– Девочка моя! – тихо причитала она, осторожно вытирая кровь с расцарапанного лица, – как же ты могла! Тебе же нельзя бегать!

Кровь на лице, коленках и локтях, казалась сейчас добрым знаком, сообщая, что жизнь этого ребенка продолжается, и все болячки еще смогут зажить.

– Девочка, да ты «в рубашке родилась», – сообщила доктор, – я никогда раньше не брала с собой адреналин на обход. А без него я ничего не смогла бы сейчас сделать.

– Спасибо вам! – со слезами произнесла Светлана, боясь даже приподнять дочь.

Доктор оглянулась и попросила одного из соседей мужчин, сидящих в тени деревьев на скамейке.

– Можете ли вы отнести ребенка домой?

Мужчина с готовностью поднялся со скамьи. А врач обратилась к Светлане:

– Я – не детский врач. Вам нужно созвониться с вашим лечащим врачом, желательно пройти осмотр и, возможно поддерживающую терапию.

– Да, конечно! – с готовностью ответила Светлана, – мы все обязательно сделаем.

Участковая проследила, чтобы ребенка положили на кровать, еще раз проверила ее состояние и ушла к другим пациентам.

Глава 2

Квартира, в которой жила семья Родновых, была ведомственной, и супруги не один год мечтали накопить на покупку частного дома. Им хотелось, чтобы Нине больше не приходилось подниматься по лестнице, отдыхая на середине каждого пролета даже в самые лучшие ее дни. А Нина мечтала завести собаку.

Наконец их мечта сбылась! Семья накопила денег на покупку своего дома, пусть и небольшого, и они переехали в частный сектор.

Это произошло в субботу, ранней весной и Нине казалось, что ее жизнь перешла на новую ступень. Ей было двенадцать лет, хотя из-за проблем со здоровьем она казалась младше, но в умственном развитии, напротив, она обогнала своих сверстников, взрослея не по годам.

Девочка тихонько ходила по новому дому, прислушиваясь к незнакомым звукам, пытаясь разобрать запахи этого места. Нередко у людей с проблемами сердца, обостряется обоняние, и Нина воспринимала мир через запахи.

– Мам, этот дом пахнет весной и жизнью, – улыбнулась девочка.

– А почему жизнью? – удивилась мать.

– Не знаю, но почему-то мне кажется, что он пахнет жизнью, – пожала плечами Нина.

– Может оттого, что двери в сад открыты и оттуда пахнет влажной землей и первой травой? – предположил Виталий, внося в дом очередную коробку.

Мужчины носили мебель и коробки с вещами и гулко топали по деревянному полу каблуками уличной обуви. Сегодня никто в доме не разувался. И Нина также, проходя по комнатам с улыбкой прислушивалась к стуку каблучков своих детских сапожек. Она уже не раз просила маму купить ей взрослые туфли или сапоги, пусть и на маленьком, но тонком каблучке, но мама всегда отказывала, напоминая дочери, что та еще мала для каблуков. Но сейчас ее каблучки стучали «как настоящие», «девчачьи» и Нина улыбалась.

– Может быть, – ответила она отцу и снова улыбнулась. Сегодня девочка была безоблачно счастлива. Будто ее жизнь не была вечной борьбой со смертью.

Она, как и ее мама была в легком пальто и демисезонных сапожках. Весной солнышко обманчиво. Но рабочие и отец, кому приходилось носить тяжести, давно скинули верхнюю одежду.

Осмотрев еще раз полупустой дом, постепенно заполняющийся привезенной мебелью, и их личными вещами, Нина вышла в сад. На деревьях набухли почки, травка между деревьями поднялась довольно высоко и радовала свежей зеленью. Сад в новом доме был совсем небольшим, но все же был, и это вызывало у девочки невольную улыбку.

«Как будет здорово, когда мы привезем сюда щенка! – мечтала Нина, представляя, как собачка будет бегать по свежей траве и весело лаять. – Скорей бы!»

Она понимала, что сначала нужно будет расставить вещи по местам, и только потом думать о собаке. Но оно как-то само думалось и мечталось.

Девочка запрокинула голову, посмотрела на голубое, будто почти прозрачное небо и пушистые облака.

«Как же все-таки здорово – жить, дышать, смотреть и ощущать ветерок!» – отметила она про себя, подставляя лицо легкому порыву весеннего бриза.

«…Я люблю тебя жизнь

И надеюсь, что это взаимно»

Голосом Бернеса из радиоприёмника прозвучало в памяти. В семье Родновых, как и во многих других советских семьях радио не выключали. Оно стояло на кухне, пробуждая жильцов квартиры первыми звуками в шесть утра и смолкая в одиннадцать ночи. Мама вечером делала звук потише, но никогда не выключала.

Нина привыкла, что квартира всегда полна звуками, даже когда никого нет дома, и раньше ей это нравилось. Но сейчас в новом доме было тихо, зато на улице заливались птицы. Воробьи очень громко делили что-то между собой, синички мелодично попискивали, перелетая с ветки на ветку. И почему-то здесь Нине не хотелось слушать радио. Звуки природы казались намного более привлекательными.

Девочка ощутила удивительную новую волну тишины природы, которая не оглушала ее, как это было раньше в городе, если вдруг выключали электричество и радио замолкало. Там ее это всегда пугало, будто сейчас, от той тишины и отсутствия электроэнергии, и ее сердце остановится в очередной раз, и потом не забьется опять. Но здесь, тишина была другой, не глухой и безжизненной, а наполненной жизнью и звуками. И Нине вдруг показалось, что в этом месте радио помешает. Из дома вышла мама и принесла ее легкое детское кресло, которое сейчас уже было немного маловато для нее.

– Ниночка, ты посиди здесь, погрейся на солнышке.

– Спасибо, мамочка! Здесь правда так здорово! – ответила девочка, опускаясь на кресло, – что я даже не заметила, как сильно устала.

Ребенок не обращал внимания на усталость, но заботливая мать заметила, что Нина чуть пошатывается, когда идет, значит валится с ног от усталости, ведь ей так много сегодня пришлось стоять и ходить. Нина в начале пыталась всем помогать, но скоро взрослые настояли на том, чтобы она отдыхала.

– Я попрошу мужчин, чтобы скорее поставили твою кровать, чтобы ты могла прилечь, – сообщила мать.

– Нет, мамочка, можно я еще в саду побуду! – взмолилась Нина, – как же здесь хорошо!

Все радовало девочку на новом месте, только одно волновало. Нина не знала, сможет ли найти себе новых подруг? Ведь школу им придется менять в конце учебного года, и с девочками со двора она тоже вряд ли сможет часто видеться.

Развалившись в удобном, пусть и немного тесноватом кресле, Нина прикрыла глаза. Ее сердце стучало ровно и спокойно и это тоже радовало.

Вдруг из-за забора Нина услышала веселые детские голоса. Там кто-то, похоже, играл в мяч. Нине тоже захотелось погонять мячик, но она знала, насколько для нее это опасно, и поэтому лишь вздохнула. Но потом сообразила:

«Если кто-то играет в мяч, значит можно попробовать познакомиться. Вдруг я смогу найти подружку, – подумала она и снова улыбнулась. – Мне этот дом очень нравится!» – заключила она и не заметила как заснула.

Проснувшись, Нина обнаружила, что кто-то из родителей накрыл ее пледом, чтобы дочь не простудилась на весеннем ветерке. Девочка чувствовала себя намного здоровее, чем обычно и она потянувшись, встала. Войдя в дом, она обнаружила, что рабочие исчезли, и только родители все еще что-то расставляли и раскладывали в комнатах. Дверь в дом уже была закрыта, ведь на улице все еще было прохладно.

– Мам, пап, здесь так чудесно! Мне кажется, что совсем здоровой стала! – сообщила она с порога.

– Только ты не начни бегать, – напомнила Светлана. – Здесь вряд ли участковая с адреналином будет «случайно проходить».

– Ну мааам, – надула губки Нина, – теперь ты всю жизнь будешь мне об этом напоминать?

– Главное, чтобы у меня была эта возможность, – едва слышно произнесла Светлана, но Нина услышала и в ней будто свечку задули. Радость исчезла, будто ее и не было.

Нина развернулась и ушла в свою комнату. Она вдруг почувствовала сильную усталость.

«Странно, как на качелях, – подумала девочка. – То вдруг море сил, то совсем нет. Я хочу стать врачом, чтобы научиться лечить все такие заболевания.» – Подумала она, входя в свою комнату.