На другом конце трубки повисло молчание.

– Я бы с удовольствием, дорогая, но занят.

– Ты постоянно занят днем.—надулась я.– Мы видимся только вечерами. Что же у тебя за работа такая, что приехать нельзя? Даже в выходные.

Декстер молчал. Мне пришлось спросить слышит ли он меня.

– Я придумаю что-нибудь, но не сейчас.

– У меня показательные выступления через пять дней, ты сможешь прийти? Мне было бы очень приятно тебя видеть. Начало в одиннадцать.

Мне была важна его поддержка и присутствие. Он понимал это, слыша нотки напряжения в моем голосе.

– Я постараюсь, правда. Постараюсь быть с тобой.

Я отключилась и застыла посреди улицы. И правда, совсем на меня не похоже. Этот обидчивый требовательный тон вовсе не в моем стиле, как правило, мне бывало все равно. Но тут я не могла ничего с собой поделать. Мне вечно казалось, что мы мало видимся, хотя он приезжал ко мне почти каждый день, но всегда после шести и уезжал в десять-одиннадцать вечера. Чтобы как-то развеяться я пошла прогуляться одна.

Декстер явился к вечеру как ни в чем не бывало. Мы снова отправились в город. Солнце уже клонилось за горизонт и вечерняя прохлада приятно освежала кожу. Он опять собрался тащить меня в бар посидеть, но я уперлась, настояв на прогулке. Мы так редко бывали на свежем воздухе.

– Ты мне покажешь свой дом?

– Когда-нибудь покажу.

– Я все еще знаю о тебе так мало. Ты обо мне знаешь почти все.

Он улыбнулся своей надтреснутой прекрасной улыбкой, а глаза его сверкнули как две молнии из-под козырька бейсболки, с которой он почти не расставался. Чмокнув меня в щеку и приобняв, он прошептал на ухо:

– Там может быть опасно для тебя. Но если будешь сильно настаивать, то сопротивляться я не смогу. И да, я агент КГБ, умею вытаскивать информацию, не раскрывая себя, муа-ха-ха-ха.

Я не нашла это забавным и поэтому даже не улыбнулась, скосив на него недовольный взор. Мы как раз приостановились в этот момент. Тут Декстер посмотрел куда-то мимо меня, через плечо, и взгляд его посуровел. Его рука на моей талии напряглась, а потом он убрал ее. Я тут же обернулась посмотреть, что привлекло его внимание. Возле алкогольной лавки стоял крупный мужчина, в кожаном плаще и шляпе, похожей на ковбойскую, небритый и какой-то весь помятый. В руке он сжимал полупустую бутылку портвейна, а в зубах торчала сигарета. Он смотрел на нас донельзя пристальным взглядом, с хитрым прищуром. Я хотела бы рассмотреть его получше, но не тут-то было. Декстер схватил меня под локоть и бросив мне "пойдем" дернул с места.

– Эй, что такое?! К чему такая резкость. Ты его знаешь?

– Неважно, просто пойдем отсюда.

Пока мы не скрылись с глаз этого незнакомца, Декстер не останавливался.

– Не скажешь мне кто это был?

– Просто тот, с кем не хотелось бы говорить. Старый знакомый. Не бери в голову.

Я смотрела на него, хлопая глазами. Его лицо словно камень, почти без эмоций.

– Денег ему должен, да? – постаралась я разрядить обстановку улыбнувшись.

Он усмехнулся.

– Я всегда отдаю долги вовремя. Мороженое хочешь?

Мы как раз подходили к ларьку. Через несколько минут Декстер снова приобрел свой беззаботный вид, рассказывая мне о том, как они с друзьями в юности лазили на недостроенную двенадцатиэтажную башню и убегали от охраны. А я нет-нет да вспоминала того незнакомца. Прошло уже около месяца, а мой парень по-прежнему оставался для меня загадкой. Какую жизнь он мог бы вести в Нижнем квартале, раз его там все устраивает? А вдруг он преступник?

Меня передернуло от этой мысли.

Вечер подошел к концу. На следующий день с утра мне нужно было на тренировку. Декстер довез меня до дома и на прощание чмокнул в нос, изобразив нежную улыбку. Вечерние тени легли на лицо, мешая разглядеть его как следует.

– Ну поцелуй меня нормально. Ты так редко это делаешь.

Пробубнила я, надув губы. Он действительно ограничивался, как правило, только такими чмоками, но как мне не хватало полноценных страстных поцелуев! В начале отношений, когда бушуют страсти, их особенно недостает. Во время этих редких, коротких моментов я забывала кто я, где нахожусь – в общем, все забывала.

Его глаза сверкнули.

– Я, боюсь, съем тебя… не смогу удержаться.

– Ну, съешь…

– Ну уж нет, ты мне живая нужна.

В груди поднялось напряжение. Внутренности жег жар, а голова начинала болеть от вспышек огня.

– Ну, пожалуйста…

– Нет, мне тяжело так…

– Тяжело? Это что значит?

Декстер засуетился и, взяв меня за плечи, повернул в сторону подъезда.

– Ничего. Иди домой, тебе вставать завтра рано, моя милая спортсменка.

На следующий день я брела по коридору колледжа сонная и задумчивая. До тренировки еще имелось время в запасе, поэтому я шла медленным шагом, уставившись в окно, озаренное солнечным утренним светом. Туда-сюда сновали студенты, на которых я не смотрела.

– Привет! – послышался сбоку веселый голос, заставивший меня вздрогнуть. Макс. Мы обменялись приветствиями и формальными фразами. Потом повисла тишина. Только сейчас я поняла, что не общалась с ним нормально все это время и вообще забыла о нем.

– Я так понимаю ты другом обзавелась? – начал вдруг он. Голос его звучал тихо и сдавленно.

– Ну, да.

– Будь осторожна с ним. Как бы он тебе боль не причинил. Вижу, ты сильно изменилась, как сдружилась с ним.

– Это что-й то он мне должен боль причинить?!

– Послушай, ты не видишь. Тебе, по-моему, чувства весь обзор загородили, но у него же на лбу написано, что он раздолбай и бабник. А машину он где взял? Родители подарили? Она же дорогая. Где он работает? Стекла затонированны – он как все штрафы разгребает?

Я разозлилась, встав как вкопанная, и уперев взгляд в его лицо. Он смотрел на меня так спокойно, как только мог.

– Это тебе, по-моему, ревность мозги затмила. Он, может быть, и раздолбай по жизни, но на него можно положиться, как ни странно. И он не бабник, как ни странно. Да! Так что не переживай за меня. И я не знаю откуда у него машина… и где он работает…

На последней фразе мой запал как-то спал. Мне стало некомфортно под его обеспокоенным внимательным взглядом. Больше всего сейчас хотелось уйти.

– А что ты вообще о нем знаешь? Откуда он?

– Ой, все. Мне нужно идти, извини.

Я махнула рукой и поспешила удалиться в нетерпении и раздражении. Макс проводил меня взглядом.

В зал я прибыла еще более задумчивая и с еще более тяжелой головой, чем ранее. Переоделась, как в тумане, и пошла к брусу. Сосредоточиться едва ли получалось, так как в голове вертелись слова Макса. На лбу выступил холодный пот. Я видела напряженный взгляд тренера и вдруг почувствовала пустоту под левой ногой, где должна была быть опора. Просчитавшись с одним из элементов акробатики, я грохнулась на пол, тут же взвыла от боли.

– Кински, черт бы тебя побрал! Ты что, потерялась что ли? Чего на тебя нашло?!

Тренер подбежал ко мне и взял в руки мою лодыжку, за которую я держалась, скривив лицо. Он принялся осматривать ее одновременно ругая меня.

– Ты сама не своя сегодня. С парнем поссорилась? Выкинь его из головы на это время. У тебя показательные выступления на носу и городские соревнования через четыре месяца. Ты мне нужна в здравом уме и твердой памяти, а не такая расхлябанная жертва несчастной любви и мокрых подушек, тебе ясно? Черт, растяжение связок. Иди в медкабинет.

Молча поднявшись я заковыляла в указанном направлении, чуть ли не плача. О продолжении тренировки не могло быть и речи. Мне наложили повязку и я поплелась в раздевалку, где меня ждало сообщение от Декстера.

"Я вывихнула ногу. Теперь едва ли смогу выступить на показательных. Так что можешь расслабиться. Все отменяется" – написала я сразу же без предисловий. Ответ так и не пришел. Досидев кое-как пары, я направилась к выходу, стараясь не наткнуться ни на кого из знакомых. Выйдя на улицу, я поняла, что до дома мне будет добраться трудновато и посему принялась рыскать глазами по парковке в поисках знакомых на авто.