Рецензенты:

д. и. н, профессор Н.В. Корольков,

д. и.н., профессор В.В. Рыбников,

д. и.н., профессор И.И. Шулус

© О.Ю. Захарова, 2024

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2024

© «Центрполиграф», 2024

В ряду громких имен, завещанных памяти потомства временами Екатерины Второй и Александра Первого, стоит целая семейная группа, отмеченная счастливою родовою чертою преемственности, дарований и заслуг. Это семья графов Воронцовых[1].

ВОРОНЦОВЫ – старинный дворянский род, в истории которого XVIII столетие по праву можно считать золотым веком. Именно в этот период представители семьи Воронцовых занимали ответственные должности в государственном аппарате Российской Империи, приобрели широкую известность благодаря своей просветительской и благотворительной деятельности.

У статского (впоследствии тайного) советника, ростовского воеводы И.Г. Воронцова (1674–1750) было три сына: Роман (1707–1783); Михаил (1714–1764); Иван (1719–1786)[2]. Старший из братьев – Воронцов Роман Илларионович (отвозил из Петербурга в заточение низверженную правительницу Анну с ее семейством) – прошел путь видного государственного деятеля: сенатор с 1760 г., генерал-аншеф при Петре III; при Екатерине Великой сначала в опале, а затем наместник Владимирской, Пензенской и Тамбовской губерний.

От брака с Марфой Ивановной Сурминой (1718–1745), происходившей из богатой купеческой семьи, Р.И. Воронцов имел пятерых детей: Марию Романовну (1737–1765; в замужестве Бутурлина, муж – сенатор Петр Алексеевич Бутурлин (1734–1784);[3] Елизавету Романовну (1739–1792; фаворитка Императора Петра III, в замужестве Полянская, муж – статский советник Александр Иванович Полянский (1721–1818); Александра Романовича (1741–1805; в 1773–1794 гг. – президент Коммерц-коллегии, канцлер в 1802–1804 гг.); [4] Екатерину Романовну (1744–1810; в замужестве княгиня Дашкова, в 1783–1796 гг. – директор Петербургской Академии наук и президент Российской Академии); Семена Романовича (1744–1832; с 1783 г. – полномочный министр в Венеции, в 1885–1806 гг. – в Лондоне).

Записки княгини Е.Р. Дашковой свидетельствуют, что заботу о воспитании детей Р.И. Воронцова взял на себя его брат – Михаил Илларионович Воронцов, по крайней мере, это относится к Екатерине Романовне, Александру Романовичу и Семену Романовичу. Будущая княгиня Дашкова имела возможность в доме своего дяди развивать свои природные способности и приобрести знания, позволившие ей стать просвещеннейшей из русских женщин своего времени. По словам С. Р. Воронцова, Михаил Илларионович относился к племянникам как к родным детям, в его доме они получили необходимое воспитание для последующей службы. В своих воспоминаниях А.Р. Воронцов также подчеркивал влияние, которое оказал на него дядя – государственный канцлер М.И. Воронцов – своей заботой о его образовании.

Следует отметить, что в семье Воронцовых существовало взаимное уважение между старшими и младшими поколениями. Э.С. Андреевский (медик М. С. Воронцова) в своих воспоминаниях так оценивал эти отношения: «Отцы знали, что предстоит их сыновьям и чего от них можно требовать, а сыновья, благовея к старшим, постигали, что им нечего переверять отцовских опытов. Так звено от звена не разлучалось, все крепли, взаимно пополнялись на постоянном пути их совершенствования»[5].

Эта сложившаяся преемственность в становлении и воспитании будущих государственных деятелей восходит к Михаилу Илларионовичу Воронцову. М.И. Воронцов в четырнадцать лет становится пажом при дворе Цесаревны Елизаветы Петровны, где, вероятно, выучил французский язык, впоследствии он вел на нем часть корреспонденции. В общем же Михаил Илларионович выделялся среди окружения Цесаревны образованностью и умением владеть пером. Современники, расходясь во мнениях относительно государственных способностей М.И. Воронцова, практически единодушны в признании за ним высоких государственных качеств – честности, твердости и прямодушия. Подобные характеристики мы встречаем у довольно резких критиков нравов того времени – Манштейна и Щербатова[6].

Секретарь французского посольства Ж.-Л. Фавье, характеристики которого подтверждаются и другими источниками, так пишет о М.И. Воронцове: «Этот человек хороших нравов, трезвый, воздержанный, ласковый, приветливый, вежливый, гуманный, холодной наружности, но простой и скромный. Его вообще мало расположены считать умным, но ему нельзя отказать в природном рассудке. Без малейшего или даже без всякого изучения и чтения он имеет весьма хорошие понятия о Дворах, которые он видел, а также хорошо знает дела, которые он вел. И когда он имеет точное понятие о деле, то судит о нем вполне здраво»[7].

После переворота 1741 г., когда на трон взошла Елизавета Петровна, М.И. Воронцов стал камергером и поручиком новоучрежденной лейб-кампании (то есть фактически генерал-лейтенантом), владельцем богатых имений. Затем, в 1744 г., тайный советник, граф Священной Римской империи М.И. Воронцов был назначен вице-канцлером, а в 1758 г. – канцлером Российской Империи.

Как было сказано, М.И. Воронцов сыграл важную роль в воспитании и становлении своих племянников – А.Р. Воронцова, С. Р. Воронцова и Е.Р. Дашковой. Дом канцлера был для них местом, где они приобщились к просвещению, получили первые уроки государственной деятельности. Недаром впоследствии С. Р. Воронцов, А.Р. Воронцов и Е.Р. Дашкова причислялись современниками к наиболее просвещенным представителям российской аристократии второй половины XVIII столетия.

Несмотря на различия характеров, всех троих объединяла феноменальная работоспособность и особое отношение к службе как к возможности выполнить свой долг перед Отечеством.

На открытии Российской Академии наук Е.Р. Дашкова выступила с программной речью, в которой наметила основные направления ее работы. В конце выступления она заверила слушателей: «Будьте уверены, что я всегда гореть буду беспредельным усердием, истекающим из любви моей к любезному Отечеству, но всему тому, что сему нашему обществу полезно быть может, и что неусыпною прилежностью буду стараться заменить недостатки моих способностей»[8].

Идея любви к Отечеству заложена и в словах С. Р. Воронцова, смысл которых заключается в том, что он не принадлежит ни к какой партии своего Отечества: «Я русский, и только русский»[9].

Быть полезным России – значит честно выполнять свой долг на служебном поприще. Успехи в карьере – своеобразная оценка деятельности, будь то государственная или военная служба. При этом Александр Романович и Семен Романович Воронцовы весьма осторожны в выборе средств для продвижения по служебной лестнице. Должность для них – не самоцель. Честь, доброе имя – дороже любого благополучия. «На службе ничего не приобрели, – пишет в автобиографии С. Р. Воронцов, – а напротив, всегда тратили свое: начальствуя полком, я не только не извлекал из него выгоду, как другие, но расходовал собственное достояние, в чем могу сослаться на всех гренадер, которые еще налицо»[10]. В свою очередь, А.Р. Воронцов полагал, что каждый человек имеет, сообразно своим достоинствам, внутреннюю цену, отнять которую не в состоянии никто. Такое понимание, думается, ближе всего к содержанию внутреннего мира представителей семьи Воронцовых.