– В Москве в такой несчастный случай не поверят, – сообщил я потолку, когда большая часть гостей свалила. – Еще не поздно скрутить генерала Щукина и достойно прожить полную карьерного роста и житейских благ жизнь.

– Не пи*ди под руку, – буркнул потолок и начал чиркать спичками.

– Да ты сам подумай – Генеральный такую х*йню по-твоему простит?

– А у меня-то дедушка у-у-у! – передразнил меня потолок. – По жопе вам всем надает! Мерзкий ты пацан, вот что – нормальным людям дышать не даешь!

– Обидно, – вздохнул я. – Есть секретный проход? – спросил дядю Семена.

– Положи ты ее, – кивнул он на девушку. – Не простудится. Нет прохода.

Аккуратно постелив на землю пиджак, я положил Вилочку на него.

– Если генерал Федин не подает условный сигнал в течение двадцати минут, «наружка» начинает бить в набат, – поделился с дядей Семеном инсайдами. – С его отключки прошло минуты четыре, а до этого он приоткрывал форточку пошире – это как раз один из сигналов. Через четырнадцать минут поднимут тревогу, и через пару часов «Альфа» будет уже здесь.

– Пары часов у нас может и не быть, – указал он на заструившийся из щелей пола дым.

– Завалит?

– Завалит, – подтвердил он.

– Но для очистки совести нужно попытаться эти два часа протянуть, – поделился я планами, тщетно пытаясь отогнать страх.

Доигрался, Сережа? Поверил, что КГБ тебе «свои»? Свои-то они свои, но, как оказалось, не все и не везде. Но погибшим от «несчастного случая» от этого вывода никакого толку.

– Так и поступим, – согласился со мной дядя Семен и пошел проверять стены на прочность.

Занялся тем же самым и я – увы, безуспешно, кирпич на пожилом растворе сидит надёжно.

– У меня есть орудие труда, – достав из кармана мультитул, показал я его дяде Семену.

– Давай вот тут поковырять попробуем, – предложил он, указав на место рядом с трубой. – Там потом глина, но вдруг выкопаемся? Давай начну, – выщелкнув ножик, он начал ковырять бетон.

– Так-то поддается, – отметил я.

– Поддается, – подтвердил КГБшник.

Веселый треск над головой тем временем усиливался.

– Подмени-ка, – попросил он и пошел к полке с соленьями.

– В первую очередь съедим картошку и научимся охотиться на крыс, – начал я мечтать. – Вон как пищат, значит недостатка в белковой пище не будет.

– Без паники, – одернул меня дядя Семен.

– Паники нет, есть огромное море беспросветной грусти, – поделился я с ним чувствами, не отрываясь от чисто ради успокоения ковыряемого шва – все равно не успеем туннель выкопать, и дяде Семену это тоже понятно. – Целый генерал крысой оказался – такого никто из нас не ожидал. И за товарищей переживаю – мы-то может и пересидим, а они там запекаются.

– Щукин же говорил, что вытащат, – успокоил меня товарищ по несчастью, переставляя соленья с полки на землю.

Я начал ковырять следующий шов – вселяет надежду, зараза, дальше-то кирпичики полегче пойдут.

– На что надеется? – вздохнул я. – Кто на такой несчастный случай поведется? Пионеры?

– Загнанная в угол крыса опасна, – поддержал разговор дядя Семен и начал отрывать полку от стены.

– Помочь?

– Ковыряй.

– Пару дырок в Щукине и его подсосах бы проковырять, – мечтательно вздохнул я.

– «Подсосы»? – хрюкнул КГБшник и с доской подошел поближе, воткнув конец в землю, а другим подперев балку пола.

– Ага, «подсосы», – проводив его до лестницы взглядом, убрал ножик и пошел перетаскивать в условно-безопасное место Виталину. – Обидный эпитет для соучастников рангом поменьше.

– Ты же понимаешь, что это – полная херня? – когда я вернулся к пилению шва, а он оторвал от лестницы боковую доску, спросил дядя Семен.

– Конечно, – подтвердил я. – Но совсем ничего не делать как-то печально. Я время засек, кстати – уже десять минут прошло.

– Отслеживай, – похвалил он, укрепил потолок второй доской и направился за третьей. – Когда чувство времени теряется, два часа неделей кажутся.

Третья «колонна» добавила нам (ладно, мне – за дядю Семена не скажу) уверенности, а КГБшник со словами:

– Давай-ка лучше вот так… – взялся за трубу и уперся в стену ногой.

Ржавая железяка не выдержала и оторвалась на уровне дядиной груди, обрушив на землю мощный поток.

– Буди Чугунову, сейчас затопит, – предупредил дядя Семен.

Хватило пары минут легких пощечин и сбрызгивания водичкой.

– Мы в подвале и опасности, – предупредил я открывшую налитые кровью, мутные глаза девушку.

Она тут же подскочила и принялась озираться.

– Чугунова, промыть желудок! – скомандовал дядя Семен.

– Есть! – хрипло выдохнула она и приникла к воде.

Пока Виталина выполняла приказ, доски над головой начали капать смолой, краской и черт его знает чем еще, а в щелях показалось пламя. Зато под ногами – благодать! – ледяная вода уже по щиколотки.

– Все стихии в сборе, – оценив ветхость ящика с картошкой и его оккупированность крысами, я решил продолжить стоять в воде.

Вредно, конечно, но что поделать?

– Только зверушкам не стравливай, радость моя – потравятся, – попросил Виталину.

– Клоун! – сипло припечатала она меня, приложилась к трубе еще разок и виновато посмотрела на меня. – Прости, Сережа.

– Ты же не знала, что вот так все обернется, – развел я руками. – Тут, как всегда, целый комплекс проблем, но винить мы будем только падшего генерала Щукина. Какова мразь, а?

– Подонок! – согласилась Виталина, оценила диспозицию уже вдумчиво, потрогала частично выцарапанный из стены кирпич. – Время?

– Тревога пошла полторы минуты назад.

– Наши?

– Теоретически живы, – успокоил ее я.

– Ленин теоретически тоже жив, – фыркнула она.

– Ленин жив метафорически, – поправил я. – В наших пылающих пролетарским гневом сердцах. А наших Щукин грозился от несчастного случая спасти – вытащить для достоверности.

– Семен Степанович, вы знали? – спросила Вилка.

– С чего бы мы тогда в подвале сидели? – он наклонился и почесал коленку, до которой почти добралась вода. – Дай-ка, – взял ножик и принялся за шов. – Язва у меня, вот и не ел ничего.

– Спасибо вам от всей души, – поблагодарил я.

– Потом поблагодаришь, – он постучал по кирпичу рукоятью, пошатал и вытащил, впустив горстку глины. – Так… – буркнув себе под нос, оторвал от потолка остаток трубы – больше двух метров.

– Для дыхания! – поняла Виталина и кинулась помогать.

Вместе у них получилось ввинтить трубу, и после череды тестовых прогонов и выплюнутой землицы у нас появился источник воняющего гарью, но все-таки уличного воздуха.

Бабах! – что-то над головой мощно рухнуло, но прямо на глазах обугливающийся потолок пока держался.

– Меньше полутора часов осталось, – посмотрев на часы, поведал я «сокамерникам», стуча зубами.

Ощущения удивительные: снизу ледяная вода, а сверху – раскаленный воздух и начинающие подозрительно потрескивать волосы. Не выдержав, зачерпнул воды ладонями и смочил голову. Дальше мы принялись по очереди дышать через трубу.

– Когда затопит станет чуть более нервно, – прокомментировал я достигшую пояса воду.

– Пошли отсюда! – выломав дощечку из всплывшего ящика, Виталина принялась отгонять паникующих крыс.

Бедолаги выбирались на лестницу, понимали, что там жарко и прыгали обратно вводу – и так по кругу.

Когда вода поднялась до груди, дышать не через трубу стало невозможно, обожженная кожа на голове молила выныривать пореже, но не выныривать совсем оказалось нельзя – инстинкты упорно заставляли высовываться и хватать ртом наполненный гарью раскаленный воздух. К счастью, скоро эта возможность пропала, вода достигла пола, и последний начал давать слабину, проламываясь по всему подвалу, обрушивая в воду обугленные мебель и балки с кусками шифера – прямо пылает дача генерала Щукина. Наш укрепленный уголок, к счастью, выдержал, а конвейер «приник к трубе – вдохнул – пустил следующего – выдохнул носом – дождался очереди – повторил» длился, казалось, тысячелетиями. КГБшники понятно – у них профессиональная выдержка и холодная голова, а я держался исключительно на упрямстве и нежелании завершать попаданческую карьеру так рано – а как на плоды трудов своих любоваться? Но план-минимум давно перевыполнен, и даже без меня история пойдет совсем по-другому.