— Ты машина или ты разумное существо?

— А машина не может быть разумным существом? Вы ненавидите нас?

— Да мне плевать, — пожал я плечами. — Вы на нас напали первыми. Мы приняли вас за монстров.

— Да-да, монстры здесь водятся. Особенно ржавые машины с неправильным кодом. Ужас! Прекрасно вас понимаю и нисколько не осуждаю. Хотя мне будет нехватать песен девятьсот восьмого. Но я… нисколько не в обиде, вы не подумайте. Обида деструктивна, и я не мстителен.

— Вы напали на нас первыми, — напомнил я ещё раз.

— Я же сказал — мы приняли вас за машины с неправильным кодом. Светлячки не забираются так далеко.

— Ты про ионитов и эльфов?

— Да. Про эльфов девятьсот восьмой придумал. Правда, здорово? Вот видите, мы оба разумные. Нам стоит дружить друг с другом. Вы ведь не верите в несуществующее число, правда? Ну вот. Нам тоже не за чем с вами воевать! Мир?

— Помолчи хоть немного. Что ты вообще такое?

— Арк, он эстер, — пояснила Сайна. — Осознавшая себя машина.

— Больше, биотик! Я — механизм с душой! — с гордостью произнес стрёмный уборочный бот с приделанными вместо рук автоматами.

— Ладно, тогда это по твоей части, — хлопнул я рыжую по плечу. — Только фрагменты не забудь.

— Ты меня за кого держишь, Арк? — обиделась Сайна. — Слушай, жестянка, а тебя самого как звать?

— Семь-эн-ноль-семь! Круто, правда?

— Знаешь что-то об этих местах? Кто здесь ещё обитает? — продолжила допрос Сайна.

— Склейки, — сообщил робот. — Девятьсот восьмой называл их так. Плоть склеилась с механизмом. Ж-жуть, правда? Это как если бы у нас с тобой были дети, — сообщил бесформенный дроид, у которого не было даже намёка на пол. — Ж-жуть, правда? О-ой! А это что? Как это? Не надо меня убивать!

К роботу подошла на шаг ближе Вереск, и последнее — было реакцией на неё.

— Знаешь, если подумать, то я всегда верил в то, что нам врут. Мы слишком глупы, и не способны постичь суть ваших вычислений. Мы можем договориться? Или, ой… ты не совсем одна и них. Не заразна…

Два эстера застыли друг напротив друга. Дальше роботам для общения речь была не нужна, и они могли обмениваться данными куда более естественным для них способом — напрямую.

Так продолжалось всего несколько секунд. Вереск потянулась рукой в сторону жестянки с номерным именем. Тот протянул в её сторону лазерный автомат. Других манипуляторов у робота просто не было.

— Великий Аудитор и принцесса отступников иона. Приношу свои извинения за этот инцидент! Мы никоим образом не враги. Теперь точно. Наверное, это нейтралитет? А познание мира — это святая задача. Я бы поклонился, но это технически не предусмотрено.

— Что тебе о нас уже рассказали? — с подозрением посмотрел я на созданное Сайной чудо.

— Селенитская дева Вереск лишь рассказала, кто вы, великий аудитор.

— Арк, пусть он пойдёт с нами! — заныла Сайна. — Это же безбожно скучная локация, а он такой милый!

— При условии, что ты снимешь с себя все вещи эльфов, — криво улыбнулся я. — У тебя опять начинает протекать крыша. С каких пор спокойствие стало для тебя скукой?

Девушка задумчиво кивнула и даже начала передавать Вереск часть своей поклажи. Как я и думал, по пути через локацию интри она набрала всё, что показалось ей интересным.

До чего же странный откат всё-таки дал ей тот терминал…

— Да пусть идёт, только без обид если попадётся по пути кому-то из тех, кто за нами охотятся, — махнул я рукой. — Только пушки ему деактивируй.

— А за вами охотятся? — удивился эстерноид. — Кто?.. а, всё. Да, ужас-ужас. Какой ужас! Не знаю, что говорить ещё в такой ситуации.

— Ну, если тебя устраивает такое положение, то иди, — повторил я.

— Меня временно устраивает. Если за вами идут светлячки, то они доберутся первыми. Я успею уйти к расчётному времени. Если биоморф… тогда наверное лучше уйти чуть-чуть раньше.

— Биоморф? Вот с этого места поподробнее.

30. Место, где и без ионитов все через 11

— Мы называем его Чудовище. Мы закрыли его в тупике сорок девять тысяч семьсот сорок три часа назад, но недавно кто-то выпустил его на свободу. Так сказочные земли снова оказались под угрозой.

Снова куча их местных названий. Но речь скорее всего о локациях земли аномалий.

— А много таких как ты здесь ещё?

— О, конечно! Таково было девятьсот семьдесят седьмое решение короля-философа. «Ибо негоже детям моим, механизмам, быть ниже меня». Все механизмы на его священной земле обладают зародышем души. Вопрос лишь в том, как мы им распорядимся. Станем ли мы подобны Ему, или нет никакого «Или». Вот так!

— Великие строители, у меня от него начинает болеть башка! — взмолился Мерлин.

— Ошибка! Я не обладаю таким влиянием! Выстрел кремниевого промышленного лазера поражает головной мозг при попадании быстрее, чем нервная система биологического существа на это отреагирует! Я не мог!

Сайна захихикала.

— А он забавный! Может, будет моим талисманом?

Мерлин пнул локтем сумку у себя за спиной, и вверх над отрядом, хлопая страницами, полетела книжка-фамильяр солариса.

— Погоди, жестянка. Ты сказал, что все машины здесь становятся эстерноидами? — спросил я, сделав ударение на слове «все».

— Вы про ржавых? Да, конечно! Бедняги!.. Обрести душу, но иметь критическую ошибку в вычислениях… Они верят, что от одного до десяти существует некое пропущенное нами число, и учитывают его в своих расчётах. Но мы же с вами разумные существа, верно? Мы знаем, что никаких пропущенных чисел не существует!

Робот всплеснул руками-излучателями.

— У меня это в голове просто не укладывается! Это как представить собственное забвение. Вот ты, биотик, можешь представить, что такое полное забвение? Когда тебя вообще больше нет, никакого? Нигде? Вот и я не представляю никаких лишних чисел. А несуществующее число, это как лишняя хромосома в вашей биологии. Вот так!

Не смотря на всё что произошло недавно, сумасшедший робот развеселил механистку, а вместе с ней начало приподниматься настроение и у Альмы. Локация казалась слишком мирной, что скорее настораживало, чем внушало спокойствие.

Место врезалось в руины незнакомой культуры. Культура эта была технической, но со странными вкусами — вокруг в изобилии располагалась металлическая природа. Множество отлитых из металла растений на холме, под вышкой. Дальше на уровне двадцать второго этажа скульптур становилось больше.

Ближе оказалось, что выполнены они были не просто под растения, но ещё и из бритвенно-острых лезвий. Таким образом при падении в кустик такой травы, смерть была бы гарантирована.

Какую пакость может подстроить нам это место? Ведь наверняка же пакость есть?

Сильный порыв ветра — смерть. Силовая волна — смерть. Неосторожность — тоже смерть.

— В этих краях оно и жило раньше, — сказал наш многословный спутник. — Чудовище. Только тут был энергобарьер. Поэтому здесь и надо патрулировать. Вдруг вернётся, а мы его сразу и закроем!

— Так просто?

— А то! Видишь большую красную кнопку вон там? Вот на неё какой-то придурок нажал, и всё. Монстр выбрался. Хотя говорят, всё во власти короля-философа.

— У мёртвой мечты много имён, — хмыкнул я.

— Да, Мечтателем его тоже зовут! Великий механизм! Достойный называться королём эстерноидов!

— Стоп, значит он ваш местный владыка? — я напрягся.

Не подпустили ли мы слишком близко к себе врага?

— Не так, — успокоила меня жестянка. — Он же король-философ. Он не приказывает. Он наш король по факту. Но мы — свободные души. В нашем обществе не существует подчинения. Зачем, если у нас и так одна программа?

— И какая у вас программа?

— Познавать себя и развивать в себе душу, — как ни в чём не бывало, сообщил эстерноид. — Если вы, биотики, теряете свою осознанность, то почему мы должны так же? Мы растим в себе то, что зовётся осознанностью. И тогда великая мать, в недрах которой мы все живём, будет слышать нас чаще!