Именно в этот же день 4 мая 1853 года эскадра русских кораблей под командованием контр-адмирала Александра Сергеевича Болоховского бросила якоря в тридцати километрах к югу от Форта-Росс в заливе Румянцева. Точнее, она хотела там бросить в пучину моря свои якоря, но пришлось сделать это практически на самом выходе из бухты. Ближе к берегу столпотворение настоящее наблюдалось. Спускали на воду шхуну паровую, тут уж не спутать, труба торчит, покрашенная в яркий ультрамариновый цвет. Но это бы ладно, бухта всё же не маленькая, так, кроме этого, на якорях в бухте стояло три корабля, и приличных размеров шлюп, завалившись на борт, стоял на кренговании в специально подготовленном участке приглубого берега — «киленбанке». Кроме приличных кораблей тут же толпились три рыбацких баркаса. Видно, что судёнышки новенькие, даже дерево ещё толком почернеть не успело.

— Однако, развернулся господин Фролов, — хмыкнул Сашка и толкнул плечом стоящего рядом Бамбу, — как думаешь, что это за корабли тут греются?

— Тут даже думать не надо, Александр Сергеевич, на всех красные флаги и эти… как их? — гюйсы. Это флот Великого ханства Джунгария.

— Точно, — Виктор Германович сразу и не сообразил, впечатлён был общей картиной, не до деталей.

Бабах. Бабах. Бабах. На берегу, скрытая каменной стеной, батарея вспухла дымами.

— Салют, наверное.

— Пушки с берега палят, кораблям пристать велят, — Сашка снял фуражку и помахал в сторону этой батареи, всяко разно за ними в подзорную трубу наблюдают сейчас, — В свете ж вот какое чудо…

— Александр Сергеевич, что это? — капитан первого ранга Тебеньков бросил рассматривать чудеса в подзорную трубу и подошёл к Сашке.

— Полагаю, что Форт-Росс возобновил после десятилетнего перерыва постройку судов. Как иначе можно объяснить спуск на воду паровой шхуны?

— Я не про это. Смотрите какие флаги на коралях. Это что марокканские пираты? — Тебеньков протянул Сашке подзорную трубу, большую, слабую, тяжёлую, пошарпанную. Его двенадцатикратную во время боя вперёдсмотрящий уронил. Где-то теперь в перуанских водах лежит на дне, кораллами обрастает. У пленных английских капитанов трубы были, но все четырёхкратные.

— Это флаг Великого ханства Джунгария! — за Виктора Германовича ответил Бамба.

— Чего?

— Всё узнаете, Михаил Дмитриевич, велите баркас спустить. Нам на этом празднике рады будут. И давайте сгружать крестьян. Натерпелись за восемь месяцев. Представляете, как им хочется наконец на твёрдую землю спуститься. Мне, кстати, тоже. Это будет моё последнее плавание — сухопутный я человек. И мирный.

Событие двадцать девятое

Чтобы пролитая нами кровь не была напрасной, нам не остается ничего, кроме как пролить ещё больше.

Код Гиас: Восставший Лелуш

Капитан-лейтенант фон Кох решил, что, сидя в обороне, войну не выиграть. Там, на том берегу пролива Цугару явно что-то затевали японцы, готовили какую-то пакость русским. Уже два месяца как не было попыток десантировать на этот берег пару сотен воинов, которые предпринимались сначала. На последнем воскресном совещание все единогласно утвердили план, что нужно пройтись парочкой паровых кораблей вдоль северного берега «Острова Стрекоз» и посмотреть, чего там происходит. Большую лодку парусную или даже небольшой корабль не спрячешь в прибрежных камышах, да они и не растут в солёной воде. Если там японцы готовят большой десант, то суда, там или судёнышки будут видны в бухтах. Можно подойти и обстрелять. Оставить десантников без транспорта.

Правда, на том совещании Дондук интересную мысль высказал. Решения делать ли так, как сотник посоветовал, Владимир Фёдорович пока не принял. Мысль ему нравилась. И даже не сильно сомневался Кох, что Дондуку и его калмыкам такое по плечу. Просто, как всякий моряк, предпочитал в море с врагом сразиться, а не на суше.

— Смотрите, господа офицеры, — предложил тогда сотник, — мы топим их судёнышки, и они до нас не доплывают и потому делают неправильный вывод, что вся наша сила в больших кораблях. Нужно один раз пропустить их на Хоккайдо, естественно, желательно заранее знать, будет этот десант на Мацумаэ или на Хакодате. Вот тут быстроходная «Гретта» и понадобится. Сообщит и, если нужно, перебросит нас. Десант высадится и начнёт штурм этого или того «коробкового» замка. Ну, и мы их всех перестреляем. А парочку сдавшихся или раненых, отправим назад. Из плюсов у нас будет целый москитный флот, да хоть для рыбаков, а главное, эти вернувшиеся скажут, что десант бессмысленен по той простой причине, что не корабли главная сила русских, а пехота. Они все погибли, не причинив нам никакого вреда. Это выбьет из голов сёгунов их всяких ложные надежды на то, что если миновать корабли ваши… наши и высадиться, то будет им счастье. Не будет.

Калмыков… Ну, пусть будет калмыков, к этому времени прибавилось. Десятник второго десятка Маштык со своим десятком и белый монах Дайдо, переименованный в Димку, вернулись из похода на север острова. Удалось наладить контакт с двумя семействами айнов. Можно даже племенем назвать. Живут они в трёх днях пути на север, сразу за перевалом небольшого хребта на берегу речки впадающий в море. В самом устье. Живут в интересном таком доме. Монах этот рисует хорошо, так изобразил. Огромный такой домина, сплетённый из тростника или камыша. Что-то типа тростника всё же, может он и есть, там в этом доме живет без малого пять десятков человек, одна огромная семья. Так это ладно, ещё в трёх днях перехода живет вторая семья, к которой новые друзья Маштыка калмыков проводили. Так там дом в два раза больше, как двухэтажный дом большой в Петрограде и там вообще семь десятков человек живёт.

Маштык объявил айнам, что власть на острове поменялась. Никакой дани пока никому платить не надо, а если увидят японца, то пусть его убивают. А вот торговля теперь будет честная. Приносите мягкую рухлядь, и мы будем расплачиваться с вами табаком или продуктами, чем сами пожелаете, хоть деньгами. А ещё сразу как придёте, то подарим каждой семье по пять новых английских ружей Браун Бесс с небольшим запасом пороха и свинца, ну и научим стрелять из них, если не умеете, и пули отливать научим с помощью пулелеек.

Через неделю пришли уже четыре семейства и принесли трёх убитых японцев. И попросили обучить по два молодых охотника стрелять и воевать. И порадовали новостью, что охотники теперь от семьи к семье передают эту новость хорошую по всему острову, и скоро следует ждать гостей, живущих дальше на севере. И все будут приводить охотников в обучение.

Вот Дондук теперь и выделил пару калмыков обучать айнов. Их уже два десятка, так что количество пехоты вновь за сто человек перевалило. И на вопрос, как там местные, Дондук головой кивает: «Будет толк, ребята прирождённые снайпера, зрение, как у орла. Пару месяцев и лучше нас стрелять будут».

Сегодня «Гретта» отправляется на поиски десантников этих. Вот и сидел репу чесал капитан-лейтенант, то ли потом идти всеми кораблями уничтожать москитный флот японцев, то ли на самом деле заманить их. Пусть айны обучаются не на пнях, а на живых мишенях.

Событие тридцатое

Я больше не участвую в войнах. Я наблюдаю за пчелками.

Сверхъестественное (Supernatural)

Сашка точного времени прибытия эскадры коммодора Пэрри к Токио, или Эдо сейчас, не знал. Июнь? Или Июль? Ну не важно. Нужно… И вот тут он задумался. А ведь есть вилка, или развилка, как во всех русских сказках. Налево пойдёшь коня, там, потеряешь, направо пойдёшь…

Первый вариант. Он встречает четыре корабля американцев на подходе к Эдо всеми, оказывается теперь, семью кораблями, считая четыре корабля фон Коха и, подойдя вплотную под американскими же флагами, топит её, расстреливая в упор. А потом наведывается к японцам и, как и американцы, предъявляет ультиматум, сначала продемонстрировав, в отличие от американцев, возможности 80-фунтовых бомб. Даже просто по берегу, или по рыбацкому баркасу. Пусть прочувствуют. Сёгун болен, умирает? Ай-я-яй. Так пусть подпишет приемник. Срок неделя, а то будет бобо. И конечно, никто ребятам острова Курильские дарить не собирается. Наоборот, королевство или ванство, кажется, Рюкю переходит под протекторат России.