Позади я услышала Агнес.

— Ребята, располагайтесь там, а я, пожалуй, пойду к себе и тоже вздремну. Устала я что-то, — крикнула она и пошла в свою избу, оставив нас одних в доме.

Я быстро выбежала следом и посмотрела по сторонам, подумав: «А может, пора бежать?». Подойдя к Клавдии, я попросила ее взять Петровича за руку и уводить отсюда, пока мы с Монти попытаемся привезти в чувства остальных. Но не успела я подойти к Якову, как Клавдия меня окликнула. Я обернулась и увидела, что перед ними выстроилась каменная стена. Она не давала им пройти дальше ограждений вокруг этого дома. Петрович гладил ручку Клавдии и ничего не понимал. Из его ушей показались корни деревьев; они выползли наружу и расползлись по его лицу как маленькие змеи.

— Дочка, ты хотела показать мне эти красивые сосны? Они великолепны, согласен, — сказал Петрович.

Клавдия, немного с ужасом смотря на него, предложила подойти поближе к деревьям. И сделала шаг вправо от стены. Та тут же расширилась в ее сторону, перегораживая путь дальше, а Петрович тупо шагнул вперед, прямо на стену, и сильно ударился лбом. У него потекла кровь. Он не видел стену, ее видели только мы. Петрович никак не отреагировал, только схватился за голову.

— У меня голова разболелась. Пойдем лучше отдохнем, мы целую ночь не спали, — сказал он.

Клавдия смотрела на меня с широко открытыми глазами. Я поняла, что план провалился.

— Пойдемте в дом. Пора нам отдохнуть, — крикнула я громко, заметив мелькнувшее лицо Агнес в окне ее избы.

Мы медленно направились обратно в дом. С каждым шагом ощущение опасности усиливалось, но выбора не было: нас окружала иллюзия и злобная правда Агнес. Оставалось надеяться только на нашу изобретательность и хитрость.

Глава 15

«Проклят, брошен, словно камень с неба. Страшно падать, только ждать еще страшней…» (Из песни группы Ария «Кто ты — наказанье или милость», автор текста Маргарита Пушкина)

Мы вошли в дом, и мое внимание сразу привлекла дверь в углу комнаты. Петрович и Яков пошли туда, и я за ними. За ней открылся длинный коридор с маленькими комнатами, разделенными деревянными перегородками, в каждой из которых стояли кровати. Эти комнаты напоминали стойла для скота, где, по всей видимости, содержали добычу: повсюду была грязь, а на полу валялись кости и куски мяса. Кровати напоминали казарменные койки с грязными матрасами, некоторые из которых были запачканы кровью. В воздухе стоял ужасный запах гниения и грязи, вызывая во мне отвращение и страх.

Но остальным, как я поняла, казалось, что там красивое место для отдыха с небольшими комнатами и удобными постелями. Петрович побежал в самую жуткую из них, где было очень грязно, и плюхнулся на окровавленный матрас, как будто это была самая роскошная постель с воздушной периной. Снизу, как червяк, к нему подползла черная цепь и схватилась за его ногу, обмотавшись вокруг нее. Яков пошел в соседнее с Петровичем стойло и лег. Там вылезла еще одна черная цепь и проделала тот же фокус с его ногой. Ага, значит, если мы зайдем туда и сядем на постель, нас ждет та же участь. В этот момент Богдан меня отодвинул и громко крикнул:

— Вон там моя постель.

Затем он быстро побежал в следующую комнату. Бастет, мурлыкая и теревшись о мои ноги, внезапно встала на дыбы и зашипела.

— Тише, тише, киса, — сказала я, осознав, что она что-то почувствовала.

Она медленно начала пятиться спиной, покидая комнату. Я же была в смятении. Возможно, стоит привести остальных в чувство? Но была загвоздка: в их телах находились странные корни, и я хотела понять их природу и назначение. Когда эти корни подползали к нам по дороге, мы их хватали, скручивали и отбрасывали в сторону. Бастет они не трогали, поэтому ее прозрение не представляло особой опасности. Но если ребята с корнями внутри тоже прозреют, что тогда произойдет? Они поднимут тревогу? Какова функция этих корней? А может, я зря беспокоюсь и ничего страшного не случится?

— Чего стоите? Идите спать! — крикнул нам Петрович.

— Да мы позже подойдем. Спите, отдыхайте в этих шикарных комнатах. А мы пока посидим, поболтаем, — сказала я, с трудом улыбнувшись.

Эрдан бросил на меня суровый взгляд и отправился спать в соседнее с Богданом стойло.

Мы стояли молча в комнате, где в центре находился стол, на котором лежали кости и черепа, словно это был алтарь для проведения какого-то злого ритуала. Рядом стояло несколько стульев и у стены был большой шкаф и сервант.

— Что будем делать? — нарушила молчание Клавдия.

— У нас тут ограниченные возможности. Мы можем превратиться в змею и панду, а Дина способна стрелять молниями. Но против ведьмы мы будем беспомощны, — в голосе Монти звучала безнадега.