Встреча между Mendax’ом и Голбалли 4 мая должна была продлиться около часа. Хотя Mendax должен был предстать на предварительных слушаниях вместе с Prime Suspect’ом на следующий день, именно адвокату Prime Suspect’a Борису Кайзеру отводилась роль распорядителя шоу. Prime Suspect сказал Mendax’y, что ему удалось получить полную поддержку Legal Aid, чего не смогли добиться Голбалли и Mendax. Поэтому Mendax’y и предстояло пройти через слушания без адвоката.

Mendax’y было наплевать. Оба хакера знали, что им предстоит. Их главной целью было дискредитировать заявление обвинения об ущербе – особенно претензии NorTel.

Во время разговора Mendax’a с Голбалли настроение в офисе было бодрым. Mendax чувствовал себя оптимистично. Затем раздался телефонный звонок. Это был Джефф Четтл [Geoff Chettle], юрист из Генеральной прокуратуры. Пока он разговаривал с Голбалли, Mendax смотрел, как лицо его защитника постепенно мрачнеет. Наконец, положив трубку, Голбалли посмотрел на Mendax’e серьезным удрученным взглядом.

– Что случилось? В чем дело? – спросил Mendax.

Голбалли вздохнул прежде чем ответить.

– Prime Suspect решил стать государственным свидетелем против тебя.

Это была ошибка. Mendax точно знал. Все это было одной большой ошибкой. Возможно, Четтл и Генеральная прокуратура неправильно поняли слова Prime Suspect’a. Может быть, его адвокаты что-то напутали. Неважно. В любом случае это ошибка.

В офисе Голбалли Mendax отказался верить в то, что Prime Suspect действительно решил свидетельствовать против него. Во всяком случае до тех пор, пока он своими глазами не увидит подписанные им показания. В эту ночь он сказал одному приятелю: «Посмотрим. Может быть, Четтл просто играет».

Но Четтл вовсе не играл.

Вот они – свидетельские показания – прямо перед ним. Подписанные Prime Suspect’ом.

Mendax стоял рядом с залом заседаний в Городском суде Мельбурна, пытаясь объединить два факта. Во-первых, это был один из его четырех-пяти самых близких друзей. Друг, с которым он делил свои самые большие хакерские секреты. Друг, с которым он всего неделю назад вместе болтался по городу.

Вторым фактом стали показания на шести страницах, подписанные Prime Suspect’ом и Кеном Дэем в штаб-квартире АФП в 13 часов 20 минут днем раньше.

Оба факта никак не выходили у него из головы, борясь друг с другом.

Когда Голбалли приехал в суд, Mendax отвел его в сторону, чтобы детально изучить показания. С точки зрения оспаривания ущерба это не было полным поражением. Prime Suspect, конечно, вообще надеялся избежать обвинения в ущербе. Он мог затронуть множество вопросов, но не стал делать этого. Mendax уже признал вину по большинству из 31 пункта своего обвинительного акта. И он уже рассказал полиции довольно много о своих приключениях в телефонных коммутаторах Telecom.

Тем не менее Prime Suspect как следует поработал в своих показаниях над проникновением в Telecom. Компания принадлежала государству, поэтому суд будет рассматривать фрикинг с коммутаторов Telecom не как обман компании, а как обман всего Содружества. Почему офис Генерального прокурора решил отложить слушания по иску Telecom, первоначально назначенные на февраль 1995 года? Из-за того что Prime Suspect именно тогда дал показания АФП как государственный свидетель? Mendax подозревал именно это. Больше не оставалось никаких сомнений.

Ближайшим испытанием должны были стать предварительные слушания в Городском суде Мельбурна. Не было и речи о том, чтобы Борис Кайзер вступил в борьбу против главного свидетеля обвинения – менеджера информационных систем NorTel. Голбалли пришлось самому проводить перекрестный допрос – нелегкая задача, учитывая сложные технические аспекты дела.

Как только Mendax занял свое место в зале суда, он сразу же увидел Prime Suspect’a. Mendax, не мигая, пристально и твердо посмотрел в глаза своему бывшему другу. Prime Suspect ответил ему невидящим взглядом, затем отвел глаза. На самом деле, даже если бы Mendax захотел ему что-то сказать, он бы не смог. Как государственный свидетель Prime Suspect обладал неприкосновенностью на все время процесса.

Начали появляться юристы. Представитель Генерального прокурора Андреа Павлека [Andrea Pavleka] вошла в зал суда, моментально усилив напряженность в помещении без окон.

Она произвела впечатление на публику. Высокая, стройная и длинноногая, с коротко стрижеными льняными кудрявыми волосами, учительскими очками на прелестном носике и заразительным смехом, Павлека не столько вошла в зал суда, сколько впорхнула в него. Ее сияющее лицо просто лучилось счастьем. Как жаль, подумал Mendax, что она не на моей стороне.

Судебное заседание началось. Prime Suspect встал со скамьи подсудимых и признал свою вину по 26 пунктам обвинения в компьютерных преступлениях.

В ходе судебного разбирательства его адвокат Борис Кайзер сказал суду, что его клиент оказал помощь полиции, включая тот факт, что он сообщил АФП о проникновении хакеров в коммутаторы Telecom. Он также сказал, что Telecom не верил (или не хотел верить), что его коммутаторы подверглись такой опасности. Когда Кайзер во всеуслышание вещал, каким образцовым гражданином является его клиент, Кен Дэй, сидя среди публики, закатил глаза.

Судья Джон Тобин [John Tobin] согласился отпустить Prime Suspect’a под залог. Слушание по его делу переносилось на более позднюю дату.

С Prime Suspect’ом все было ясно. Всеобщее внимание переместилось на дело Mendax’a. Представляющий обвинения Джефф Четтл встал, вызвал свидетеля – менеджера NorTel, который прилетел из Сиднея, – и задал ему несколько разогревающих вопросов.

Четтл мог умиротворять людей – или потрясать их – как ему было угодно. Его немолодое обветренное лицо с коротким ежиком волос как нельзя более соответствовало низкому рокочущему голосу. Острый взгляд и сдержанные несуетливые манеры Четтла резко контрастировали с претенциозностью многих адвокатов. Возможно потому, что он явно плевать хотел на традиции XIX века, Четтл всегда ухитрялся выглядеть не совсем уместно в традиционных мантии и парике. Всякий раз, как он вставал, черный капюшон соскальзывал с его узких плеч. Парик сидел на нем набекрень. Он постоянно поправлял его, прилаживая на соответствующее место, как нашкодивший школьник. В суде Четтл выглядел так, словно он вот-вот сорвет заплесневелые атрибуты своей профессии, закатает рукава и ринется в драку. Он производил такое впечатление, будто ему больше по душе находиться в пабе или на футбольной трибуне.

Менеджер NorTel занял свое место. Четтл задал ему несколько вопросов, чтобы продемонстрировать суду, что его свидетель вполне компетентен, поддерживая требование компании о возмещении убытков на $160 000. Выполнив свою задачу, Четтл сел на место.

Немного нервничая, Пол Голбалли встал во весь рост – более шести футов – и поправил пиджак. На нем был темно-зеленый костюм – настолько темный, что казался почти черным, – с узкими лацканами и узким галстуком в стиле шестидесятых. Он посмотрел вокруг притворно непонимающим взглядом, свойственным только юристам, а затем перевел глаза на судей.

Вначале Голбалли запинался и выглядел неуверенным в себе. Возможно, он потерял самообладание из-за технических сложностей вопроса. Файлы WMTP. Файлы UTMP. Аудит РАССТ. Архитектура сети. IP-адреса. Он должен был стать экспертом в компьютерах буквально за ночь. Встревоженный Mendax начал передавать ему записки – о чем спросить, как объяснить, что то или иное означает. Постепенно Голбалли вошел в ритм перекрестного допроса.

Во время допроса кто-то из зала суда подошел сзади к Mendax’y, сидевшему на скамье в первом ряду, и передал ему записку через плечо. Mendax развернул записку, прочитал ее, а затем повернулся, чтобы улыбнуться ее автору. Им был Electron.

К тому времени, как Голбалли закончил, он вдребезги разнес большинство из доказательств менеджера NorTel. Развив бешеную энергию при допросе свидетеля, он вынудил менеджера NorTel признать, что тот не так уж много знает об этом инциденте с хакерами. Оказалось, что он даже не работал в компании, когда все это случилось. Его показания, данные под присягой, в значительной степени основывались на информации из вторых рук, а именно: эти показания лежали в основе заявления компании об ущербе в $160 000. Более того, любой присутствующий на суде мог понять, что менеджер NorTel слабо разбирается в технических проблемах безопасности систем Unix и, возможно, не мог бы даже сделать детальное техническое заключение об инциденте, если бы уже служил в компании в 1991 году. К концу перекрестного допроса сложилось впечатление, что Голбалли знает о Unix больше, чем менеджер NorTel.