Самое ужасное, что я не могу этого отрицать, не вызвав дополнительных вопросов.

Я издаю слабый смешок, щеки пылают.

Пока Ферра продолжает удлинять мои волосы, я думаю о том, что надо бы рассказать ей о наших с Райаном отношениях. С того самого дня, как я приехала, я поклялась никогда не выходить замуж. Обручальное кольцо на моем пальце ― необходимая фикция.

И все же…

Те несколько месяцев, что я провела в Сорша-Холле, Райан проявлял уважение в своей уникальной манере Валверэя. Он все контролирует, но при этом позволил мне заполнить спальню животными, не говоря уже о постоянной живности под ногами. Он заставил меня надеть кольцо на палец, но предоставил Мист самое лучшее стойло в королевских конюшнях и поощряет меня ездить на ней так часто, как я захочу.

Пальцы на моих коленях переплелись, словно змеи. Поцелуй Райана не заставил мое тело ожить, как поцелуй Бастена, но с Бастеном покончено. Может, он и заполнил собой мои мечты, но это все, где он останется.

Так что мне нужно забыть о нем окончательно. Пусть он будет моим телохранителем и не более того.

Райан умен, красив и амбициозен. Его острый ум заставляет меня не только смеяться, но и уважать его. Кроме того, брак не обязательно должен быть романтичным. Черт, да я готова поспорить, что большинство браков среди высшего общества таковыми не являются.

И правда, у нас с Райаном уже есть платоническое партнерство, связанное с обучением единорога, так почему бы и браку не быть удачным? Я стала бы Верховной леди Дюрена, могла бы влиять на процветание города, помогать горожанам, которые восхищаются мной, хотя я так мало для них сделала. Мне бы даже принадлежала эта великолепная библиотека, полная знаний, накопленных за века.

Разве это безумие ― дать ему шанс?

― Готово, ― объявляет Ферра, выводя меня из задумчивости. Когда я смотрю в зеркало, разочарование пробирает до костей. Мои волосы медовыми волнами падают на пол. Ферра поработала мастерски, но меньше всего мне хочется снова почувствовать тяжесть шелковых оков.

В дверях кто-то прочищает горло. Леди Руна стоит и смотрит на Ферру, поправляющую мои волосы, с видом, который вряд ли можно назвать восхищенным.

― Я слышала, ты вернулась, ― резко говорит она Ферре. ― Мне нужно поправить нос. В прошлый раз ты недостаточно приподняла кончик.

Я чувствую, как теплый заряд Ферры меняется, а ее улыбка становится тусклой.

― Я займусь вами, как только закончу с леди Сабиной, леди Руна.

Но леди Руна не обращает внимания на ее слова. Она вплывает в рабочую комнату Ферры и проводит пальцем по изгибам манекена.

― Я видела крысу в лабиринте из живой изгороди, ― говорит она мне. ― Может быть, ты позволишь ей спать на твоей подушке, леди Сабина?

Я встречаю ее взгляд прямо в зеркале.

― У меня в постели бывали и худшие партнеры.

Ферра подавляет смешок. На лице леди Руны появляется хмурое выражение, после чего она неторопливо выходит за дверь, пообещав вернуться позже.

Как только она уходит, Ферра заливисто смеется.

― Ну и задница.

Я несколько раз моргаю, потрясенная. Впервые слышу, чтобы кто-то в Сорша-Холле осмелился сказать ругательство в адрес Валверэев.

― Я… должна сказать, что согласна.

Ферра говорит:

― Она завидует тебе. Народ любит тебя, поэтому элита чувствует угрозу. Знаешь ли ты, что вчера вечером на арене Дюрена состоялось шоу конной акробатики с белой лошадью и артистом в твоем костюме, наряженным в бумажных птиц и мотыльков? Ты бы слышала, как ликовала толпа. Все, конечно, кроме лордов и леди, наблюдавших за происходящим из ложи Бессмертных.

Нахмурившись, я наматываю длинный локон на большой палец.

― Может, посоветуешь что-нибудь? ― Ферра заканчивает мою прическу, добавляя несколько выбеленных солнцем прядей среди локонов медового цвета.

― Лучший способ справиться с Валверэем ― не напрямую. Всегда улыбайся им в лицо. А потом найди способ ударить их в спину.

Я встречаю ее взгляд в зеркале и улыбаюсь.

Элегантно одетая Ферра может быть такой же придирчивой, как и женщины Валверэев, когда дело касается моды, но, возможно, не все в Сорша-Холле жаждут крови.

***

Крик совы.

Я просыпаюсь, не понимая, слышала ли я этот звук во сне или снова нахожусь в лесу с Бастеном. Боги, я так сильно этого хочу, что желание пробирает меня до костей. Тишина дороги. Только я, Бастен и Мист. Рев костра, запах его согревающего кофе, хор птиц в ветвях деревьев над головой, его крепкие руки, укрывающие меня от ночной прохлады…

А потом он раздается снова.

Крик совы.

Сон пытается удержать меня в своих объятиях, в том дремотном мире, где возможно все. В полусонном состоянии я ворочаюсь, пытаясь привыкнуть к толстой косе, снова запутавшейся вокруг моих коленей.

Я лениво провожу ладонью по руке, вспоминая, когда мы с Бастеном в последний раз лежали в этой постели вместе. У меня ноет низ живота, и я смутно вижу изображение на куполообразном потолке.

На картине десять Бессмертных расположились на холмах, спускающихся к пляжным просторам моря Панопис. Бессмертная Алиссанта обнажила одну грудь в своем низком платье, сжимая чашу с виноградом, а этот хитрец, бессмертный Попелин, тянется к ее соску вместо винограда.

Но мой взгляд постоянно устремляется на другую сторону картины.

Там бессмертная Солена, богиня природы, и бессмертный Артейн, бог охоты, сидят с несколькими лисичками между ними. Мне кажется, что их руки слегка соприкасаются, когда они гладят волшебных существ?

Чем глубже я погружаюсь в полудрему, тем больше мне кажется, что Артейн и Солена ― это мы с Бастеном. Что мы вдали от толпы, на поляне, обмениваемся тайными улыбками. Может быть, мы пройдемся по тому пляжу, о котором я когда-то мечтала. Мы с Бастеном в Саленсе, он держит ракушки, которые я собираю, в своих больших руках…

Проснись! ― резко кричит сова в моей голове. ― Пришел человек!

И тут же остатки сна исчезают, как утренний туман. Она кричала дважды. Черт, это наш сигнал!

Адреналин бьет по венам, когда я вскакиваю с кровати и заваливаю свою кровать подушками, чтобы казалось, что я сплю. Затем я хватаю с камина тяжелый серебряный подсвечник и прижимаюсь спиной к шторам, с той стороны открытого окна, где в качестве дозорного сидит сова.

От занавесок так сильно пахнет духами с розовой водой, что мне жжет носовые полости. Я стараюсь заглушить звук своего дыхания, пока оно не становится едва слышным. Я стараюсь даже не моргать слишком громко.

Медленно, в почти идеальной тишине, темная фигура перелезает через подоконник. Завороженно я наблюдаю за тем, как массивное тело мужчины движется с такой бесшумной ловкостью.

Его плечи мощные, как у жеребца. Его темные волосы собраны в узел на затылке и не лезут в глаза.

Когда он замирает, чтобы принюхаться, его голова дергается на дюйм в мою сторону.

Сейчас.

Я вырываюсь из-за занавески с высоко поднятым подсвечником, готовая расколоть его череп. Как только мои босые ноги касаются ковра, незваный гость вихрем бросается в мою сторону.

Он уклоняется от подсвечника, летящего ему в голову, а затем вытягивает руку, чтобы поймать его, когда его тяжесть потянула меня за собой. Мы боремся, пока он легким движением не сбивает меня с ног.

Мы оба падаем на пол, сплетая конечности. Дыхание сбивается в горле, я пытаюсь одержать верх, но он разворачивает меня и прижимает спиной к ковру. Ночная рубашка поднимается по бедрам, обнажая кожу в лунном свете.

Одна из его грубых рук зажимает мне рот, а другая отталкивает подсвечник.

Бастен опускает свое лицо к моему в темноте.

― Черт возьми, Сабина, это я!

Моя грудь вздымается под ним, соски задевают его грудь при каждом вздохе.

Я прищуриваю глаза, они превращаются в тонкие щели.

Наконец он освобождает мой рот.