С этой мыслью я подошла к шахматной доске, разложенной на моём читальном столике рядом с открытыми книгами, и подобрала с неё фигурку ферзя, переделанного в дракона. В шахматах ферзь, называемый в народе «королевой», был сильнейшей фигурой – последний оплот защиты короля, предводитель его армии и личный страж. Возможно, я так любила шахматы именно по той причине, что они очень напоминали мою жизнь.
Только сейчас король и ферзь поменялись местами.
Думай, Рубин. Думай. Думай!
– Гектор – нет. Маттиола – нет. Мидир – откажет сразу. Гвидион… Пф! Ллеу? Нет, откажет тоже… Кто остаётся? – бормотала я себе под нос, кружа по комнате со страшным осознанием, что мне не к кому обратиться за помощью.
Как справиться одной не то что со стражей на крепостной стене, но хотя бы с охраной башни-донжона? И там и там наверняка сейчас лучшие хускарлы отца – преданные, как цепные псы. Таких не обмануть. Не купить золотом. И не напугать. Будь со мной крепкий мужчина, способный если не вывести их из строя, то хотя бы отвлечь… Главное ведь – это добраться до Сола и взлететь, а дальше поминай как звали!
«Истинный господин, вам нужно решить, что делать с тем мятежным простолюдином…»
Там, в тронном зале, отец сказал, что на совести Соляриса смерть девяти крестьян. Почему девяти, если их было десять?
Не может быть… Их ведь всех разорвали у меня на глазах! Это невозможно… Невозможно же, правда?
– Дикий! – выругалась я, хлопнув себя по лбу. Во мне вспыхнула робкая надежда, но затем… – Только бы это был не Йоки! Только не Йоки!
Мне не хотелось терять ни минуты, но Матти говорила правду – я выглядела не то что слишком неопрятной для принцессы, а просто ужасно грязной. Я привлеку гораздо больше внимания именно в таком виде, нежели в своём привычном. Да и кто знает, когда мне ещё представится возможность нормально помыться?
Высунувшись в коридор, я поймала младшую служанку и велела ей принести в покои ванну, а затем наполнить её горячей водой, чтобы не идти в купальню и не попадаться никому на глаза. Быстро окунувшись, я выбрала из гардероба самое роскошное платье из виссона, увенчанное жемчугом и кораллами со дна Изумрудного моря, а ещё влажные волосы забрала диадемой с лунным камнем на лбу. Увидев меня в таком наряде, никто точно не подумает, что я планирую сбегать куда-либо, кроме как на пир или свидание с очередным молодым господином. Меня мог выдать только лётный пояс, который я использовала вместо дорогого эмалевого, – без него я свалюсь с Соляриса раньше, чем мы поднимемся с башни в небо, – но никто, кроме отца и советников, не разбирался в таких вещах.
За алтарём Кроличьей Невесты, ныне увядшим и неухоженным, я спрятала походную сумку, набив её всем необходимым: мешочек с драгоценностями, на которые можно было выменять целый замок; комплект лётной одежды; наручи Гектора, найденные и доставленные хирдом из неметона; несколько книг, посвящённых искусству войны и истории, которые я не успела дочитать; красные яблоки из фруктовой миски; материнская фибула и шахматная фигурка дракона в качестве талисманов на удачу.
Я думала, отец обязательно приставит ко мне или к моим покоям несколько хускарлов, чтобы я не натворила глупостей, но нет – похоже, он не верил, что я вообще была на такое способна. Не считая опозданий на важные встречи и тот самый побег в Рубиновый лес многолетней давности, за мной не числилось совершенно никаких огрехов. Хоть где-то репутация любящей дочери и ответственной наследницы принесла мне пользу: я без каких-либо препятствий дошла до северного крыла замка и, сняв со стены один из факелов, спустилась вниз по узкой винтовой лестнице, ведущей в кромешную тьму.
Если по пути мне ещё повстречалось несколько воинов и пьяных заблудившихся гостей, то здесь не было ни души: чтобы найти сию лестницу, нужно было прожить в замке по меньшей мере с год или иметь под рукой карту, насколько хорошо она была спрятана меж каменных выступов. Я шагала вниз, придерживаясь за стену рукой, чтобы не упасть, и стена эта была гладкой, отполированная руками королевских вёльв, что ступали по этой лестнице до меня. Их насчитывалось больше сотни за историю Дейрдре: жизнь вёльв всегда была яркой, но, увы, недолговечной – сейд требовал жертв не только на словах.
Там, куда я спустилась, слыша лишь своё дыхание в темноте, меня ожидал ещё один спуск. Замок Дейрдре, расположенный на вершине холма, прорастал вглубь, как дерево, и катакомбы были его корнями. Они уходили так глубоко под землю, как не уходила ни одна крипта с покойными королями и ни одна природная пещера. Именно поэтому там же находилась и темница: худшее место для ожидания смерти – вдали от солнечного света. К счастью, чаще всего темница пустовала: в королевской обители мало кто имел такую смелость или глупость, чтобы преступить закон, ведь если в Столице преступников судили сами люди на городском тинге[15], то в замке Дейрдре воплощением справедливости являлся король. Местные камеры пополнялись либо мелкими воришками из королевского подмастерья, либо опасными предателями и заговорщиками из знати. Впрочем, когда Виланда ещё была жива, пленников здесь почему-то всегда было много… Порой кричали они так громко, что их было слышно даже наверху.
Дойдя до последней ступеньки, я осветила факелом гладкую стену тупика, в котором оказалась, и дёрнула за рычаг сбоку. Стена тут же исчезла, сменившись бронзовой решёткой, которая спустя секунду сама отъехала в сторону, впуская меня внутрь комнаты, такой маленькой, что там поместилось бы максимум три человека. Одновременно с этим раздался скрежет причудливых вращающихся колёс с острыми краями из железа, выглядывающих из расщелин в полу. Я ступила туда, крепко зажмурившись, и непроизвольно ахнула, когда комната, почувствовав мой вес, сама пришла в движение.
Лифт. Так называли это страшное изобретение драконы. Единственное, что после войны уцелело в Дейрдре от их знаний и даров человечеству, не считая сыворотки против сахарной болезни и тех стеклянных факелов в Столице.
Когда факел мигнул от порыва ледяного воздуха, а лифт достиг самого дна замка, я тут же вылетела наружу, едва не снеся решётку. Пускай в катакомбах и стоял бальзамический запах, а из стен на меня глядели пустые черепа несчастных пленников, служащие частью фундамента, здесь всяко было безопаснее, чем в прыгающей туда-сюда коробке!
Повесив факел на стену в ровный ряд таких же, освещающих путь в глубину катакомб, я проследовала по этой тропе из огня, вслушиваясь в капанье воды со стен. Это место было похоже на крипту, тоже выложенное из тёмно-серого камня и тихое, как любое кладбище. Но, в отличие от крипты, где царил дух величия и тоски, здесь витал лишь зловещий дух страданий. Казалось, эти черепа в стенах наблюдают за мной – вот почему в последний раз я спускалась в катакомбы семь-восемь лет назад. Если ты не любишь смерть – ты вряд ли полюбишь катакомбы.
– Драгоценная госпожа! Чем обязан вашему визиту?
Я помнила, что темница находится дальше зала королевского сейдмана, иронично называемого «Безмолвным павильоном», поэтому знала, что встречи с Ллеу мне не избежать, если только он до сих пор не прикладывает различные припарки к язвам отца. Увы, тот уже отпустил его: Ллеу стоял у круглого белого стола из цельного мрамора, похожего на жертвенник, поверхность которого была усеяна чёрными свечами и загадочными приспособлениями из голубого стекла. На соседнем столе валялась целая гора перьев и фолиантов с мятыми страницами, а позади Ллеу, между колоннами, горела костровая чаша. Несмотря на пламя высотой с человеческий рост, она совсем не дымила. В Безмолвном павильоне было полно и других загадок, например алтари: так как сам зал был круглым и не имел углов, все они стояли в один ряд возле стены, но почему-то их было пять. Пятый – чёрно-красный монолит с рогатым оленьим черепом, подле которого лежали незнакомые мне подношения: одна золотая монета, перстень с прямоугольным чёрным кристаллом, пирамидка из еловых ветвей и кусок заветренной плоти, похожий на орган какого-то животного.
