Вулкан выбрасывал в небо огромные облака серого дыма и снизу они были подсвечены красными огнями. Жуткое зрелище. При этом иногда эти сполохи разгорались особенно ярко и тогда весь воздух сотрясало от протяжного гула. С неба на «Аврору» начал сыпаться пепел, и фон Кон приказал взять восточнее. А за ним и остальные корабли отвернули.

Как они не потерялись в этих туманах одному богу известно, но, наконец, в начале ноябре, если верить картам, они подошли к самому южному мысу острова Хоккайдо, рядом с которым расположена столица японских поселений на острове крепость и городок Мацумаэ. Солнце разогнало туман и пройдя ещё около пяти миль от этого мыса они увидели и порт, если это так можно назвать, и рыбачий поселок на берегу большого залива и лодки рыбаков, и самое главное — крепость на холме, что возвышался над гаванью. Стены в виде частокола и башни, сложенные из толстых брёвен. На площадках у башен в сторону моря смотрело пять орудий, дальше с берега видно не было, но видимо стена уходила от побережья в глубь и там тоже могли быть орудия. За башнями находился высокий трёхэтажный дом с очень высокой покатой крышей, и что любопытно каждый этаж как бы тоже крышей был окаймлён со всех четырёх сторон. Объяснения, зачем это нужно, Владимир Фёдорович найти не мог. Красиво, наверное, уж необычно точно, но зачем? И функциональность этого замка именно как защитного оборонительного сооружения была близка к нулю. Пушки не поставишь, окна широкие, то есть, не бойницы, а именно окна. Здание было обмазано, судя по всему, глиной, а потом побелено известью.

— Неправ, как и во многом оказался князь Болоховский, — толкнул локтем капитан-лейтенанта фон Штольц, — Смотри сколько народу, и домов в посёлке и на горе множество. Только тут больше пяти тысяч японцев, а тебе князь говорил на всём острове несколько тысяч. И орудия вон на стенах. Что делать будем? — капитан второго ранга со своей «Марии» только что добрался до «Авроры». Это каждый раз вызывало ажиотаж на флагмане. С одной рукой подняться по штормтрапу не просто, да невозможно практически, и для капитана второго ранга придумали специальный лифт. Через блог спускали площадку три на три фута, Генрих Фридрихович вставал на неё и держался одной рукой за канат, а его матросы быстренько поднимали до уровня фальшборта и на руках переносили капитана на палубу. Фон Штольц при этом краснел и смурнел, но если нет другого выхода, то и мирился.

— А чего делать? Нужно выловить рыбака и отправить его за начальством. Вся надежда на китайчонка нашего, ну и будем надеяться, что у японцев будет человек, который знает китайский.

Глава 4

Событие восьмое

Опыт поражений научил меня тому, что нападать стоит, только если уверен, что не придётся отступать.

Джесси Ливермор

Аюк ничем, сидящим в засаде соплеменникам, мексиканцам и индейцам, помочь не мог. Ему ещё нужно винтовку зарядить. А американцы всей толпой уже почти миновали край склона, скрывшись из поля зрения десятника. Зато теперь до него долетело, наконец, то, чего они кричали, бросившись вниз в атаку. «Ура» кричали, как и русские. Тут не к месту вдруг, пока он лихорадочно заталкивал бумажный патрон в прорезь казённика, всплыл рассказ на уроке в школе, точнее ответ на вопрос Бурула князя Болоховского. Бурул тогда спросил, что мол, «ура» обозначает, как переводится?

— Ну, это вы не ко мне вопрос… — начал отнекиваться Александр Сергеевич, но от Бурула попробуй отделайся, вцепился как клещ, — Хорошо. Только у нас урок географии, и потому я и отвечу, как преподаватель этого предмета. На уроках русского языка спросите у Владимира Ивановича Даля, он про «Ура» точнее объяснит. Если ему верить, то междометие «ура» могло быть заимствовано у тюркоязычных народов, поскольку глагол «ур» в татарском языке означает «бей», как-то похоже и у монголов. От них мы позаимствовали. Я же про другие народы расскажу. Японцы, что на Дальнем Востоке живут, кричат при атаке «Банзай», что означает «десять тысяч лет», сокращенное от «десять тысяч лет жизни императору». А вот с французами во время наполеоновского вторжения казус интересный вышел. Русское «Ура» было созвучно французскому выражению «о ра», что означает «на крысу». Они кричали в ответ русским во время атаки: «О ша», что означало «на кошку». Арабы идут в бой с криком «Аллах Акбар», это значит — «Бог велик». Римские легионеры шли в бой с криком: «Да здравствует смерть». Всё, больше ни про кого не знаю. Так что задайте этот же вопрос Владимиру Ивановичу. Он в таких делах лучше меня разбирается.

Аюк успел зарядить патрон и даже выстрелить в последнего замешкавшегося солдата.

Бах. И кавалерист покатился вниз, выронив из рук саблю.

А внизу грохнуло так, что могло показаться будто там пушки стоят, а не два десятка человек с винтовками. В принципе должны ребята справиться, за своих он даже не переживал, а вот мексиканцы и индейцы могли слабину дать. Не просто оставаться хладнокровным и стрелять в бегущую и орущую толпу, которая в разы тебя по численности превосходит. Первый залп-то точно все сделали, и двадцать пуль навстречу пяти десяткам американцев вылетели. А вот потом нужно зарядить винтовку, понимая, что за каждую секунду враг становится на пару саженей ближе к тебе.

Бах. Даже залпом это назвать было нельзя, Аюк снова сплюнул и чуть было не сделал глупость, не побежал к спуску, чтобы хоть три пули выпустить в спины кавалеристам. Две есть в револьвере и одна уже в стволе винтовки. Только понимание, что ему бежать сто шагов, а американцам тридцать удержало на месте, и как оказалось, правильное понимание. Через изгородь перелезали следующие тёмно-синие солдаты. Разгильдяи по тревоге не успевшие вовремя собраться. Вёл их офицер с саблей в правой руке и револьвером в левой. Всего через изгородь перескочило и перебралось, и даже переползло, человек двадцать.

Бах. Промазал! Нет в кого-то там Аюк попал свалился солдат позади офицера, но сам командир этой группы «отсталых» продолжил бег к краю склона. Семь секунд на перезарядку. Бах. Фу! В последнюю секунду, когда в видимости оставалась только голова офицера, Аюк выстрелил. Должен был попасть. Именно такие мишени, размером с голову человека были на стрельбище в Басково и именно такое расстояние — сто шагов.

Ещё семь — восемь секунд на перезарядку. Бах. Бегущий здоровый кавалерист с револьвером в руке покатился вниз по склону, по дороге сбив сразу двоих сослуживцев.

Перезарядка. Бах. Последний солдат, поддерживающий левой рукой штаны, а правой всё же размахивающий саблей, завалился на траву. Всё! Блин! Не в кого стрелять. Радовало только то, что редкие хлопки винтовок от засады слышались, а потом и револьверные сухие щелчки выстрелов затявкали. Вот и они кончились.

Десятник бросил взгляд, на секунду оторвавшись от изгороди на траву, перед ним лежало семь бумажных патронов. Получается тринадцать он истратил. Вроде не промазал ни разу. И точно восьмерых из первой волны застрелил из двух револьверов. Прилично. Да и видны практически все его «крестники» лежат вдоль изгороди и краем склона, или тут даже обрыва, тёмно-синими пятнами на сухой желтой траве. Аюк открыл затвор и глянул на иглу, слава богу цела, он вставил новый патрон и подал затвор вперёд. По его прикидкам мимо него пробежало с сотню американских кавалеристов. Если мексиканцы правы и в эскадроне сто двадцать человек, то где-то там, на ранчо, ещё двадцать человек. Ну, один-то точно есть, горн не переставал надрываться. Горнист повторял «тревогу» раз за разом. А вот барабан грохать перестал, правда с барабаном точно никто мимо него не пробегал.

— Лёшка! Буджал! — крикнул он что есть силы своим, — Живы!

— Ывы…

Не, не эхо, точно его люди ответили. Вот только сколько их там? Аюк собрал патроны в планшетку, сунул разряженный кольт в кобуру и так, держа в правой винтовку, а в левой револьвер, двинулся, пригибаясь, вдоль изгороди к спуску.