- Ну, как получится, если у нас ничего и не было, - забираю из руки “топтыгина” салфетку и вытираю нос.
- Ну, хочешь сегодня будет, - подмигивает мне Миха.
От того, что он говорит и как, у меня аж слезы высыхают.
- В смысле? Как это? - выдаю очередные шедевральные вопросы.
- Приедем домой и покажу тебе как, - “топтыга” смотрит на меня так, словно готов меня съесть.
- Нет! - выдыхаю, хлопая глазами и закусывая губу.
От слов мишкиных в моем теле, словно от искры в печи, начинает разгораться пламя.
Его жар идет во все стороны.
Сильнее всего искрит и полыхает в голове, груди и в паху.
Мне даже приходится выпить воды и сжать ноги, чтобы хоть как-то унять пульсацию от жара.
Михаил все время посматривает на меня и загадочно улыбается.
Немного придя в себя, начинаю дышать ровнее.
- А чего нет, Машунь? Мы же все равно поженимся, - тут же серьезно интересуется Михаил.
- Нет. Потому что нет. Много я таких историй наслушалась. То один на девушке поженится, то другой. А муж потом ей выговоры устраивает, что не девкой взял. А если девушка еще и с детенком одна остается, то совсем беда. Нет, это не моя история. Мне бабуля строго настрого наказала беречь себя, - от переживаний тарахчу как заполошная, хотя понимаю, что уже наговорила столько всего, о чем молчать нужно.
- Верно бабушка твоя говорит. Хорошая она у тебя, правильная, - снова поглаживая мою руку, одобрительно произносит “топтыгин”.
- Вот! И мне тебя еще надо представить деду и бабуле.
- Так они приедут к нам на свадьбу и представишь, - тут же реагирует Миша.
- Нет. Так нельзя. Я тебе сначала должна представить. Ну, показать. Получить одобрение, что ты тот.
- А если они скажут, что не тот? Что, Маш, и замуж за меня не пойдешь? - кидает на меня настороженный взгляд Михаил.
- Да! Не пойду, - произношу без раздумий, вспоминая историю своей мамы.
- Мне нравится твоя честность, Маша. Но почему? - не скрывая удивления и озадаченности, выдыхает Медведь.
- Моя мама не послушала своих родителей. Выскочила замуж в девятнадцать лет. И.., - зависаю на паузе.
- И что? Стала несчастной с твоим отцом?
- Нет, - смахиваю с ресницы слезу. - Она умерла во время родов.
- Извини, Маш. Не хотел будоражить твою боль. Тебя бабушка с дедушкой вырастили, да?
- Да, они у меня хорошие. Самые лучшие. Дедушка Митя - витязь, как ты. Ой, извини, - осекаюсь, словно сказала что-то нето.
- А я что на витязя похож? - Мишка удивленно приподнимает рыжую бровь.
- Угумс… На бурого мишку и на витязя. Знаешь картину Васнецова “Три богатыря”? - увидев кивок головы Михаила, продолжаю дальше говорить. - Ну, вот, вы все втроем словно с этой картины. Ты - Добрыня Никитич.
- Серьезно? - раскатисто смеется в ответ Михайло. - А ты все же Маша из мультика “Маша и Медведь”. И знаешь, мне это очень нравится.
- Нравится что? - смущенно уточняю и трогаю щеки руками, потому что они горят.
- Ну, что ты такая честная, открытая, немудреная. Нравится, что все твои эмоции видны на лице. Вот сейчас ты смущена. И мне это нравится…
- Да ну, тебя!
- Ага, и нравится, что ты “выкать перестала”, - хохочет Михаил. - Кстати, а о чем вы на кухне с Настенькой шептались?
- А тебе “топтыгин” я об этом не скажу, - начинаю смеяться в ответ.
- Вот и это мне в тебе нравится, Маша! Ну, что? Когда поедем представлять меня дедушке и бабушке?
- Точно, думаешь, стоит ехать? - произношу с сомнением. - Ну, вдруг ты передумаешь?
- Машуня, я не передумаю и тебе не дам передумать…
Глава 12
- Маш, не смотри на меня как совесть народная… Пыхтит “топтыгин”, подкладывая тонкие стволы деревьев под колеса внедорожника, застрявшего в грязи.
- Да, я и не смотрю, Мишуль. Просто пирожки ем, - ехидничаю, сидя на старом пне и откусывая от одного из тех, что везу в подарок своим любимым деду и бабе.
Через неделю после разговора о знакомстве с моими Миша отодвинул все дела для поездки на хутор Пирожки.
Всю эту неделю я отчаянно держала язык за зубами, хотя мне ужасно хотелось рассказать своим самым дорогим людям обо всем.
А главное о том, что я влюблена по уши в лучшего витязя в мире.
Все дни я внимательно присматривалась к “топтыжке”. И мне в нем нравилось все.
Миша на самом деле оказался очень хорошим человеком - внимательным, заботливым, переживательным, сдержанным.
Мне даже пришлось простить ему проявление грубости в мой адрес. Ну, когда “топтыгин” завалил меня на стол в своем кабинете.
Правда воспоминания о том, что он залез в мои трусы и не только, как-то дергали мою девичью душу. Но…
Только теперь уже не обидой, а любопытством, что же дальше и как же это произойдет.
После поездки к родителям я провела в апартаментах Миши.
По-моему настоянию спали мы в разных комнатах. Но…
Пожмакать и потискать меня “топтыжка” позволял себе регулярно с лихвой. Только…
Вздохнув и пропыхтев: “Ну, Маша, погоди! После хутора Пирожки. Доберусь я все же до твоего пирожка!” - всегда останавливался на границе моего нижнего белья.
В трусы мои больше не нырял. За что я его всегда хвалила.
- Правильно, Миша! Ты же хозяин своему слову, - хихикала, поддерживая “топтыгина”.
Хотя меня саму разбирало любопытство: как же это случится и что во мне изменится после нашей близости.
- Марусь, придется машину все же оставить здесь. К сожалению, из этой жижи выбраться без помощи мне не удастся, - через поток мыслей доносится до меня усталый голос Миши. - А много по времени обходить этот грязевой ров?
- Не, обходить не выход. Придется шлепать на прямки через него. Справа он будет расширяться, а слева - болото, - цокаю, дожевывая пирожок. - Вещи предлагаю оставить в машине. Возьмем только пирожки и документы.
Осматриваю место нашего бедствия и понимаю: раздеваться придется до трусов.
“Ну, Мишке грязь уже не страшна, он и так стоит по колено в жиже, - думаю, смотря на “топтыгина”. - Это у берега почти, а дальше по пояс так точно будет. Можно деду позвонить. Он приедет на тракторе и выдернет нас. Только тогда сюрприза не получится…”
- Мань, ты чего застыла?
- А? Да ничего. Сымай, - начинаю говорить, как бабуля, и сама себе радуюсь, вот, что значит дома, - штаны, Мишулек. Я свои тоже сниму. Пойдем прямо здесь в брод.
- Стоп, Маша! Ты не будешь пачкаться и мерзнуть в этой жиже, - тоном не терпящим возражений, говорит Мишка. - На дворе все же сентябрь. Я сейчас разденусь. Грязные вещи положу в пакет и оставлю в машине. Чистые возьму из сумки переложу в рюкзак. Посажу тебя на плечи и перенесу вместе с пирожками. А дальше разберемся…
Как Михаил сказал, так мы и сделали.
Я переехала грязевой ров на на плечах “топыжки” и все время жевала пирожок.
Мишка хихикал и ерничал, что согласно сказке про трех медведей, это он должен есть пирожок, а я ему говорить: “Не садись на пенек - не ешь пирожок!”
- Ладно, Маша! Скажешь эту фразу, когда я до твоего пирожка доберусь. Ты, кстати, его еще не стерла о мою ше…
От Мишкиной пошлости у меня прямо пирожок во рту застревает. И я начинаю кашлять. Но…
Все же успеваю засунуть оставшуюся часть в рот Медведя.
Прожевав и запив водой, я и Миша долго хохочем.
И мне так здорово, что мы вместе, что даже петь хочется.
И я пою кусочек песни группы “ЧиЖ”, которую очень любит мой дед: “Я мотаюсь по жизни, по великой стране. Позади километры оборванных струн, впереди миражи неопознанных лун. Еду, еду, еду, еду я. Реки, степи, горы и поля. Видел я вчера в твоих глазах шар воздушный, глобус в небесах”.
- Машуля, у тебя отличный голос. Ты могла бы стать настоящей певицей, - восторгается Мишка и целует мою ладонь. - Может отправим тебя учиться вокалу? - Это у нас наследственное. Бабушка моей бабули была известной оперной певицей. Мама тоже училась в Гнесинке. Но вот рано умерла, - вспоминая о маме, чувствую в горле ком, а в глазах слезы.
