Вернувшись на место, я хотела продолжить экскурсию, но мы доехали до смотровой площадки, и пришло время выйти из автобуса. Но прежде я попросила выслушать историю о памятнике, который возвышался на другой стороне дороги.

Это монумент «Морякам революции». Он на 60 метров возвышается над уровнем моря и хорошо просматривается со всех сторон. На высоком постаменте приклонив колено высечен из гранита матрос, который прижимает к своему сердцу бескозырку, а его взгляд устремлен в бескрайнее море. О чем он символизирует? В период Гражданской войны русские были вынуждены подписать невыгодный для себя Брест-Литовский мирный договор, в условиях которого с трудом созданный флот должен был отойти Германии. Но для моряков нет большего позора, чем сдаться без боя, и в июне 1918 года флот загнали сюда, в Новороссийск, и здесь 18 июня произошло затопление российской черноморской эскадры. И моряки, стоя на коленях, со слезами на глазах провожали свои суда, прижимая к груди бескозырки.

А через дорогу на невысоком постаменте расположен «Куб-визир», символизирующий тонущий корабль. Внутри него композиция из цветного стекла и металла, которая представляла собой флажной сигнал морского семафора, означающий фразу: «Погибаю, но не сдаюсь». Такой сигнал был поднят на всех кораблях, затопленных в бухте 18 июня 1918 года.

Окончив рассказ, мы покинули автобус, и я показала экскурсантам вид на Новороссийск и Цемесскую бухту, а также обратила внимание на бронзовые стрелки-указатели, установленные на парапете на самом краю скалистого обрыва. Они показывают направление, в котором был затоплен каждый корабль и расстояние до этого места. После этого дала туристам десять минут свободного времени на осмотр местности и фотографии.

Ко мне подошел Шандор с дочерями. Младшая – на руках.

– Лизавета, позволь, я познакомлю тебя со своим семейством.

Он указал на дочь, которая находилась у него на руках.

– Это Анфиса. Еще раз извини, что она отняла у тебя время.

– Ничего страшного. Это же дети, я готова к такому, – и, обратив взор на девочку, сказала: – Здравствуй, Анфиса. Я – Лиза.

Девочка засмущалась и уткнулась в отцовское плечо. На вид ей было года три.

– Это София – моя средняя.

– Мне шесть лет, – сказала девочка, широко улыбаясь. – Я уже большая.

На ней было яркое цветастое платье по колено, на голове панамка, под ней кудрявый хвост, сандалики; но что поразило меня, так это ее большие черные глаза. На Шандора она совсем не походила. Разве что кудрями.

– Приятно познакомиться, София, – улыбаясь в ответ девочке, сказала я.

– Меня зовут Динара, – опередив Шандора, сказала старшая из его детей, протягивая мне руку. – Мне восемь лет, но на следующей неделе исполнится девять.

– Рада познакомиться с тобой, Динара, я – Лиза, – отвечая на рукопожатие, представилась я.

И вдруг вспышка в памяти. Или дежавю? Я слышала это имя не впервые. И эти слова: «Меня зовут Динара». Я знала о ней еще много лет назад. Эта девочка приснилась мне в ночь с двенадцатого на тринадцатое июля в тот год, когда мне исполнилось двадцать три года. Я вспомнила, что этому предшествовало. Я читала книгу «Тайна имени» и заглянула в церковный календарь, который находился на последних страницах. Я хотела узнать, какое должны были выбрать имя мне родители, соблюдай они этот календарь. Динара. Это единственный день в году, когда она празднует свой день ангела.

– Когда у тебя день рождения? – все еще не веря в такое совпадение, спросила я у девочки.

– 13 июля.

Я испытующе посмотрела на Шандора. Помнит ли он, что это дата и моего дня рождения? И потому, как он улыбнулся и кивнул, будто бы подтверждая ее слова, я поняла, что помнит.

– Это поразительно, – взволнованно сказала я, переводя взгляд на Динару. – Но у меня тоже день рождение 13 июля.

Я с любопытством рассматривала ее. Девочка из моего сна очень походила на нее. Темные волосы, распущенные по плечам, черные глаза, смуглая кожа. Она была довольно рослой для своего возраста. Точная копия своего отца. И с таким серьезным выражением лица. Словно ей не восемь, а все тридцать. Одета она была неброско в бледно-желтое платье с белыми цветочками, прикрывавшее ее колени, с округлым вырезом на шее и открытыми плечами, но при этом умудрялась выглядеть достаточно ярко.

Услышав мои слова, Динара удивилась.

– А почему вас зовут Лиза, а не Динара?

– Потому что у русских не все называют своих детей именами святых, чей день памяти приходится на их рождение, – пояснил Шандор дочери.

– А почему? – продолжала недоумевать Динара.

– В моей семье так не принято.

– Тогда кто же оберегает вас на небесах?

Этот вопрос попал мне в самое сердце.

– Видимо, никто…

– Печально. А у вас есть дети?

– Да, дочь. Ее зовут Полина.

– Она тоже не имеет своего ангела-хранителя?

– Наверное, нет, – сконфузилась я. – Мы не заглядывали в календарь, когда выбирали ей имя.

– И она не крещенная?

– Нет.

Я совсем растерялась от вопросов Динары. Она задавала их с такой серьезностью, что я почувствовала себя провинившейся грешницей, не позаботившейся о главном для своей дочери.

– Печально, – снова повторила девочка. – А сколько ей лет?

– Тоже восемь.

– Мне почти девять, – напомнила Динара.

– А Полине девять будет только на следующий год.

– Вы познакомите меня с ней?

Я мельком взглянула на Шандора. Готов ли он на такое сближение?

– Мне бы очень этого хотелось, – ответила я.

– А когда?

– Динара, ты становишься слишком назойливой, – одернул Шандор свою дочь.

– А вы правда учились вместе с папой? – спросила София.

– Да.

– А почему вы такая молодая?

Я растерялась от ее вопроса, и не знала, как на него реагировать. С одной стороны, это был комплимент, но что тогда испытал Шандор?

– Я ровесница твоего папы, София.

– Что значит, ровесница?

– Это значит, Софа, – сказала Динара, – что Лизе столько же лет, сколько и нашему папе.

– По вам не скажешь.

– Ну спасибо, дочь, – потрепал Шандор Софию по плечу, тщетно изображая обиду.

Я виновато улыбнулась Шандору. Он выглядел на свой возраст, но отчего-то дочери казался старше меня. Может быть из-за роста? Ведь когда-то в детстве я тоже решила, что он старше меня.

– А когда мы уже попадем в зоопарк? – снова подала голос София.

Я посмотрела на телефон. Время было на исходе. Я стала просить экскурсантов заканчивать с фотосессией и возвращаться в салон. Шандор спустил с рук Анфису.

– Динара, возьми сестер, и идите в автобус.

Девочка послушно взяла их за руки и выполнила отцовскую просьбу. Она помогла каждой из них преодолеть ступени автобуса и вошла за ними последняя. Следом потянулись и другие пассажиры.

– Ты прости Динару, она может, кого угодно свести с ума своими вопросами.

– Шандор, перестань извиняться за своих детей. Они у тебя милые. А Динара очень похожа на тебя.

– Я тоже замечаю в ней многое от себя. И это не только внешнее сходство. Иногда меня это пугает.

– Зря. Это лучшее, что может с ней случиться.

И снова этот взгляд, что прежде выворачивал меня наизнанку. Его не спутаешь ни с чем. Ах, божечки, зачем же ты привез детей? И чтобы успокоить свою нервную систему, я поторопила к посадке оставшихся на улице помимо нас двух туристов.

– Тебе не тесно на твоем месте? У нас не очень широкие расстояния между креслами.

– Есть такое. Но не переживай, я выдержу.

– Спереди есть место. Правда, одно.

– Как же я оставлю детей? Не бери в голову.

Ох, сколько смысла в этих словах! Зачем же ты тогда приехал и почему с ними?

Шандор вошел в автобус вслед за двумя последними туристами, после чего зашла я, и Гриша закрыл за мной дверь.

Усаживаясь на свое место, сквозь шум двигателя автобуса и кондиционера, я услышала тихое обращение Динары к отцу.

– Она красивая, правда, папа?