Русские облегченно вздохнули.

– Летчика русского нашли, – сказал водитель. – Довольны.

– Суки! – буркнул Илья.

– Если вас спросят, – сказал Салим, – то вы едете в Урус-Мартан. Вас наняли в Грузии, там школа диверсантов. Наняли люди Басаева. Тогда вопросов больше задавать не станут. И запомните: в случае чего все время ссылайтесь на Басаева. Больше шансов уцелеть, его боятся.

– А если на его людей наскочим? – спросил Борис.

– Стреляйте, – улыбнулся чеченец. – С ними только так можно разговаривать.

– Так кто у вас бал правит? – усмехнулся Бабич. – Ведь Масхадова вроде народ президентом избрал. А выходит, он никто. То Радуев блатовал, теперь Басаев и Хаттаб этот. Радуев, правда, сейчас перестал трезвонить. А Басаев все выпендривается. Неужели не понимает, что Россия раздавит его? Ведь против кого попер, сука!

– Кто понимает, – заметил Салим, – тот поддерживает Россию. Не надо было в девяносто шестом оставлять нас. И ничего бы этого не было. Народ избрал Тушканчика потому, что…

– Кого? – переспросил Бабич.

– Масхадова из-за оттопыренных ушей в народе зовут Тушканчиком, – улыбнулся чеченец. – Радуева – Свинопасом. Басаева – Трутнем. Он ведь одно время пчелами занимался.

– Нормалек! – хохотнул Илья. – Тушканчик, Свинопас и Трутень. А Хаттаб кто здесь? Он же вроде вообще откуда-то из Иордании. Какого хрена его здесь терпят?

– Начальник безопасности Масхадова потребовал в девяносто восьмом, чтобы Хаттаб покинул территорию Чечни, и его через два дня расстреляли на площади. Подорвали машину и расстреляли. Отец Басаева назвал Хаттаба третьим сыном. А Шамиль – своим кровным братом. Он им нужен, потому что у Хаттаба связи с Бен-Ладеном. У того полно своих людей по всему Востоку. Сейчас западные страны вопят о том, что Россия нарушает права человека в Чечне. Как бы ваш президент…

– А он не ваш? – усмехнулся Денис.

– Если Ельцин остановит боевые действия, – поправился Салим, – то снова будут взрываться дома, гибнуть люди. Правда, здесь, в горных районах, население не будет поддерживать федералов. На равнинной части – да. Потому что там рабами становятся и чеченцы. Пусть в основном такие, как мы, кто с самого начала был против дудаевского режима, но и весь народ страдает. В горных районах ситуация другая.

– Давай прекратим политзанятия, – буркнул Илья. – В конце концов, это ваши проблемы. Если ты поможешь нам, об этом узнают соответствующие службы.

– Я не помогаю кому-то конкретно, – обиделся Салим, – а исполняю долг гражданина России.

Русские переглянулись.

Чеченец заметил это. Вздохнув, махнул рукой:

– Вам этого не понять. Кавказ…

– Как думаешь, – спросил Борис, – получится у нас что-нибудь?

– Как – что-нибудь? – Салим недоуменно взглянул на Малику.

– Отбивать или выкупать придется? – Бабич начинал злиться.

– Сначала надо узнать, у кого они, эти солдаты. Их взяли люди Султана. Кому-то из солдат отрубили палец. Он ничего не говорил о себе. Второй дал адрес родителей в Липецке.

– А второй кто? Ведь о нем тоже ксива пришла родным.

– Пока точно о втором я не знаю.

– Если выхватим одного Юрку, – заявил Борис, – кто-нибудь повезет его в Россию. Я буду искать и Сашку.

– Почему ты? – спросил Денис. – Мы одна команда.

– Я тоже «за», – кивнул Илья.

– Кстати, как там наши продвигаются? Много погибло? – спросил Борис Салима.

– В этот раз федералы действуют умней. Артиллерия работает и авиация. Конечно, и солдаты гибнут, но единицы. Басаевцы и хаттабовцы здесь понастроили себе укреплений. Считай, все на них работали. Кто не хотел – силой сгоняли. Сейчас кое-где даже расстреливать начали.

– Мы сегодня видели, – сказал Илья, – как у реки стреляли. Ваших тоже. И женщину одну.

– Это хаттабовцы, – помрачнел Салим. – Двое пленных сбежали. Их нашли у одной русской женщины. Солдаты рассказали, кто им помог, вот и убили.

Русские снова переглянулись.

– Здесь все не так, – понял их Салим. – Объявлено, что ведется борьба с бандитами и террористами, а на самом деле это полномасштабная война. У федералов, конечно, преимущество в вооружении. Авиация, артиллерия и единое командование. Но басаевцы и хаттабовцы прекрасно знают местность. Тем более что они готовились к этому, перед тем как пойти в Дагестан. Не могли не понять, что Москва не простит им взрывов в русских городах и в Дагестане, вмешается. У них надежда была, что Дагестан в основном примет их. Там тоже были ваххабиты. Они и сейчас есть. Но расчет был на помощь западных стран. Западу не нужна сильная Россия. С Россией считаются только потому, что у нее…

– …есть полный комплект атомного оружия, – продолжил Борис. – Об этом говорили не раз. Но давайте отойдем от дел мировых, нам свои проблемы решать надо. Насколько мы можем рассчитывать на вас?

– В случае боя будем драться.

– Надеюсь, вы умеете это делать, – сказал Илья.

– Умеем, – улыбнулся чеченец.

– Умотался я, – вытерев пот рукавом, пробормотал Локтев. – Все-таки недоедаем и спим мало…

– Сегодня более-менее, можно сказать, – вздохнул Николай, – кормежка нормальная. И сигарет дали.

– Но настроение у них на нуле, – усмехнулся Сергей. – Видно, наши трут им холку. Видал, как смотрели? На куски бы порезали, дай им волю. Вот если какого-нибудь родственника хозяина убьют, считай, мы свое отжили. Кровная месть, – криво улыбнулся Локтев. – И ладно бы, если б просто убили, а то ведь мучить будут с перекурами, тварюги поганые.

– Как это с перекурами? – не понял Николай.

– Растянут и кнутами стегают. Ты сознание потеряешь – водой обрызгают. Отойдут. Пьют, отдыхают. Захочется кому размяться – снова стегать начнет. Так пока не сдохнешь. При мне чеченца одного насмерть застегали. Он украл что-то, то ли корову, то ли борова. Видать, жрать хотел. Поймали. Вот шариатский суд и приговорил за кражу скотины кнутами его. Долго били. Меня в яму посадили. Я слышал, как он орал. Потом стих. Но звуки ударов все равно слышались. Утром вывели на работу, а там, где он лежал, лужа крови.

– Подожди, у них что, вообще никакого закона нет? Это же какая-то первобытщина. Рабы, кнутами… Головы режут… Это…

– Хуже. А самое плохое, что каждый из нас в этом виноват. Мы это допустили. И воровать им у нас позволили, и вот что здесь теперь творится. В тот раз надо было их добивать…

– Слушай, – подвинувшись ближе, прошептал Николай. – Давай попробуем сбежать. Сам говоришь, в любое время убить могут. Так если уж и убьют, так там. – Он мотнул головой на вершины гор. – Пусть у них, в Чечне, но свободными. А если оружие где достанем, так мы им еще просто так хрен дадимся.

– Я уж знаешь сколько об этом думал? Но слабы мы. Куда мы с тобой рванем? В какую сторону? И где гарантия, что через километр мы снова к ним в лапы не попадем, только к другим? Нас или на месте кончат, или… А так хоть надежда есть, что, может, освободят. Ведь бывает, что кого-то освобождают.

– Но ты сам раньше говорил, что не веришь в это. Мол, если за кого…

– Хватит, – разозлился Сергей, – соль на рану сыпать. Сил нет. А это значит, что пытаться – только хуже себе делать. Не уйдем мы далеко, физически не сможем.

– Так, – сказал, усаживаясь на накрытую старым матрацем койку, кивнул Бабич, – будем надеяться, что повезло. Он скоро вернется?

– Не знаю. – Малика пожала плечами. – Я буду в другой комнате. – Она вышла.

– Надо сказать, симпотная телка, – буркнул Илья. – Правда, одета, как старуха. Но вроде фигурец нормальный. Мордашка так даже очень ничего, – подмигнул он Денису. – Как на твой вкус?

– Сейчас не об этом думать надо, – ложась на тюфяк под окном, ответил Калмыков.

Борис настраивал телевизор.

– Ты изображение не убирай, – попросил Илья, – может, хоть что-то увидим.

– Особо смотреть не на что. Он на батарейках. Кончатся – и привет. Я взял, чтоб не досуг себе устраивать, а быть более-менее в курсе дела.