День, как назло, тянулся нескончаемо долго. Я мерила комнату шагами. Она уже стала для меня тюрьмой. К приходу мамы пришлось нанести на лицо обильный макияж, чтобы скрыть бледность и усесться за письменный стол, включив лишь настольную лампу.
Только входная дверь закрылась, как тут же скрипнула дверь моей комнаты. Я постаралась нацепить на себя как можно более бодрый вид.
– О, тебе уже лучше? Бледность ушла, румянец появился. Я рада. Только глаза все еще уставшие. Пойдешь завтра в колледж?
– Не знаю, скорее всего. Хочу наверстать тут упущенное за эти дни.
Я красноречиво кивнула на учебник в надежде, что она поймет и оставит меня. Но нет, вместо этого она подошла вплотную и всмотрелась в лицо. По телу прошла предательская дрожь и я поспешно опустила голову. Мама нагнулась и чмокнула меня в подставленную ей часть головы.
– Ты накрасилась что ли? Зачем?
– Декстер должен прийти…
Мама изобразила на лице недоумение, зная, что ее дочь никогда особо не красилась, но ничего не сказала. К моему счастью она повернулась и направилась к двери, сообщив, что приготовит что-нибудь вкусное на ужин.
Снова я выдохнула, как только дверь за ней закрылась. Из кухни вскоре начали "прилетать" запахи жареного цыпленка и овощей… но ничто не могло перебить того тонкого пленительного аромата, который мои ноздри учуяли в первый день. Меня крутило от этой мысли, от осознания того, кем я стала. Через час на мой стол пожаловали овощи на гриле, цыпленок и салат из свежих овощей. Раньше я бы истекла слюной при виде такого ужина и уплела бы его за одну минуту. Сейчас мне стоило некоторых трудов изобразить бурный восторг, а когда мама ушла, пришлось заставить себя съесть все это без единого оттенка наслаждения. Желудок заполнился, но голод иной природы оставался силен.
Вскоре за дверью все стихло. На улице зажглись фонари. Потом погасли окна соседних домов. Город постепенно засыпал. Я ждала, ощущая как тело бьет мелкая дрожь. Слабость съела всю меня почти без остатка. Через некоторое время я выглянула в окно и попыталась представить, как Декстер мог забраться ко мне не издав ни единого звука. От окна до трубы оказалось добрых три метра – нереальное расстояние для обычного человека. А когда взгляд упал вниз, мне сделалось дурно. Как можно преодолеть такое расстояние и не разбиться? Однако, выбора у меня не имелось. Я намеревалась покидать дом каждую ночь, находить себе пропитание каким-то образом и возвращаться.
Как и обещал Декстер запах человека из соседней комнаты сводил с ума. Если днем мама работала, то ночью, в тишине и с обостренными инстинктами, он становился совершенно невыносимым. Я и представить не могла, что будет, если выйти из комнаты на кухню, например. Да, нужно уходить на всю ночь и возвращаться до пробуждения мамы.
Вздохнув, я попыталась проделать то, что мог бы сделать Декстер: высунулась из окна, вся трепеща от страха, перелезла через подоконник, вытянулась, замерла и прыгнула. Из груди при этом вырвался возглас ужаса. Мне казалось, что я пролетела мимо трубы, но через пару мгновений осознала, что вешу на ней, вцепившись в нее, как утопающий в спасательный круг. Тут же до меня дошло, что мой возглас мог разбудить маму. Я чертыхнулась и напрягла слух. Прошло несколько минут. К моему облегчению вокруг стояла тишина. Меня ждал спуск вниз, что я делала с огромной неуклюжестью, порвав джинсы и зацепившись майкой за крючки от трубы несколько раз. Ладони покрылись мелкими ссадинами к моменту, как мои ноги почувствовали землю.
Я посмотрела на руки и замерла. Ссадины на глазах начали затягиваться. Вот это да! Ну что ж. Теперь мне стало гораздо легче. Я осмотрелась по сторонам и принялась соображать, где бы найти еду. Через несколько часов скитаний перед глазами возникла скотобойня. Мне удалось пробраться туда достаточно легко. Вокруг не было ни души. Не буду говорить чего мне стоило заставить себя проглотить то небольшое количество коровьей крови, что я насобирала из туши, слизывая ее с пальцев рук.
Утром меня ждала холодная комната. Я залезла по трубе, так же как и слезала, но теперь уже гораздо проворнее. Слабость все еще оставалась в теле, но отражение в зеркале уже пугало не так сильно. Я даже немного воспрянула духом и пошла в ванную.
Для мамы была подготовлена история о ранней тренировке, чтобы сразу же уйти из дома. Она успела сделать мне бутерброды, так как есть я не стала.
Так прошли два дня. Утром я уходила, дожидалась ухода мамы и возвращалась назад. Потом ждала ночи и отправлялась на скотобойню. Но увы, сил у меня больше не становилось. Запах человека вызывал эйфорию голода. Как только я это поняла, то решимость моя вся тут же и исчезла, словно ее и не было. Безысходность и отчаяние нагрянули опять с новыми силами. Я забилась в самый дальний угол своей комнаты и разревелась. Однако мои стенания не продлились долго, их прервали посторонние шорохи. Я подняла голову и заметила нежданного гостя на подоконнике. Декстер бесшумно перебрался через него и спрыгнул на пол, словно кошка. В то время как я поймала себя на мысли, что слезаю на землю и залажу к себе в комнату, словно слон в сервизной лавке. И да, я все еще ненавидела его. С одним взглядом все негативные чувства к нему вернулись вновь.
– Зачем ты пришел?
– Пришел, потому что ты дорога мне и я не оставлю тебя.
– Я не хочу тебя видеть. Мне легче, когда тебя нет… Уходи.
– Лура, тебе придется пойти со мной. Ты не сможешь здесь… Где ты будешь брать кровь? А твоя мама? Она не в безопасности с тобой такой… Если ты не сможешь сдержать себя…
– Это такова цена нашего счастья, да?! – огрызнулась я. – Это так ты видел нас счастливыми? Какое-то больное воображение у тебя, хочу заметить!
– Нет, ты же не позволила мне помочь тебе. Все разрешимо…
– Что разрешимо? Я больше не могу ходить в колледж, моя спортивная карьера должна закончиться вот так глупо. Я больше не могу нормально обнять маму и быть с ней. Я теряю всех своих друзей…Что-то несопоставимо все это с тем счастьем, о котором ты говорил!
Декстер подошел ко мне, насильно взял за плечи и тряхнул как следует.
– Угомонись и послушай меня. От тебя пасет кровью какого-то животного. Это такой выход ты нашла? Так вот она не заменит человеческую, знай. Долго ты на ней не протянешь. Завтра скажешь маме, что переезжаешь ко мне, так как мы любим друг друга и собираемся пожениться. Она будет очень рада. Я помогу. Только тебе придётся подыграть мне. А дальше будет видно…
Он снова извлек маленький термос и поднес его к моим губам. Прижал холодный металл так плотно, как мог, и приподнял мой подбородок, принуждая выпить содержимое. Я неохотно повиновалась.
Тут же внутри меня поднялся ураган удовольствия и откуда-то взявшееся спокойствие разлилось по всему телу, остудив жгучую жажду. Я откинулась к стене и закрыла глаза, чувствуя, как все тело ликует от прилива сил и умиротворения. Черт, как это было прекрасно! Декстер знал, что делал. Через некоторое время его ладонь легла на мое лицо, выдернув меня из состояния блаженного оцепенения. Я дернулась и открыла глаза, смахнув его руку. Мы смотрели друг на друга некоторое время.
– Не хочу никуда идти с тобой… И видеть мне тебя не хочется, не говоря о том, чтоб жить под одной крышей…
– У тебя нет другого выбора. Ты не выживешь одна, поверь мне. Мы все держимся в одном месте, в одном доме. Тебе придется пойти со мной.
Декстер сверлил меня взглядом, давая понять, что выбор невелик.
– Меня воротит от Промзоны… Я не представляла свою жизнь такой…
– У нас очень милый домик. Тебе понравится. Обещаю сделать все, чтобы тебе жилось комфортно, ок? К тому же особняк стоит на окраине города, там лес и свежий воздух…
– Да там трупы каждый день находят! Если кто-то пропал, копам ясно, где его искать, черт подери!
Декстер вздохнул, поднялся и отошел от меня в сторону окна.
– Там есть заброшенные заводы с бассейнами какой-то жидкой дряни, кислоты и щелочи, наверное. Трупы охотнее растворяют там, если уж на то пошло. Так что не знаю, где ты этих баек наслушалась. Собирайся с духом на завтра и не шастай по ночам где попало. На улицах тебе опасно. Спокойной ночи.
