– Кто? – не понял Николай.

– Хозяин наш, мать его!..

Спустившись по лестнице, Ахмет взмахом руки остановил поставившего на лестницу ногу боевика. Посмотрел на Сергея:

– У меня есть разговор.

– Да? – усмехнулся Сергей. – Ты здесь маршал. Нам хочешь не хочешь, а слушать придется.

Ахмет достал из кармана пачку дорогих сигарет и отдал прапорщику. Тот удивленно взглянул на него, но взял. Одну сигарету протянул сержанту:

– Подыми, Колька. Хозяин сегодня нас «Парламентом» побаловать решил.

– Хотите жить по-настоящему? – Щелкнув зажигалкой, Ахмет дал прикурить Сергею.

Тот сунул прикуренную сигарету в губы Николаю, потом прикурил вторую. Затянувшись, закрыл глаза и закашлялся. Выдохнув дым, пробормотал:

– Так и курить бросишь. С чего ты такой добрый? – открыв глаза, посмотрел на хозяина.

Николай тоже надсадно закашлялся. Переждав кашель, Ахмет огладил бороду.

– Хотите жить по-настоящему? – повторил он свой вопрос.

– Ты нас отпускаешь? – внезапно осипшим голосом спросил Сергей.

– Десять дней лечения, отличное питание. Затем подписываете бумаги, и все. Ну, еще убьете двоих. Для подтверждения…

– Что? – спросил Сергей. – Кого?

– Он нас продал как наемников, – простонал Николай. – Нам говорили об этом. Здесь такое практикуется.

– Что? – взглянул на него прапорщик. И понял. Медленно повернувшись, уставился на чеченца.

Тому стало не по себе от тяжелого, немигающего взгляда темных глаз Сергея. Отскочив к лестнице, он что-то коротко крикнул. Из люка уставился зрачок автомата.

– Подумайте, – осмелел чеченец. – Вы будете работать водителями. День – сто двадцать долларов. А не ваши восемьсот рублей в месяц. Завтра приду за ответом. И советую хорошо подумать! – В его голосе слышалась явная угроза.

– Дух! – рванулся к нему Сергей.

Сверху коротко простучала автоматная очередь. Пули впились в землю перед ногами прапорщика.

– Убей, сука! – невольно остановившись, закричал Сергей. – Ты кого из нас сделать хочешь?!

– Завтра ответите. – Ахмет стал быстро подниматься.

– Дух! – закричал Сергей. – Я тебе сейчас говорю! Спустишься, я тебе глотку перекушу!

Ахмет, смеясь, отошел от люка.

– Во дожил! – Продолжая беситься, Сергей ногой ударил по лестнице. – Думают, купить Серегу Локтева можно! Я в армии десять лет, а он нас куда…

– Он зажигалку забыл, – простонал Николай.

– Отлично! – обрадовался Сергей.

– Давай покурим, – попросил Николай.

– Вообще-то курить – здоровью вредить, – стараясь успокоиться, усмехнулся Сергей. – Но нам один хрен. Подыхать, так накурившись.

– Я думал, он меня придушит, – посмеиваясь, проговорил вошедший в большую комнату Ахмет. – Я дал время подумать до завтра. Но ответ понял уже сейчас.

Сидевший за столом худощавый чеченец в американском камуфляже и натовской каске усмехнулся:

– Это просто от неожиданности. Завтра согласятся. Я уже троих так взял.

– Нет, эти не пойдут. Конечно, если не согласятся – убью. Но знаешь, мне прапорщик даже понравился. Я думал, он так, тряпка. А он, оказывается, джигит.

– Нам люди нужны, русские. Те, кто есть, выполняют свою работу хорошо, и рисковать ими мы не будем. А этих, которых наберем, отдадим мирным жителям на суд. Они расстреляют человек пять, а потом появимся мы и отдадим их на суд народный. – Он усмехнулся.

– Думаете, получится? – недоверчиво спросил Ахмет.

– Такие случаи уже бывали.

Двое чеченцев смотрели в открытый люк. Юрий и Александр, постанывая, привязали концы спущенных в люк веревок к ногам и рукам мертвого капитана.

– Все, – поднял голову вверх Сашка.

Чеченцы потащили веревки. Парни провожали взглядом тело Соловьева. Юрий осторожно опустился на живот. Бинт на спине намок от проступившей крови.

– Ты чего? – посмотрел на него Сашка.

– Спина. Видно, потревожил здорово. Болит.

– Так зачем встал? Я бы один…

– Думаешь, они бы ждать стали? Слышал, что один сказал? «Лимонку» бросим, и братская могила.

– И хрен бы с ним! Надоело до смерти! Когда же это кончится? Лучше бы убили. Я на тебя тогда орал – мол, папаня, выкупит, а все-таки…

– Ты уже говорил это. Но подожди. Умереть всегда успеем. А вдруг повезет и выберемся? Я слышал сегодня ночью взрывы. Ты спал. Я вроде как забылся, а потом шевельнулся, и спина заболела. Проснулся – слышу взрывы. Кажется, с самолетов бомбили. Может, скоро наши придут. Я, прежде чем в госпиталь, хоть одного, но пришибу.

– В госпиталь… Затаскают фээсбэшники: что да как? Хотя пусть лучше они таскают, чем здесь сидеть.

– Куда ты пойдешь? – недовольно спросил Борис. – Встретится эта Хавита, и начнутся пылкие объятия. Куда там…

– А вы? – сердито перебила его Малика. – Тебя же тоже уже проверяли и наверняка ищут. Да и куда вы одни? Вы знаете, где этот оружейный рынок?

– Я знаю, – вмешался Казбич. – К тому же меня многие боевики знают. Поэтому со мной они подозрения не вызовут. И Светлого уже не раз видели. Наш отряд сейчас в Грозном.

Малика тяжело вздохнула. Потом умоляюще посмотрела на Бориса.

– Командир, – прошептала она. – Возьмите меня, я…

– Отставить! – сказал Бабич. – Я дважды не повторяю. По-моему, на этот оружейный рынок лучше идти вечером.

– А он работает вечером? – спросил Казбича Илья.

– Даже ночью. Там можно купить абсолютно все, я имею в виду стрелковое оружие, взрывчатые вещества, гранаты, гранатометы. Даже самодельные легкие минометы.

– Не понял, – удивился Илья, – как это самодельные?

– Здесь, особенно в горной части, имеются мастерские по изготовлению оружия, – объяснил Казбич. – Говорят, пленные делают. Вот кто-то и придумал: труба диаметром ствола миномета, внизу боек. Мину бросаешь…

– Это я в курсе, – перебил Богатырь. – Но трубку ведь и порвать может все-таки…

– Стволы вытачивают или закрепляют поверх трубы чем-нибудь.

– Вот суки! – удивился Богатырь. – Чувствую, Грозный будут брать долго. Понастроили эти сволочи здесь укреплений по самое некуда да еще подземок нарыли. Выбили их из района – они отошли. Спрятались под землей – раз, и в спину. Вот твари поганые!

– И еще кое-что у них есть, – сказал Светлый. – Я видел – роют яму на первом этаже и бетонируют ее. В ней есть все – оружие, медикаменты, жратва. Яма закрывается бронированной крышкой. На крышку наваливают мусор, ну, хлам разный. Они спустились туда, крышку закрыли и сидят. Русские прошли, они и внимания не обратят – хлам и хлам валяется. А духи подняли домкратами крышку, вылезли, в спину ударили и снова туда. Это их талибы научили.

– Вот паскуды! – поразился Богатырь. – Вот, значит, куда мусор возят.

– Кто же все это делает? – спросил Борис.

– Жители, – ответил Светлый. – В основном пожилые уже. Чеченцев очень мало. Есть, конечно, но гораздо меньше, чем русских. Они их после работы домой отпускают. Мол, приходите во столько-то. Не придете – мы вас найдем. Но это редко. В основном под автоматами гоняют. Многих с гор привозят. Есть такие ямы, которые они считают особо важными. Тех, кто их строит, расстреливают.

– Откуда же беженцы берутся? – спросил Борис.

– Родственники боевиков, дальние и близкие, в основном уходят. Или остаются те, кто своих детей хочет найти. Чеченцы не особенно все-таки мирное население трогали. А вот эти наймиты, мать их, они и выделываются. Арабы особенно. Им Хаттаб покровительствует.

– Понятно, – кивнул Бабич. – Значит, идем вечером, – взглянул он на Казбича.

– Можно и днем, – сказал Казбич. – Как я понял, мы там будем работать, поэтому лучше осмотреть все днем. Ночь есть ночь. К тому же, вполне возможно, мы разбежимся в разные стороны. Ведь как там дела пойдут, неясно. Пойдемте сейчас, а завтра вечером, если решим что-то делать, – работаем.

– Тоже правильно, – немного подумав, согласился Борис. – Но от этой бабы, знакомой Малики, ты нас отмажешь?