Сначала он обратил внимание на пруд, где плавала пара дюжин полузатопленных стволов. Вокруг никого не было. Он пошел к ближайшему зданию; его свист делал тишину еще более всеобъемлющей. Он заглянул в двери, стоящие нараспашку, как будто в ожидании бревен, но ни один механизм не двигался. Заходить внутрь Мортон не отважился. Все еще насвистывая, он пошел обратно к парковке, вынул блокнот из кармана и стал набрасывать свои впечатления, пока они не выветрились из памяти.
Обратно к гостинице он шел обходными путями, по боковым улочкам, где сады были заполонены сорняками и ягодными лозами. Большинство домов нуждалось в покраске, в некоторых зияли битые окна, которые никто и не пытался залатать. «Так я и думал, – заметил Мортон самому себе, продолжая насвистывать. – Этот город пуст. Вот что произошло. Лесопилка закрылась, и большинство людей уехали».
«Но, – возразила другая часть его разума, – у них нет другой работы или других адресов, и они не подавали налоговых деклараций».
Когда Мортон добрался до банка, вывеска на дверях гласила: «ЗАКРЫТО НА ОБЕД. ОТКРОЕТСЯ СНОВА В 1.30». Так вот, решил Мортон, как обстоят дела с расписанием работы банкира. Он проверил часы и отметил, что у него сорок пять минут до того времени, как банк откроется снова. После короткого колебания он решил вернуться в кафе, где ужинал, и перекусить что-нибудь на ланч; завтрака явно не хватит, чтобы надолго поддержать его силы.
К его удивлению и раздражению, кафе было закрыто. От руки написанное объявление в окне обещало, что оно откроется в шесть. Каким же образом могли они сводить концы с концами в городке вроде Иерихона, работая так мало? Пожав плечами, Мортон двинулся по улице к продовольственному магазину, который заприметил раньше. Он купит что-нибудь для сандвичей и еще немного продуктов, чтобы дополнить завтрашний завтрак.
В продовольственном магазине обнаружились два продавца, оба подростки, оба апатичные, как будто проснулись не больше десяти минут назад. Мортон заподозрил, что они были под кайфом – так вяло они двигались и так мало разговаривали.
– Холодильники… – обратился Мортон к более высокому мальчику.
– Пусты. Да, сэр. Отключение электричества. – Он сложил руки. – Есть консервы и все такое.
– Да, – сказал Мортон с сомнением. – А свежих продуктов нет, я вижу.
– У нас есть пара дюжин яиц, – предложил мальчик.
– Хорошо, – согласился Мортон, решив, что попросит официантку сварить их для него вечером. – Я возьму дюжину.
– О'кей.
Мальчик медленно удалился, взгляд его слегка блуждал.
Мортон потряс головой. Для него наркомания всегда ассоциировалась с городскими подростками и стрессами городской жизни. Но, конечно, это было наивно. В депрессивном городе типа этого… неудивительно, что ребята искали забвения в наркотиках. Он подозревал, что копам все известно, но решил, что в любом случае должен об этом рассказать.
Мальчик вернулся с упаковкой яиц.
– Они хорошие. Я проверил.
– Спасибо, – сказал Мортон, протягивая сорок долларов. Мальчик уставился на деньги, затем, спохватившись, пожал плечами и отсчитал сдачу.
– Ах да, – сказал он с легким смешком, на который неприятным эхом отозвался другой парнишка.
– Управляющий в магазине? – спросил Мортон, собирая свои покупки, сложенные в пакеты.
– Ага, – сказал второй мальчик. – Но он отдыхает. Это, как полагал Мортон, могло означать что угодно.
– Я бы хотел поговорить с ним. Если не сегодня, то завтра. Вы ему скажете?
– Конечно, – заверил его первый мальчик, опираясь спиной на кассу, как будто полностью обессиленный разговором.
Мортон поблагодарил юного продавца и вернулся в гостиницу – избавиться от своих скудных покупок.
Когда убрали объявление на двери банка и отперли дверь, было уже без четверти два. Мортон, нетерпеливо ожидавший на другой стороне улицы, поспешил распахнуть дверь.
Похожая на пещеру, комната была пуста. Не стояли за своими окошечками кассиры; служащие не сидели за столами позади низкой стойки из точеного дерева, покрытого слоем пыли. Мортон огляделся в изумлении. Затем окликнул:
– Есть здесь кто-нибудь?
Дверь в глубине комнаты открылась, скрипнув петлями.
– Пожалуйста, входите, – раздался звучный голос сухопарой фигуры, стоящей в проеме.
– Вы президент банка? – помявшись, спросил Мортон, глядя вокруг и все более убеждаясь, что видит последние предсмертные судороги Иерихона.
– Да, – подтвердил мужчина. – Пожалуйста, входите, – повторил он.
– Спасибо, – сказал Мортон, начиная чувствовать некоторое облегчение, поскольку, конечно же, сейчас он получит ответ на все вопросы. Он поднял кейс и вытащил свое удостоверение и визитную карточку. – Меня зовут Мортон Саймз. Я из ВНС, как видите. – Он продемонстрировал свое удостоверение, чтобы высокий, худой мужчина мог прочитать документы и разглядеть фотографию.
Президент банка едва на нее взглянул.
– Да, конечно. Пожалуйста, садитесь. – Он указал Мортону на кресло с высокой спинкой и закругленными плечиками, обтянутое темно-зеленым бархатом в тон гардинам (задернутым) на высоких окнах.
Президент занял свое место в обитом кожей кресле за письменным столом, которому было по меньшей мере лет двести.
– Итак, что же вам нужно здесь, мистер Саймз?
– Ну, – начал Мортон, приводя в порядок мысли перед тем, как пуститься в объяснения. – Мы просматривали налоговые декларации из этого округа, как мы делаем время от времени, и обратили внимание на то, что за последние два года почти никто в этом городке не подавал налоговые декларации для ВНС. Наши документы не содержали ни одного указания на причину, а при настоящей экономической ситуации в стране случается, что изолированные общины вроде вашей страдают от более серьезных отклонений в своем развитии, чем другие, городские районы с более широкой экономической базой; и все же из-за нехватки доступной информации мы оказались в затруднительном положении – понимаете? Естественно, мы заинтересовались причинами, по которым весь ваш городок не платит налоги и даже не заполняет формы, свидетельствующие, что жители испытывают недостаток средств, и меня послали для инспекции.
– Понятно, – сказал президент банка.
Мортон подождал, пока тот продолжит, разовьет свою мысль или выразит недоумение, но дождался лишь молчания. Он с неловкостью продолжал:
– С тех пор как я приехал сюда – только вчера, признаюсь, – я заметил, что большая часть города кажется… опустевшей. В школе, похоже, нет учеников…
– Учебный год еще не начался, – любезно подсказал президент банка.
– …а лесопилка прекратила работу.
– Крайне прискорбно, – сказал президент банка.
– Как вы думаете, это постоянная ситуация? – поинтересовался Мортон, потянувшись за блокнотом.
– Полагаю, что так, – сказал президент банка, аккуратно раздвинув губы, хотя до улыбки так и не дошло.
– Как жаль, – проговорил Мортон машинально. Он так часто выслушивал рассказы об экономических катастрофах, что при выражении сочувствия стал отчасти походить на владельца похоронного бюро.
– Это создает проблемы, – сказал президент банка.
– Слишком большая конкуренция со стороны крупных компаний, я полагаю, вроде «Джорджии Пацифик»? – Эта догадка вполне безопасна, сказал себе Мортон, и для импровизированной реплики очень неплоха; теперь он кажется более осведомленным, чем на самом деле.
– Это один из факторов, – сказал президент банка. – Вы понимаете, поскольку этот банк был основан моей семьей… о, поколения назад, а наши основные средства по большей части вложены в необлагаемые налогом облигации – как вы, без сомнения, знаете, – то наше положение позволяет поддерживать многих из тех, кто продолжает здесь жить, еще очень долго. У нас есть обязательства по отношению к этому городку и его жителям. – Он деликатно покашлял. – Вы сказали, почти никто не подавал деклараций за последние два года. Я являюсь исключением?
– Ну… да. – Мортон не нашел этой конкретной декларации при первой своей проверке города, потому что отчет был таким большим и запутанным, что он упустил данные по Иерихону. Теперь он был рад, что, не торопясь, все проверил. – Сейчас у вас больше денег в Норт-Пойндекстере, чем в этом городе. И по всей Новой Англии, раз уж на то пошло. Одни только ваши бостонские вклады могли бы финансировать дюжину Иерихонов. – Он не хотел лебезить или казаться чрезмерно пораженным, хотя и был сильно удивлен тем, что обнаружил. – У вас очень хорошие связи.
