Боевики, их оказалось довольно много, наседали. Двоих разведчиков ранили. Откуда-то бил снайпер.

– Если ранят, – крикнул Борис прапорщику, – а вы уходить станете, пристрели меня!

– Да куда же мы без тебя! – весело ответил прапорщик. И тут они услышали шум вертолетов.

– Вертушки! – радостно крикнул кто-то.

Вертолеты ударили по позициям боевиков ракетами. Развернувшись, зашли еще раз.

– Дома чистим! – скомандовал Лосев. – Стреляли из них.

Прикрывая друг друга очередями, разведчики бросились в селение. Около дома остались пятеро. Борис бежал рядом с Лосевым. Он успел увидеть блеск на чердаке и, прыгнув, сбил прапорщика. Короткий посвист пули услышали оба. Лосев из автомата полоснул по чердаку. Вскочив, бросился туда. Борис расстрелял рожок по чердаку и кинулся к дому. Прапорщик бросил в окно «лимонку», прижался к стене. В доме грохнул взрыв. Лосев в прыжке полоснул из автомата. Справа от Бориса, ударившись о землю, взорвалась еще одна «лимонка». Его отбросило в сторону. Прапорщик, вскинув автомат, продырявил пулями потолок. Заменив рожок, уловил движение в соседней комнате и, падая, ударил очередью по дверному проему. Пули пробили стену. В комнате раздался короткий женский крик. В дом впрыгнули еще двое разведчиков. И тоже расстреляли потолок. Узкоглазый разведчик полез наверх. Вытянув руки в открытый лаз, нажал на спусковой крючок. Потом забрался на чердак.

– Есть! – увидев лежащего там чеченца с винтовкой, крикнул он.

– Мужику хана! – раздалось с улицы.

Лосев выскочил в окно. Увидел присевшего возле лежащего с окровавленной головой Бориса черноволосого разведчика. Подбежал.

– На лбу ссадина, – вытерев кровь тампоном, сказал он. – Щека тоже чем-то распорота. А вот в боку вроде как пуля.

– Осколок. – Сержант заметил короткий прорез на куртке.

– Живой, – приложив пальцы к сонной артерии, кивнул прапорщик. – Он меня спас. Снял бы дух. Где вертушки? Его с собой берем. Скажем как есть. Все подтвердят, что дрался мужик классно.

Командование объединенных Вооруженных сил заявило: освобождение Грозного от боевиков началось. Боевики бросают на позиции мальчишек. Детей постарше обучают снайперской стрельбе. Младших готовят для диверсионной работы. Задержан житель Грозного, пятнадцатилетний мальчик Дима Борисов. Он рассказал, что должен был взорвать машину с русскими солдатами.

– Подошел, вырвал чеку и бросил, – равнодушно, совершенно спокойно говорил подросток.

По данным разведки, у боевиков паническое настроение. Не хватает боеприпасов, много раненых. По сообщению «Нью-Йорк таймс», чеченские боевики окружили и уничтожили в горах танковую колонну федеральных войск и батальон десантников. В пресс-центре объединенных сил подобное заявление назвали полной чушью и отказались даже комментировать. Пограничники и группы ВДВ контролируют восемьдесят один километр границы с Грузией.

Бабич открыл глаза и увидел на окне решетку. Усмехнулся.

– Очнулся? – услышал он.

Посмотрел вправо и увидел женщину в белом халате. Она наблюдала за капельницей.

– Это тюремная больница? – спросил Борис. В голове шумело, и в виски отдавало болью. Сильно болел правый бок.

– Да ты что, служивый! Если про решетку думаешь, то сейчас палат не хватает, вот и устроили палату из кладовой. А решетку не сняли, забыли. – Она улыбнулась.

– А где я есть-то? – спросил Бабич. – Что за город?

– Кизил-Юрт. Тебя военные привезли. Здесь военных не держат, беженцы в основном.

– Что со мной?

– Сотрясение, – сказала медсестра. – По голове тебе здорово попало. И ребро сломано. Кисть правая сильно отбита. Думали, перелом, но снимок не показал.

– И на сколько меня положили?

– Месяц – самое малое. Но у тебя документов нет. Ты со слов военных записан. Паспорт нужен или военный билет.

– Ясно. Позвонить отсюда можно в Москву?

– Здравствуй! – Войдя, Николай пожал руку привставшему из-за стола Дато. – Борис звонил.

– Опять кого-то брать? – улыбнулся грузин. – Я после той операции ожидал появления басаевских головорезов. Что на этот раз?

– Он в больнице, в Кизил-Юрте. Без документов.

– Паспорт его у нас, – кивнул Дато. – Георгий привез. Калмыков, Илья Богатырев и он. Значит, надо отвезти. – Дато набрал номер.

– Он говорил только о своем, – сказал Николай.

– Он ранен?

– Он ничего не сказал.

– Соберите курева, – говорил в трубку Дато, – что-нибудь из еды… и давай ко мне, поедешь в Дагестан. – Положив трубку, посмотрел на Николая. – Борис крепкий человек, значит, что-то серьезное, если он в больнице.

– Саша, – в комнату заглянула мать, – к тебе гость.

– Кто? – Отложив книгу, Александр поднялся.

В этом высоком красивом парне было трудно узнать сидевшего в зиндане заложника. Тоня отступила в сторону. В комнату вошел светловолосый парень в темных очках. Правая его рука была на перевязи. Остановился.

– Юрка! – заорал Александр и сграбастал вошедшего. Приподняв, снова крикнул: – Юрка!

– Спина! – охнул Юрий.

– Ой! Больно? – испуганно спросил Александр.

– Ты-то как? – морщась от боли, спросил Юрий.

– Нормалек. Мам! Это Юрка! Мы с ним…

– Знаю, сынок. Господи! – Антонина перекрестилась. – Сынок, Юрочка, – подойдя, обняла ребят, – теперь вы дома, сыночки! – Она поочередно поцеловала их.

– Ну что, – услышали они голос вошедшего Ирова-старшего, – устроим праздник?

– К Борису, – кивнул высокий молодой мужчина, – без всяких разговоров. Это ему? – посмотрел он на Николая.

– Да.

Высокий приподнял рюкзак.

– Нормально. Еду на поезде?

– На самолете, – сказал Дато.

– Больно? – Малика поддерживала осторожно идущего Дениса. Свободной рукой он опирался на костыль.

– Чуть не упал, – усмехнулся он. – Ни разу не ходил с костылем.

– У тебя неплохо получается. – Малика лукаво улыбнулась.

Денису не без помощи Малики удалось уговорить врача, и он через неделю ушел из госпиталя. Малика купила билеты на самолет, и на другой день они были в Москве. В аэропорту Денис понял, что для большинства русских чеченцы любого пола и возраста – бандиты. Малику по нескольку раз заставляли проходить через металлоискатель, затем тщательно проверяли ее вещи. Денис, сжав зубы, стоял молча. Он понимал, что его вмешательство только ухудшит ситуацию. Затем один из одетых в камуфляж стражей начал придираться к Малике по поводу ее прописки.

– Кто тебя прописал, Масхадов или Басаев?

– Отставить! – неожиданно гаркнул проходивший мимо подполковник в летной форме. – Чего к ней пристали?!

– Но, товарищ подполковник, – заартачился подошедший таможенник, – мы…

– Даю минуту! – жестко перебил его летчик. – Или пропускаешь, или работаешь последний день. Выбор за тобой. Неужели не видишь, – понизив голос, кивнул он на Дениса, – парень еле стоит на ногах. Может, и его басаевцем назовешь? Он тебе враз промеж рог съездит.

– Пропустите ее, – распорядилась женщина в форме Аэрофлота.

– Теперь я гражданин, – усмехнулся Борис и положил паспорт на тумбочку. – Ты на тачке?

– Самолет, – кратко отозвался Виктор.

– Я бы с тобой с удовольствием сдернул, – сказал Бабич. – Из Чечни едва сумел живой выползти, а здесь точно добьют, – кисло добавил он.

– Дато велел передать, – улыбнулся Виктор, – как только полегчает, приезжай. Коньяк, женщины, и все останется в прошлом.

– Дато верен себе, – усмехнулся Борис. – А Ванька зубы вставил?

– Да, сейчас ему орешки предлагать небезопасно. Сразу перещелкает. – Он рассмеялся.

– Вот и все, – опираясь на костыль, Денис посмотрел поверх изморози на двери тамбура. – Сейчас град Кирсанов. Препаршивый городишко, – усмехнулся он. – Потом двадцать семь километров, и я дома. Мать ждет, конечно. Может, ей и не сказали, что я…